Королева для эстонцев

— Что же ты такое сегодня выпил, что тебя, грешного, земля не держит? — спросила у него Ира.

— Компоту. Нужно будет сказать поварам, чтобы поменьше туда травки добавляли!

— Вы ее оттуда выкуривали? — спросила Ира.

Капитошка погрозил ей и на лестнице чуть снова не упал.

— Точно… травки! — уверилась Ира.

Мы зашли на дачу, посидели с вожатыми, точнее, с Димой, потом вернулся Андрейка… с бутылочкой!

— Ой, у нас тут совсем маленькие появились? Поить будете? — всплеснула руками Ира.

— Ха-ха-ха. Андрюшечка только вчера на свет родился! — хихикнул Капитошка.

— Ладно, не на тьму, — успокоила его я.

— Ладно, ладан! Дышит? Дышит! Все!

— Вы что тут делаете? — задал свой коронный вопрос Андрейка.

— Спим, а вообще тебе мерещимся! — ответила Ира.

— Меня таким не возьмешь! У меня нет галлюцинаций!

— Теперь есть. Нечего было компотик пить.

— Мы на самом деле компотик смешивали, — прошептал мне Капитошка. — Теперь он точно думает, что вы галлюцинации!

— В картишки на раздевание? — спросила Ира.

— На раздевание с галлюцинациями? — спросил Андрейка.

— Заманчиво выглядит, — кивнула Ира.

— Садись, на самом деле в картишки сыграем, — предложил Дима.

— Нет, не сяду. У меня там галлюцинация сидит, а вот тут вторая. Это вам для информации.

Мы посмеялись. Стали играть. Проиграл Капитошка, снял резинку, проиграла Ира, сняла ожерелье. Все люди как люди, а нам с Андрейкой лучше не проигрывать. Дальше проиграл Андрейка, снял кроссовок.

— О, я туда не буду смотреть! — картинно ужаснулась я, отворачиваясь от ног в носках.

Мы поменялись местами и продолжили играть. Ира уже и кофту проиграла, Андрейка снял кроссовки и носки, Дима одно ожерелье, а Капитошка и вовсе только резинкой отделался. Я жульничала, благо, отбой был рядом, и ничего не проиграла. В итоге Ира проигралась окончательно и мы все снова оделись.

— Я еще ни разу не проигрывала!

— Как это?

— Отбой надо было дальше держать!

Мы ушли к себе в комнату, а там девчонки уже перемазаны пастой. Мы принялись всех будить, а то еще ожоги будут! Все побежали умываться. Мы зашли к вожатым, и, пока Ира их отвлекала, я нашла тюбики с пастой, которые они забрали у всех, кроме одной. Долго искала мятную, нашла. Все девчонки из соседней комнаты были перемазаны, у Любы на лбу мы нарисовали тюбик с пастой. С жуткими криками проснулась и та комната, побежала всем скопом умываться. Мы же вооружились красильными принадлежностями и пошли к украинкам. Разукрасили, кому румяна, кому клоунский нос, кому щедро разукрасили веки и включили свет.

— Как еще "доун-вори би хеппи"? Еще ночь! Что это? — украинки побежали смотреться в зеркало и отмываться. Мы решили пройтись по всем дачам. Сначала мы отправились на красную дачу к любимым эстонцам. Первыми по списку были мелкие.

— Тебя кто-то тут нравится? — спросила я.

— Нет, — ответила Ира.

Мы ушли в соседнюю комнату.

— А тут?

— Вот этот, я его разукрашу! — сказала Ира.

— А который мне понравился, затылком! — пожаловалась я.

Я нашла блондинчика и щедро накрасила его черной косметикой. Черные брови, черные веки и ресницы. Ира дорисовала черными тенями губы.

— Класс! — одобрила Ира. Мелкий стал просыпаться.

— Спи-спи, — ласково погладила я его. Он уснул и тут же открыл глаза. Делать нечего, повели к зеркалу. У мелкого чуть глаза из орбит не вылезли. Он нам изобразил, что пошел пугать остальных, вскоре в его комнате раздался придушенный писк. Мы зашли к серенькому мелкому и покрасили его в розовые цвета. В его комнату пришел блондинчик.

