Королева френдзоны
Шрифт:
– Глеб, не выдумывай! – отрезала Тина. – Я сейчас вызову такси и уеду. Если честно, я немного устала... да и вино не люблю. Лучше выпью дома какао и лягу спать пораньше. Потом расскажете, чем вас еще удивит сомелье Лаврентий.
Тина улыбалась, показывая, что все в порядке, но сама чуть зубами не скрипела от досады.
Вот и потанцевала. Вот тебе и сказка про Золушку!
Какая дурацкая ситуация! Сидишь в центре шикарного зала, среди фресок и позолоты, босая на одну ногу – правой ноге холодно, левой тесно, да еще и короткая юбка задирается, и ее приходится все время придерживать
Да еще Федор этот! Сидит перед ней на корточках и всматривается ей в лицо. И все-все видит: как ей обидно, и как ей неловко.
– Вот еще придумала! – воскликнула Диана. – Поедет она! Вечер только начался. Мы тебя не бросим. Пусть остальные танцуют, а мы останемся за столиком. Будем смотреть, любоваться и смеяться над танцующими.
– Зачем смотреть? Тина тоже будет танцевать, – вдруг сказал Федор. Он встал на одно колено, как паж, и пристально изучал ее лицо. Вдруг в его глазах вспыхнул озорной огонек. – Рискнешь?
– Вальс хромой утки? – слабо улыбнулась Тина. – На одном каблуке?
– Вальс уже кончился. Слышишь? Подают калифорнийское игристое вино и говорят об американском рок-н-ролле. Ну-ка, что там играют музыканты? Это же Чак Берри! Тина, ты смотрела «Криминальное чтиво»?
В зале загремела ироничная и залихватская мелодия, полная радости жизни. Тина узнала ее.
– Да. Что ты задумал? – вдруг встревожилась она.
И тут Федор резво стянул с ее левой ноги вторую туфлю, а потом быстро расшнуровал свои ботинки, разулся, и Тина имела удовольствие второй раз любоваться Федиными носками. В этот раз носки у него были респектабельного черного цвета.
Федор встал и приказал властным тоном, не терпящим возражений.
– Тина, идем танцевать! Сломанный каблук не повод отказываться от удовольствий.
Он встал, схватил ее за руку и потянул. Тина не успела воспротивиться его напору. Она послушно встала и пошла за ним, быстро переступая ногами в чулках по прохладному паркету.
А вокруг гремел задорный рок-н-ролл, ударные убыстряли темп, и сердце Тины вдруг самостоятельно пустилось в пляс.
Федор тащил ее за собой по залу, не давая опомниться; их выход публика встретила одобрительным свистом. Хореограф даже захлопал от восторга.
– Сейчас мы увидим настоящий рок-н-ролл! – прокричал он. – Именно так и надо его танцевать: босиком! Чтобы почувствовать, как трясется и ходит ходуном пол! Ну-ка, все вместе! Крутимся и качаемся!
– Федя, я не умею танцевать рок-н-ролл! – сказала Тина, захлебываясь от истерического смеха. Ей вдруг стало ужасно весело, хотя при этом ее била дрожь.
– А не нужно уметь танцевать! – прокричал в ответ Федор, потому что музыка стала оглушительно громкой. – Будет твист! С твистом каждый справится.
Другие пары уже выделывали лихие пируэты, прыгали и скакали, хлопали в ладоши и виляли бедрами.
Федор схватил Тину за запястье, на миг подтянул – близко, нос к носу, – и улыбнулся.
– Танцуй только для себя! – сказал он быстро. – Ради собственного удовольствия! Чтобы пол под ногами горел!
А потом так крутанул, что зал перед глазами
Тины сделал полный оборот, золотые блики промелькнули фейерверком, волосы хлестнули по щеке, и вдруг ей стало легко и свободно.И правда, чего ей терять? Теперь она – это не она, а какая-то другая девушка! Она босая, раскованная, прохладные локоны щекочут голые плечи, а щеки горят от взгляда партнера.
Каждая жилка в теле Тины вдруг завибрировала жаждой счастья.
И она начала танцевать! Азартно, дерзко, с упоением! Махала руками, извивалась, крутила то одной ногой, то другой, подпрыгивала и хлопала.
Мелодия брызгала и переливалась, сердце подскакивало в груди, и хотелось хохотать во все горло.
Федор тоже не отставал. Танцевать он и правда не умел, но задал бешеный темп.
Он самозабвенно работал и руками и ногами, выделывал замысловатые коленца, пижонски проводил перед лицом ладонью с растопыренными пальцами, и его галстук летал из стороны в сторону. От Федора словно искры сыпались во все стороны.
Тина давилась смехом, глядя на него, – во, разошелся, пляшет, как на деревенской свадьбе! – а он отвечал ей белозубой улыбкой.
А когда музыканты лихо завернули последние аккорды, он схватил ее за талию, притянул к себе на грудь, резко подался вперед и опрокинул. Тина взвизгнула, выгнулась, и вцепилась в его плечи. Твердые мышцы под тканью пиджака были под ее ладонями как камень. Его лицо нависло над ней, так близко, что она почувствовала аромат винограда в его теплом дыхании, а его взгляд обжег ее до самого сердца.
«Ух, какой!» подумала Тина, со смесью восторга и легкого испуга. А вдруг он сейчас ее поцелует при всем честном народе! Шалые огоньки в его глазах ясно семафорили об этом желании.
Но Федор потянул ее, давая выпрямиться, взял за руку, отступил на шаг и поклонился.
Публика разразилась аплодисментами. У Тины пылали щеки, кружилась голова, на губах застыла глупая и счастливая улыбка.
Наверное, ей завтра будет стыдно за свои пируэты и прыжки босиком в приличном заведении, но сейчас она об этом не думала.
Хореограф затараторил комплименты, сомелье Лаврентий приказал подать победителям за стол бутылку американского игристого.
Федор отвел Тину на место. Она гордо прошлепала по залу, села за стул, схватила меню и принялась обмахивать пылающие щеки.
– Ну ты даешь, папа, – сказала Ульяна. – Зажигал как молодой!
– Есть еще порох в пороховницах! – подмигнул ей Федя.
– Тина, ты потрясающе танцевала! – сказал Глеб, глядя на нее изумленными глазами так, как будто пытался найти в ней прежнюю, хорошо знакомую Тину. – Не думал, что ты так умеешь!
– Да я и не умею, – ответила она глупым от удовольствия голосом. – Это Федор меня подначивал!
– Папа любит удивлять, – подтвердила Уля и осуждающе покачала головой.
Диана тоже принялась выражать бурный восторг, но в этот моменту нее зазвонил телефон. Она мельком глянула на номер на экране, замолчала, нахмурилась и резко нажала на кнопку, отклоняя вызов. Через секунду телефон вновь зазвонил. Диана ответила на вызов, и лицо у нее вдруг стало злое и печальное.
– Да! – резко сказала она в трубку. – Нет!