Король
Шрифт:
– Что ты имеешь в виду?
Сорен отвел глаза от солнца и посмотрел прямо на Кингсли.
– Кинг, - начал он и замолчал. Какими бы ни были следующие слова, Кингсли был уверен, что его мир уже никогда не будет прежним, как только они будут произнесены.
– Что?
– Я ее нашел.
Глава 5
Поначалу Кингсли не мог вымолвить и слова. Да и что тут можно было сказать? Что сказать другому разумному человеку, который внезапно смотрит на тебя и говорит,
– Ты ее нашел. Ты уверен?
– Никогда в жизни я еще не был так уверен. Включая мое призвание стать священником. Это она. Черные волосы и зеленые глаза. Зеленые волосы и черные глаза.
– Это невозможно.
– Ее глаза меняют цвет при свете. От зеленого до черного и обратно. Когда я впервые увидел ее, на ее черных волосах были зеленые пряди. Она дикая и сквернословит, и сказала мне, что я идиот. Она не только сказала это мне, это была первая ее фраза, произнесенная в мой адрес.
– Безумная, верно?
– Я бы применил слово дикая.
– Дикая. Значит, дикая кошка. С когтями?
– Острыми. И острый ум. Очень смышленая. Хитрая. Быстрая и сообразительная. Почти бесстрашная.
– Мой типаж. Где ты с ней познакомился?
– Меня отправили пастором в небольшой приход в городе под название Уэйкфилд, в Коннектикуте. Она в моем приходе. Я узнал ее в ту же секунду, как увидел. Ты бы тоже узнал.
– Какая она?
– Опасная. Она даже не понимает, насколько.
– Насколько опасная?
– Она...
– Сорен остановился и рассмеялся.
– Она заставила меня пообещать ей кое-что.
– Заставила тебя? Никто не может заставить тебя делать что-либо.
– Она смогла. Мне нужно было заставить ее согласиться на кое-что, и вместо того, чтобы испугаться, что сделал бы любой другой человек, которого я пытался терроризировать, она отказалась принимать мои условия. Если только...
– Только что?
– Я пообещал нарушить свои обеты с ней.
– Вот как? Какие обеты? Бедности? Послушания? Она заставит тебя покупать дорогие вещи и сказать папе трахнуть самого себя?
– Она хочет, чтобы мы стали любовниками.
– А ты?
– Пока нет.
– Пока нет?
– повторил Кингсли.
– Значит, ты планируешь это?
– Она заставила меня пообещать.
– Так почему же ты этого не сделал?
– спросил Кингсли. Он старался, чтобы его голос был легким, беззаботным и веселым. Но за всю его жизнь у него не было более серьезного разговора. Если эта девушка была реальной, если она была той, о которой он и Сорен мечтали, и Сорен нашел ее, это кое-что значило. А что значило, он не знал. Но что-то. Что-то, что пугало его и одновременно возбуждало.
– Потому что, - ответил Сорен.
– Я священник. А она девственница.
– Опасная девственница? Не думал, что такие существуют.
– Ты поверишь, когда встретишь ее. Но это не все, что ты должен о ней знать.
– Что еще?
– Ей пятнадцать.
Кингсли резко вдохнул.
– Пятнадцать. Ты свихнулся?
Ты знаешь, что делают со священниками, которые...– Вот почему я этого не сделал. Как бы мне этого ни хотелось.
– Красивая, верно?
– Кингсли, ты даже не представляешь...
Кинг услышал чистое желание в голосе Сорена. Он не слышал такого с последней ночи, которую они провели вместе.
«Я владею тобой... ты мой... твое тело мое, твое сердце мое, твоя душа моя...» - шептал Сорен это Кингсли на ухо, пока они трахались на холодном жестком полу у камина в маленькой хижине. «Ты хочешь меня?» - спросил Кингсли, принимая внутрь каждый дюйм. «Очень сильно, - ответил Сорен.
– Ты даже не представляешь, насколько сильно».
– Я должен познакомиться с нашей маленькой принцессой, - сказал Кингсли.
– Не принцессой, королевой.
– Тогда отведи меня к ней.
– На самом деле, Кингсли не хотел с ней встречаться. При мысли об этом он снова почувствовал тошноту. Это был вызов. Ты видел единорога? Тогда докажи. Называешь себя воскресшим Иисусом? Покажи раны.
– Я не могу, - ответил Сорен.
– Почему?
– Она находится под арестом в полиции.
Кингсли рассмеялся.
– Теперь я понимаю, почему ты здесь. Твоя Королева-Девственница втянула себя в неприятности. И ты ждешь, что я помогу?
– Я прошу тебя. Умоляю, если придется.
– Даже когда ты умоляешь, это звучит как приказ.
– А ты бы предпочел, чтобы я приказал ей помочь?
– поинтересовался Сорен, отходя от окна.
– Я все еще могу вести эту игру.
– Для меня это никогда не было игрой.
Сорен повернулся и посмотрел на него, его взгляд был холодным и стальным.
– Нет. Для меня это тоже никогда не было игрой.
Кинг сел на черно-белую софу. Он закинул одну ногу на другую, откинувшись на спинку. Он потер виски пальцами. Боже, что за ночка.
– Хочу ли я знать, за что она задержана полицией?
– Она угнала пять машин. Очевидно, ее отец владел чем-то вроде разборки.
– Они угоняют машины, разбирают их и продают по частям. Прибыльное дело.
– Он заставил ее угнать ради него. Полиция поймала ее с поличным. Отец сбежал.
– Надеюсь, они найдут его и посадят на электрический стул.
– Смерть слишком хороша для него. Но сейчас не он моя забота. А она. Ей грозит серьезный срок в колонии для несовершеннолетних или хуже того. Я не могу этого допустить. Я встретил ее неделю назад. И не могу так быстро потерять.
Кингсли посмотрел на него с прищуром.
– Ты...
– начал Кингсли.
– Ты влюблен в нее.
Сорен не стал отрицать. И Кингсли уважал его за это.
Честность была его собственной особой маркой садизма.
– Да.
– Тогда хорошо, - ответил Кингсли и снова положил голову на спинку софы.
– Может, не все надежды потеряны.
Он ожидал, что Сорен рассмеется, но когда тот посмотрел на него, то увидел сталь в глазах.
– Мы должны ей помочь, - сказал Сорен.
– Пожалуйста.