Король

Сорен пристально посмотрел ему в глаза. И в этих серых глубинах Кингсли заметил проблеск чего-то. Злость - старая, холодная, но все еще пылающая.

– Одиннадцать лет назад не я ушел от тебя, - ответил Сорен.
– Ты первый меня бросил.

И с этим Сорен надел шлем, завел байк и выехал на дорогу.

Забавно. Кингсли забыл об этом.

Он первый бросил Сорена.

Глава 6

Кинг был готов на многое ради любви.

Кингсли сделал глубокий вдох, поднимаясь по лестнице к тиру Ист-Сайда. Хоть он и пришел вовремя, но Роберт Диксон уже был там. Диксон заметил Кингсли, кивнул, затем поднял пистолет и выпустил шесть пуль в мишень. Кингсли стоял позади него в безопасности и наблюдал. Диксон умел стрелять. Кингу пришлось это признать. Шесть пуль, шесть попаданий. Он создал беспорядочный круг дыр вокруг сердца мишени.

Диксон, выглядевший хорошо в свои сорок, снял наушники.

– Твоя очередь, - сообщил Диксон Кингсли.
– Удиви меня, и я тебя выслушаю.

Снова выдохнув, Кингсли надел наушники и защитные очки, навел свой девятимиллиметровый и шесть раз выстрелил в новую мишень. Два в голову между глаз, два в сердце и два в пах, просто чтобы Диксон думал дважды, прежде чем просить о таком.

Кинг снял наушники, развернулся и посмотрел на мужчину.

– Где ты научился так стрелять?
– поинтересовался Диксон.

– Во Французском иностранном легионе.

– Я думал, французские военные умеют только сдаваться.

– Если бы не французы, вы бы кланялись в ноги английской королеве.

– Чего ты хочешь? Благодарственной открытки?

– Просто одолжение. Назовем ее расчетом между Америкой и Францией.

Диксон осмотрел его с головы до ног.

– Пойдем поговорим. Убери руки от пистолета.

– Твоей идеей было встретиться в тире, - напомнил ему Кингсли.

– Я стреляю лучше всех, кого знаю.

– Больше нет.

– Я притворяюсь, что не знаю тебя, - ответил Диксон. Кинг не осуждал его за это.

Они покинули стрельбище и нашли тихий уголок возле шкафчиков. Диксон надел куртку, засунул руки в карманы и ждал.

– Мне нужна твоя помощь, - начал Кингсли.

– Ты трахаешь мою жену и просишь меня об одолжении. Я почти восхищен тобой.

– Я бы не трахал твою жену, если бы ты не был слишком занят, трахая сестру своей жены.

Глаза Диксона округлились. Кингсли улыбнулся.

– Продолжай, - сказал Диксон.
– В чем тебе нужна моя помощь?

– Вчера вечером на Манхэттене арестовали девушку. Сегодня ей предъявлено обвинение в угоне пяти машин.

– Девушке?

– Ей пятнадцать.

– Тогда нам нужно добавить обвинение за вождение без водительских прав.

– Ты забавный, - заметил Кингсли и мысленно всадил две пули в голову Диксона.
– Мне нужно, чтобы обвинения сняли.

– Этого не произойдет.

– Сколько нужно, чтобы произошло?

– Я не могу снять обвинения. Это гигантский красный флаг, и я не готов им размахивать.

– Можешь их смягчить? Я хочу, чтобы она никуда не попала.

– Кто эта девушка?

– Подруга друга, - ответил Кингсли.

– У тебя есть друзья, которые дружат с пятнадцатилетними девочками?

– У меня интересные друзья.

– Даже не подозревал что у тебя, Эдж, есть друзья, - парировал Диксон с широкой улыбкой. Кинг всадил еще два пули, на этот раз в центр груди.
– Или дружки по траху теперь называются друзьями?

– Ты поможешь или нет?
– спросил Кингсли.

– Я подумаю. Как ее зовут?

– Элеонор Шрайбер. Она живет в Уэйкфилде, штат Коннектикут.

– Шрайбер? Да, прямо сейчас они ищут ее отца. Они хотят, чтобы она выдала его и всех, кого сможет.

– Она его выдаст.

– А кто друг?

– Это важно?

– Я ставлю свою работу под угрозу, помогая пятнадцатилетней девушке избежать колонии для несовершеннолетних за угон, и хочу знать всю историю.

– Хорошо. Краткая версия. Мой старый друг теперь католический священник. Ее священник. Он попросил меня помочь. Я очень ему обязан. Это и есть мой долг.

– Ты дружишь со священником?

– Поверь, я шокирован больше, чем кто-либо другой.

– Он ее трахает? Священник?

– Что?
– переспросил Кингсли. Диксон уже знал что-то о Сорене?

– Об этом пишут во всех газетах, - ответил Диксон.
– Каждый чертов день появляется новая история о католическом священнике, трахающим какого-то ребенка. Бостон гудит. Филли, Детройт, Чикаго... Меня могут уличить в помощи священнику с несовершеннолетней девочкой, которую он трахает, и...

– Он ее не трахает.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что ее трахаю я, - ответил Кингсли, придумав самое быстрое прикрытие.

– Ты ее трахаешь?

– Я был в его церкви. Увидел ее. Трахнул ее. Думал, ей восемнадцать.

– Ты думал ей восемнадцать, - повторил Диксон.

– Упс, - Кингсли пожал плечами.

– Теперь все приобретает смысл. Не представляю тебя делающим одолжение другу по доброте душевной. Но представляю, как ты трахаешься с пятнадцатилетней девочкой.

– Виновен по всем пунктам.
– Кингсли поднял руки, изображая поражение.
– У нее сейчас трудные времена. Мы можем выбить для нее общественные работы?

– Ты хочешь спасти ее от колонии, чтобы и дальше продолжать трахать?

– Через железную решетку не так просто трахаться. Возможно, но такие извращения не по мне.

Диксон замолчал. Кингсли ждал. Еще тридцать секунд рядом с этим человеком он не вынесет. Диксон постоянно оказывал услуги мафии, но каждое чертово воскресенье ходил в церковь с женой и детьми.

– Это не мое дело, но я могу кое-что сделать, - наконец произнес Диксон.
– Есть судья, который снисходителен к девочкам-подросткам. В большинстве дел назначает общественные работы, даже в жестких случаях. Если я смажу колеса правосудия, мы можем сделать это дело одним из таких.

– Сколько смазки надо?

– Пятьдесят тысяч.

– Договорились, - ответил Кингсли, даже не потрудившись поторговаться. Он не торговался, когда дело касалось Сорена.

– Это было просто, - заметил Диксон.
– Должно быть, эта девушка очень тебе нравится.