Королева френдзоны
Шрифт:
«...Но потом я его больше никогда не увижу, и от этого мне плохо».
Тина наклонилась и зарылась лицом в букет белых роз. Бутоны были тугие, нераскрывшиеся, как будто пластмассовые. Прохладные лепестки коснулись ее носа, но когда она вдохнула глубже, почти не уловила запаха.
Тогда она вытянула из алого букета пышную, лохматую розу, поднесла к лицу и свежий, одуряющий аромат почти оглушил ее.
На стол запрыгнула Фира, покрутилась между ваз, примерилась и принялась с аппетитом грызть колючий стебель.
Тина воткнула розу обратно в ведерко и собралась согнать кошку, но тут
Что-то привлекло ее внимание, она схватила листок и поднесла к глазам.
В списке произошли некоторые изменения. Кто-то внес туда черной пастой дополнения!
Теперь перед пунктами стояли галочки, которыми отмечают выполненное.
«Умный» – галочка. «Смелый» – галочка. «Изобретательный» – галочка. «Щедрый» – галочка и знак вопроса. «С чувством юмора» – галочка. «Уверенный в себе» – огромная галочка, обведенная в кружок! «Романтичный» – перечеркнутая галочка и знак вопроса.
Ниже появилась надпись размашистым, смелым почерком: «Шесть из семи. Утверждено!»
И подпись: «Дядя Федя – съел медведя».
Вот шустрый дядя Федя! Когда только вчера успел это все написать?
Тина покачала головой и рассмеялась, а потом всхлипнула. Аккуратно положила листок на место и отправилась спать.
Но уснуть удалось не скоро. Тина ворочалась, вздыхала, прислушивалась к дробному топоту лап и шуршанию полиэтиленового пакетика, ставшего кошачьей добычей, и думала, думала, думала…
***
Как только Тина зашла в кабинет, она сразу увидела коробку конфет. Огромная, почти в половину стола, она лежала поверх клавиатуры и выделялась ярким пятном среди серой офисной обстановки.
Коробка была перевязана синей лентой с бантиком, под лентой алела открытка-сердечко, рядом был наклеен желтый квадратик стикера с запиской:
«Тиныч, люблю тебя! Бегу на планерку, загляну позже! Целую! Твой Глебыч».
Тина взяла коробку в руки и подивилась ее весу – мечта сладкоежки, с килограмм конфет будет! Где только Глеб успел раздобыть подарок с утра пораньше!
Осторожно потрясла коробку, слушая, как перекатываются внутри конфеты, перечитала записку еще раз, и, наконец, убедилась, что объяснение с Глебом ей не приснилось.
Удовольствие прокатилось теплой волной из сердца до кончиков пальцев, но тут же сменилось смущением и тем чувством неправильности происходящего, с которым она вчера уснула.
Дверь отворилась, как от удара тараном, и стукнулась о стену. В кабинет забежала опаздывающая, но жизнерадостная Диана, пролетела несколько шагов по направлению к своему столу, но боковым зрением увидела коробку, затормозила, развернулась на пятках и через секунду нависла над Тининым столом.
– Ух ты! Офигеть! – восхитилась она. – Это кто ж тебе такое приволок? Да еще и сердечко?!
Она выхватила открытку, которую Тина еще не успела рассмотреть, развернула, пробежала глазами текст, и ее брови взметнулись к потолку, а рот округлился.
– «Целую тысячу раз, любимая? Твой Глебыч»?!
Она опустила открытку и переспросила тоном, в котором смешались радостный ужас, неверие и восторг:
– От Глеба?! Что
это значит? Что вчера случилось, рассказывай скорее!Тина вздохнула и рассказала. Просто перечислила факты, словно делала доклад.
Но эмоций в разговоре хватало. Диана извергала их, как Везувий лаву. От ее мимики и пантомимы даже температура в кабинете повысилась на пару градусов.
Диана то охала, то ахала, то страдальчески морщилась, то хваталась за голову. Без конца переспрашивала: «А что он сказал? А ты? А он как на это? Мамма мия!»
Когда Тина закончила, Диана без сил опустилась на стул и потянулась к коробке конфет:
– Извини, подруга, но после таких новостей мне нужно подкрепиться. От переживаний я сожгла все калории. Можно?
Тина едва успела кивнуть, как Диана сорвала ленточку, открыла крышку, выбрала самую большую конфету и запихнула в рот. Вдумчиво прожевала и сказала:
– Значит, ты оставила Федю в пролете? Собираешься сегодня его обрадовать этой новостью? Ох, какая ты глупая, жестокая курица! Ты разбила ему сердце. И свое тоже, только ты это пока не поняла. Поймешь, когда поздно будет.
Тина оскорбилась.
– Ничего я не курица! Я мыслила взвешенно. И приняла обдуманное решение. Сравни: несколько дней ухаживаний и бабочек в животе против любви двадцатилетней выдержки!
– Безответной любви. Подростковой. Инфантильной.
– Хватит обзываться! Я не инфантильная. Я вела себя по-взрослому.
– Ты сама-то веришь, во что говоришь?
– Нет, – призналась Тина и погрустнела. – Мне кажется, я совершаю ошибку. Не могу выбросить Федора из головы. Не могу отмахнуться от него, как от пустякового увлечения.
– А, значит, все же было увлечение с твоей стороны! А я уж было засомневалась.
– Да, я им увлеклась...
– Ты в него влюбилась.
Когда Диана озвучила то, в чем Тина никак не могла себе признаться, ее словно кипятком обдало. Влюбилась! ...Конечно. Так оно и есть!
– Я его совсем не знаю, – выдавила она. – У нас с Федором ничего общего. Мы совсем разные. Влюбленность скоро пройдет, как глупый сон.
– Ты ошиблась во всем. Во-первых, вы с Федором ужасно похожи. Да, представь себе! Вы оба ответственные, надежные и романтичные. У вас одинаковые взгляды на жизнь. И одинаковое воспитание, судя по тому, что он рассказал о своей семье. Только он в юности выбрал другой жизненный путь и получил другой опыт. Но это хорошо, что вы не точная копия друг друга.
– Да когда ты это все поняла!
– Я проницательная и не влюбленная, как ты. Во-вторых, ты действительно ничего о нем не знаешь. Не потрудилась узнать, тетеха! Тебе хотя бы фамилия его известна?
– Фамилия? Эээ… Саблин? Ульяна же Саблина… Ой… это фамилия ее отчима.
Тине стало стыдно. Она ведь и правда даже не узнала фамилию Федора!
– А вот я тебе скажу, – усмехнулась Диана. – Я-то не поленилась. Поговорила с Ульяной. Хотя от нее толку немного, она отцом мало интересуется. Повторяет мнение своей матери о том, что он – разгильдяй. Но я узнала его фамилию и вчера порылась в интернете. Ух, сколько у меня для тебя информации! Итак, Федор Маратов. Достаточно знаменитая личность, наш дядя Федя, представь себе. Он талантливый стрингер.