— Растырныкай его и ходите вместе! — сказала я ему, тыкая на серенького.

Блондинчик склонился над сереньким и ужаснулся, увидев его. Мы отвели и этого к зеркалу.

— А-а-а! — сам себя напугался он.

Потом мы разыскали брюнетика, Ира нарисовала ему черной подводкой тонкую-тонкую маску. Но он проснулся и потер глаза. Маска стала размазанной!

— Пошли старших мазюкать.

— Ага.

Мы зашли в две смежные комнаты и стали красить всех. Хотя вру, сначала мы посмеялись над тем, как они спят. Одеяло спал на животе, свесив одну руку с кровати, Подушка — на спине, положив одну руку себе на противоположное плечо, а вторую на противоположное бедро. Данил спал, свернувшись калачиком и обнявшись с подушкой. А Сильвер… одна рука свесилась, одна нога свесилась, сам на бортике, и это на втором ярусе. Самоубийца!

Мы принялись прихорашивать Подушку. Ира сплела косички и что-то написала ему на лбу, я нарумянила щеки, вычернила ресницы и губы. Ирка еле удержалась, чтобы на простыне не написать что-нибудь кроваво-красной помадой, закрепила косички шнурками из его же кроссовок и спрыснула их лаком с блестками. Остальную часть волос мы привели в состояние шухера. И ведь не проснулся! А еще нарисовали блондину черную бородку и усики. Мы подошли к Одеялу, он тут же перевернулся, как по заказу, хотя мы перепугались, что проснулся. Мы накрасили его явным эмо с ярко розовыми губами и черными веками. Ирка нарисовала ему на лбу сердечко. Ну да, любит она его! Одеялу навели на голове шухер, вытащили из под него простыню, благо это было несложно, и сделали из нее Подушке крылышки. Сам Одеяло явно не нуждался ни в одеяле, ни в подушке, — все раскидал.

Один эстонец спал на животе.

— Класс!

— Ага!

— Я, чур, тенями! — сказала я.

— А я подводкой, — кивнула Ира.

Мы азартно разукрашивали ему спину. Тут я перевернула тени и случайно высыпала часть на голову соседнему блондину. Ну, вот он теперь не блондин, а черно-розовый! Безбровому мы нарисовали брови, с маленьким ртом — пухлые губки. Мы румянили щеки, белили волосы, рисовали узоры подводкой. В общем, оторвались мы на бедных эстонцах, и перешли на веранду.

— Это боящийся пауков, — обличительно пальцем ткнула Ира.

Мы тут же нарисовали ему на плече паука подводкой, благо спал он очень удачно — свесившись головой на пол. И что им неймется, все куда-то свешиваются! Перешли в соседнюю, там спал Даниил. Я разукрасила ему часть лица розовым, часть черным. Ира помадой измазала волосы, подумала и написала на ноге "Я придурок". Ну и бог с ним, что не понимают.

— Лучше на лбу! — хихикнула я.

— Ща…

Ира написала и на лбу.

Сильверу на руке нарисовали рану и кровь, которая стекала как раз Даниилу на волосы. Перешли к следующему.

"Я самый умный", вывела Ира помадной у него на спине.

— Почему это? — удивилась я.

— А ты посмотри на лоб!

Следующему написали "Я блондин, и с этим ничего не поделать, хоть я и брюнет", нарисовали на щеке поцелуйчик, а на виске мишеньку. Так понятнее будет бедным эстонцам.

— Что-то ему мало досталось! — ткнула я в Сильвера. — Дай-ка мне доводку, желательно синюю.

— На, водостойкая.

Я похихикала и нарисовала ему на ногах семейные трусы. Ира выскочила в коридор просметься, где напоролась на ночных вожатых, покрутила пальцем у виска и зашла обратно. Видно, тормознутость все же заразна, вожатые тоже тормозят. Послышались шаги, и кто-то вошел в Подушкину с Одеялкиной комнату. Мы проследили. Парень разделся, лег и вскоре заснул.