Королева для эстонцев

— Ага. Можно, только я, чур, Ольгу, а ты Юльку, — так же ответил Дима.

— Нет уж, давай меняться, — не согласился Капитошка, все так же медленно.

— Нет, и такие судьи не беспристрастны, — забраковала Юля.

— Давай повара позовем из столовки, — предложил Капитошка.

— Ага, он скажет, что Юлька лучше, — хихикнул Дима.

Все хохотали.

— А из меня супчик наваристее! — сказала я.

— Ну все, Ольга, я придумала, кто будет поднимать, — сказала Ира.

— Только не говори, что Наполеон! — ужаснулась я.

— Он!

— Надорвется! — хихикнула я. — Пусть он первой Юльку поднимает, надорвется, а меня вообще не поднимет!

— Ну ладно, я подниму Юльку, — согласился Дима.

— Я тогда Ольгу, — кивнул Капитошка.

Им сообщили, что поднимать должен один.

— Хорошо, один, — кивнул Дима. — Только тебя первую, а то потом будет в натяг, после Ольги-то. Ольга для разминки не подходит.

— Для разминки подходит Ирка, — сказал Подушка.

— Для разминки чего? Шеи? — спросила я.

— Ольг! — воскликнула Ира. — Ты мне долго еще это припоминать будешь?

— А почему бы и нет? Подушка мне хорошо ребра размял! — сказала я. — Чего ржешь?

И долго он будет меня мять?

— Ну ладно, не буду! — согласился Подушка.

— Что толку? Уже слезать, — сказала я. — Только не кидай!

— Парашют заготовила? — спросил эстонец.

— А что, с подбросом будет? — удивилась я.

— Зачем тебе парашют? Ты и так медленно спустишься по ветру, — не выдержал Дима. Юлю он уже поднял.

Меня спустили на землю, я подошла к Диме.

— Юль, по-моему, и так видно, — сказал Дима. — Тебя поднять хватило.

— Нет, поднимай! — обиделась Юля. — Кости тяжелее!

— А у тебя те же кости, только с мясом, — ответила я.

— Мягко сказано! — сказала какая-то украинка.

Дима поднял меня.

— Эх, низковато, — вздохнула я, привыкнув к Подушкиному росту.

— Я думал, ты тяжелее, — удивился Дима.

— Я не знаю, сколько я вешу, — пожала я плечами.

Юля насупилась.

— На, — Дима передал меня Косте.

— Брыкаться буду! — сообщила я.

— Не надо, — попросил Дима.

Таки взвесили меня.

— Юль, ты не боись, я еще вырасту — потяжелее буду, — ободрила я девушку.

— Лучше бы ты потолстела и потяжелела.

— Не-э, вряд ли, — опровергла я.

— Все инцидент исчерпан? — спросила Ира.

— Ага, никто больше не хочет меня поднять? — спросила я.

Послышался шепот, парни о чем-то договаривались.

— Парни роятся, — хихикала я.

Ко мне подошел Наполеончик.

— Ты все равно тяжелая, — сказал он.

— Для тебя все, маленький, тяжело, — я погладила его по голове и подняла сама.

— А-а, отпусти меня! — завопил он.

— Подуш, подними его повыше, — попросила я.

Тот поднял.

— А-а-а! — завопил он.

— Вот теперь ты понимаешь, как я боюсь высоты! — сказал Подушка.

— Уважаю, — кивнул Наполеон. — С таким ростом бояться высоты!

— А все потому, что я с нее упал, теперь и боюсь, — сказал ему Подушка.

Я дошла до крылечка, парни стали роиться снова. Мол, вот всех подняли, а эта брыкается.

— Самоубийцы! — удивилась я.

— Люди, вам сейчас достанется по одному чувствительному месту! По голове! Все слышали! — сказала Ира.

— Не эстоньтесь! — сказала я

— От кого? — расхрабрились парни.

— От меня, — ответил им Подушка.

Даниил с Сильвером заржали, похоже, они для себя перевели разговор как-то по-другому, и только последнюю фразу им перевел Одеяло.

— Если бы они об этом спорили, — ужаснулся Одеяло. — Слава богу, ты не слышал, о чем они говорили.

Впрочем, Одеяло тут же ему все сказал.

— Да? Почему я не в курсе? — ужаснулся Подушка.

— Тормоз! — захихикал Одеяло.

— Мальчики, может, вы и мне переведете? — попросила я.

Подушка открыл рот.

— Давай, давай, переведи на свою шею! — хихикнул Одеяло.

— Я лучше промолчу, — подумав, сказал Подушка. — Приставай к Одеялу.

— Почему? — удивился тот.

— У тебя легальные права на распространение разговора, — сказала я.

— Почему? — еще раз удивился Одеяло.

— Ты его слышал!

— Я не буду о нем распространяться, — открестился Одеяло.

Даниил что-то заговорил, качая головой. До этого ему попеременно переводили то Одеяло, то Подушка.

— Что он говорит?

— Он говорит, что тебе это не нужно сообщать ни под каким предлогом, — перевел Одеяло.

— Что же такое там сказали? — ужаснулась я.

Ира по-свойски подошла к Одеялу и так же просто выяснила, о чем они говорили.

— Ха-ха-ха, — захохотала она.

— Так, Ир, скажи-ка мне! — попросила ее я.

— НЕ НАДО! — завопил Одеяло.

— Ладно, не скажу, я же обещала.

— Кому? — удивилась я.

— Никому… ну ладно, себе.

— Пошли! Девочки, наверное, в туалет пойдут.

— В душ! — скорректировала план Ира.

— Даже так? Что же они такого наговорили? — я всерьез задумалась.

Подушка пошел красными пятнами, Одеяло побледнел и сказал что-то Даниилу, тот тоже побледнел, а Сильвер покраснел.

— Так, партия красных и белых. К кому примкнем? — спросила я.

— К загорелым, — ответила Ира.

— Тогда я все же к белым.

— Скорее, к красным, — сказала Ира, уходя на дачу. — А если и к белым, то от злости, и прибьешь Даниила.

Одеяло перевел ему, Даниил шарахнулся и заметался.

— Так, буду знать: Даниила есть за что прибить, — сделала вывод я.

Мы с Ирой зашли, парни за нами.

Подушка с Одеялом отравились в мужской туалет и душ.

— Значит, девочки пойдут в спальню, — прошептала Ира.

— Пошли, — кивнула я.

За нами Даниил и Сильвер.

— Эти не поймут, — хихикнула я.