Королева френдзоны
Шрифт:
– Как же вы теперь будете встречаться на работе?
– Ульяна увольняется. Ты не знала? Ее мать с отчимом возвращаются на днях. Отчим Уле подработку в своей фирме нашел. Она к нему переходит. Так что все к лучшему.
– Я не знала…
Они помолчали, а потом Тина спохватилась:
– Слушай, чего мы тут сидим? Идем в квартиру!
Она приготовилась встать, но Глеб положил ей руку на плечо и удержал.
– Погоди… Давай еще тут побудем. Помнишь, как в детстве? В одиннадцатом классе. Мы после школы собирались у меня готовиться к экзаменам, и выяснилось, что
– Помню… – улыбнулась Тина.
Да, тогда они сидели на ступеньках бок о бок, как и сейчас. Болтали обо всем на свете… смеялись, дурачились. А Тина надеялась, что он ее обнимет и поцелует. Как всегда, надеялась напрасно.
Это было одно из самых приятных воспоминаний. Приятных и грустных, как сотни других воспоминаний, связанных с Глебом. Но сейчас ей не было грустно – просто всплыла картинка из детства и тут же пропала.
Но тут рука Глеба легла ей на спину, скользнула вверх, на плечо. Он осторожно прижал ее к себе – в точности, как представлялось тогда, десять лет назад.
– Тина… – негромко сказал Глеб, обжигая ее щеку дыханием. – Послушай, я с Улей еще и по другой причине расстался. Я сейчас скажу тебе…
Он шумно сглотнул, его пальцы сжали ее плечо, но потом Глеб убрал руку и немного отодвинулся.
Да он ужасно волнуется! Что еще хочет он ей сказать? Какую еще новость он ей приготовил?
Сердце потяжелело от недоброго предчувствия.
– Что случилось? Что-то серьезное? Говори уже.
– Да. Только не смейся, ладно? – он коротко вздохнул и произнес совсем тихо, сдавленным от напряжения голосом:
– Тиныч, я тебя люблю. Всегда любил. Все эти годы.
– Как друга? – уточнила Тина, уже догадываясь, что дело и правда серьезнее некуда. Отчего-то стало страшно.
– Как девушку. Самую лучшую. Самую прекрасную. Единственную.
Сердце замолотило о грудную клетку, кровь стучала в висках тонкими молоточками, а в груди вдруг кончился воздух.
Она спит и видит сон? Что происходит? Глеб действительно это говорит? Или ее обманывают уши?
Хорошо, что он попросил ее не смеяться, потому что сейчас ей захотелось нервно хихикнуть.
А Глеб опять заговорил. Теперь, когда самые сложные первые слова были произнесены, он не останавливался.
– Тина, наверное, я сейчас все испорчу, но я должен это сказать. Ты ведь понимаешь, да? Мы всю жизнь были вместе. Мы идеально подходим друг другу. Ты единственная, кого я любил по-настоящему.
– Глеб, почему ты молчал об этом раньше? – губы пересохли, каждое слово давалось с трудом.
– Потому что я дебил. Лох конченый, – Глеб кивнул на надпись на стене и с трудом улыбнулся. – Я совсем недавно понял, что это самая настоящая любовь. Понял, что не хочу… не могу тебя потерять.
– Понял недавно? Когда?
– Когда ты стала встречаться с Федором.
– Погоди… С Федором? А когда я встречалась со Славой, с другими парнями, тебя не волновало?
– Тогда я все видел иначе. А сейчас ты так изменилась. Все изменилось. И меня как обухом по голове… глаза
открылись. Я словно проснулся. Осознал в одну минуту, что могу потерять тебя, и моя жизнь не будет прежней. Без тебя уже все будет не то. А ты – самое лучшее, что было в моей жизни. Ты самая умная, понимающая, надежная… самая красивая.Тина слушала его сбивчивую речь и чувствовала, будто с каждым его словом ее омывает раскаленный поток.
Голова горела, а сердце теперь бухало заполошно, как пожарный колокол. Но мысли текли на удивление размеренные.
«Надо же, Диана была права. Федор сделал то, чего не мог добиться Слава. Его ухаживания разбудили у Глеба инстинкты самца-собственника. Глеб осознал, что любит меня. Он говорит то, что я всегда мечтала от него услышать. Как же я ждала этого мгновения! Но почему я не кричу от счастья? Почему так сжимается грудь? И щиплет глаза...»
Тина приложила ладонь к дрожащим губам, но Глеб перехватил ее запястье и крепко сжал.
– Тина, прости. Я знаю, ты считала меня только другом. А теперь, наверное, и видеть меня не захочешь, – выпалил Глеб с мальчишеским отчаянием.
– Глеб, так ты не знал? Даже не подозревал, что я мечтала о тебе все эти годы? Я-то всегда любила тебя больше, чем друга. Да я была в тебя влюблена по уши! Но боялась сказать, чтобы все не испортить.
– Что?!
Он застыл на минуту, его лицо было недоверчивым и изумленным, как у человека, которому только что объявили, что он выиграл миллион по автобусному билетику.
– Ты была в меня влюблена и скрывала?
И тут его взгляд вспыхнул шальной радостью.
Глеб притянул ее к себе и поцеловал, быстро и яростно, а его руки лихорадочно обнимали ее, гладили и спину, и шею, и зарывались в ее волосы.
Тина закрыла глаза. Господи, сколько раз она представляла себе, как целуется с Глебом! И вот это происходит, на самом деле, не во сне!
Он целовал ее снова и снова, а потом выпрямился, прижал Тину к груди и зарылся лицом в ее волосы на макушке.
– Тиныч, ты меня с ума сведешь, – пожаловался он тихо.
Тина уткнулась носом в его шею и поняла, что так сидеть неудобно – спину сводит, и дышать тяжело. Осторожно высвободилась, но Глеб не отпустил ее – он продолжал обнимать ее за плечи, их лица были совсем близко.
– Господи, как все, оказывается, просто! – Глеб рассмеялся и опять поцеловал ее – ласково, нежно. И это было приятно, но Тина никак не могла расслабиться. Ее не покидало ощущение неправильности… но почему?
Да нет же, все просто и все правильно! Они созданы друг для друга. Они друзья с детства, но теперь не только друзья!
– Сколько времени мы потеряли! – посетовал Глеб. – Но больше терять не будем. Мы же поженимся, правда?
– Поженимся?! – пробормотала Тина, глядя на его губы.
– Да! Обязательно. Мы так хорошо друг друга знаем. Мы привыкли друг к другу. Мне не нужна никакая другая девушка, кроме тебя. И тебе тоже никто не нужен, верно? У нас не просто влюбленность, которая проходит через месяц. У нас зрелая, выдержанная любовь. Мы вместе уже целую жизнь!
Он обеспокоенно посмотрел ей в лицо.