Королева двора

– Знаешь ведь, что ко мне в ученики нелегко попасть?

Вера кивнула.

– Правильно. Желающих много, а я один. Двух первых записавшихся каждый год выбираю, а остальным извините. Ты это знаешь?

Новый кивок.

– Ты в очереди какая?

– Пятая. – Пока Вера раздумывала о будущей специальности, ее успели опередить те, кто давно выбрал наркологию профилирующей наукой.

– Есть у тебя шансы?

– Наверное, нет.

– Твоя правда. Раньше не было бы ни единого. Но то раньше, а то теперь. А теперь мне нужны не просто ученики, а самые-самые. Звоню, спрашиваю, кого брать. Говорят: Сизову. Где искать Сизову? В больнице. А в больнице отвечают, что Сизова свой талант дома в землю зарывает, и то ли в Италию собралась, то ли еще куда, но точно не нянькой в палаты. Нет, если ты в Италию едешь, это совсем неплохо. Врачи везде нужны, от алкоголизма не только в России страдают. Да и по части наркологии, что уж греха таить, у них опыта побольше нашего будет, так что поедешь – там научат.

– Я никуда не еду.

– А не едешь, чего дома сидишь? Ну-ка марш в больницу! Доделывай там все, что надо. Получай зачет по практике и сразу ко мне. Будем с тобой новую методику в жизнь внедрять. Кучу народу вылечим и книжку напишем.

– Вылечим?

– Ты во мне сомневаешься?

Сомневалась Вера только в себе. Сомневалась дни, недели и месяцы, но профессор заставил ее снова поверить в собственные силы и возможности. Нет, она не простила себя, но дала себе шанс на искупление. И с этой минуты полностью погрузилась в работу, вернулась в больницу и откликалась на любую просьбу: поменяться дежурствами? Ради бога! Все равно у нее ни планов, ни личной жизни. Подежурить вместо кого-то? И это пожалуйста. Чем быстрее выполнит график, тем быстрее ее отпустят под крыло к профессору. Ассистировать на сложной операции? Почему бы и нет? Опыт бесполезным не бывает. Она работала и с каждой очередной капельницей, с каждым сделанным уколом, с каждым измеренным давлением, с каждой порцией благодарственных слов чувствовала, как в нее медленно, словно глюкоза, текущая по проводам из пакетика в организм пациента, возвращалось желание жить и действовать.

– Работа поможет, – сказала Вера пациентке громко и четко. – «Вы просто поверьте, а поймете потом», – процитировала из своего любимого «Чайфа».

– Разве смогу я расческой и ножницами спасти свою душу? – Женщина, не переставая, раскачивалась на постели. Но безумие из глаз исчезло, голос был все еще грустным, но спокойным: надрыв сгладился.

– Новая прическа по сути своей новая жизнь. Представляете, какому количеству женщин вы сможете подарить новую жизнь? Возможно, в кого-то снова влюбится муж, кто-то встретит свою судьбу. Вы осчастливите многих. А сделав это, и себя почувствуете счастливой.

– Вам это удалось?

– Да.

– Выходит, однажды оступиться может каждый?

«И не однажды». Вера ощутила непреодолимое желание выскочить из палаты. Она хотела расшевелить пациентку, а не собственные чувства, пробудить жажду жизни, а вовсе не плач своей совести.

– Может, – ответила она, справившись с нахлынувшими воспоминаниями, – но судьба всегда предоставит шанс искупить свою вину. – Врач направилась к двери и услышала за спиной звук отодвигающегося стула и звяканье ложки по тарелке. Вера готова была поставить себе отлично по психологии, если бы вопрос, догнавший ее на пороге, не превратил хорошего учителя в нерадивого ученика.

– А призраки? – спросила женщина, проглотив ложку настоящего украинского борща.

– Какие призраки?

– Призраки прошлого вас не мучают?

Вера пренебрежительно махнула рукой: «Какие призраки? Какие мучения? Жизнь прекрасна и удивительна». Но… До тех пор, пока злобная, обиженная тень давно забытого прошлого не накроет твое настоящее потрепанной, темной пеленой и не бросит в атаку свои лучшие силы, сотканные из неугодных памяти событий и образов. Один из этих призрачных образов Вера как раз оставила сегодня утром лежать на журнальном столике.

Она закрыла за собой дверь палаты.

– Я видел, она села за стол, – подскочил к Вере Оршанский. – Удивительно, но она ест. Как вам это удалось?

Вера не отвечала, потому что не слышала вопроса. Она не слышала журналиста и не видела его. Перед ее глазами был только белый конверт: взрыв из прошлого, яд для настоящего, насмешка над будущим. Вера отвлекала себя слишком долго, она мучилась неизвестностью почти шесть часов и сейчас вдруг четко осознала, что больше не готова терпеть ни секунды. Не обращая никакого внимания на что-то возбужденно болтающего журналиста (то ли хвалил он ее, то ли ругал – какая разница!), она достала телефон. Услышав ответ, спросила:

– Сынок, папа дома? Нет? Ты не мог бы взглянуть: в гостиной под «Наркологией» не лежит никакой конверт?

Секунды ожидания, закушенные губы, сжатые кулаки, белые от напряжения костяшки пальцев.

– Нет? Ты хорошо посмотрел? Взгляни еще раз. Может, не заметил?

И снова ожидание, снова напряжение, только еще более безнадежное.

– Точно нет? Ладно, спасибо. Да нет, я не расстроена, с чего ты взял? Говорю тебе, все нормально. Пока, сынок.

Вера спрятала мобильный в карман халата и, наконец, услышала журналиста:

– Что с вами? – Оршанский пытливо заглядывал ей в лицо. – Что-то случилось?

– Ничего, – просто ответила Вера, направляясь к выходу из стационара. Неизвестность, от которой она хотела избавиться, теперь обхватила ее своими стальными щупальцами. Да, теперь Вера знала наверняка, что муж прочел адресованное ему послание, но было ли от этого легче? Ведь она не ведала главное: что сделал он, что сотворил со своим призраком прошлого. Прогнал прочь или принял, распахнув и двери, и окна, и свои объятия.

15

Оксана распахнула дверь и скользнула в ванную. Ей нравилась эта гостиница, редкое явление в центре современной Москвы. Уютное небольшое здание, скрытое от посторонних глаз в тени узких переулков. В номерах с почасовой оплатой, встав с кровати, не упираешься в шкаф или стену, а ванну вполне можно принять вдвоем. Этот вариант Оксана пока рассматривала только в теории. У нее, даже если и возникало желание, времени не было никогда на долгие водные процедуры, да еще и в компании мужчины. Впрочем, сейчас в ее распоряжении оказалось достаточно минут для того, чтобы привести себя в порядок. Она приехала раньше, чем рассчитывала: пробки иногда оказываются непредсказуемым явлением и стихийно образуются там, где их совсем не ждешь, при этом исчезают в привычных местах. На дорогу от конкурирующего салона, визит в который оказался пустой потерей времени, хотя Оксана осталась довольна отсутствием оригинальных новинок и более высокими ценами, чем в ее магазинах, она потратила меньше получаса и теперь могла себе позволить на какое-то время расслабиться.

Она включила воду и, присев на край ванны, сделала несколько телефонных звонков, чтобы на пару часов попробовать забыть о работе. Транспортники клятвенно пообещали вечером вызволить грузовики с таможни (главное в разговоре правильный тон: не сюсюканье и слезные просьбы, а жесткая требовательность, ну и реверансы в конце, чтобы настойчивость не сочли за грубость и уж постарались выполнить обещанное), так же клятвенно, но с гораздо меньшей уверенностью секретарша пообещала достать сирень и доложила, что заказчик прибудет не в четыре часа, а в половине пятого.

– Хорошо. К шести буду в офисе.

– Ладно, – испуганно пискнула девушка, из чего Оксана сделала вывод, что та по-прежнему не имела представления о том, где же достать злополучные весенние цветы в середине осени.

«Менять надо дурочку», – подумала женщина, погружаясь в белое облако пены. Хороший секретарь обязан выполнять даже указания типа «Иди туда – не знаю куда. Принеси то – не знаю что», а уж поиск сирени не должен ставить профессионала в тупик ни при каких обстоятельствах.