Королева и волкодлак

— Я… не знаю, Лэрга, — мне хотелось плакать, но я не могла. — Я не сознавала, что делаю. Словно что-то заставляло меня. Или кто-то. Чей-то голос. Сначала он заставил войти в спальню, где Гиндар был с Рианной. Потом отправил к тебе. Там я увидела книгу… Я не могла сопротивляться. Это было… как во сне, Лэрга.

— Магия Верховной ведьмы, — с горечью сказала она. — Только Верховные могут мысленно управлять чужой волей, но для этого им нужна особая связь. Сначала она приворожила Гиндара, связанного с тобою кровью общего ребенка, а потом через близость с ним получила власть над тобой. Хоть я и не виновата, но все равно чувствую свою вину, потому что не поняла раньше, что происходит. Потому что оставила без присмотра черную книгу.

— Не вини себя, — попросила я. — Она все равно сделала бы это. Не так, значит, иначе.

— Я не могу ничего исправить, Янта, но в моей власти подарить тебе еще несколько лет или даже десятков лет жизни. Только… не человеком. Я могу забрать твою душу из Хранилища, и ты станешь моим фамильяром. Если, конечно, хочешь.

— Не знаю, как благодарить тебя, Лэрга.

— Не благодари. Лучше подумай, кем бы ты хотела стать? Кошкой, собакой? Может, совой?

— А можно лисой? Сколько живут лисы?

— На воле недолго, а в доме… лет двадцать. Значит, лиса? Хорошо. Сейчас Нормин вернет тебя обратно, а я отправлю Митриса поискать подходящего лисенка. Как только найду, сразу вернусь за тобой. До встречи, Янта!

* * *

Иттон, принц Алисанды

Небо… низкое хмурое небо надо мной. Как грязное серое одеяло. И больше ничего.

Я сел — все тело отозвалось тупой болью. Руки и ноги отказывались слушаться, словно долгое время лежал неподвижно.

Где я? Какое-то поле, дорога, лес вдалеке. Все незнакомое. Я точно никогда здесь не был. И как меня сюда занесло? Ничего не помню.

А еще… мертвая тишина. Ни звука. Прилетела птица, села на землю, открыла клюв. Чирикнула, но я не услышал. Попробовал сказать: «Что происходит?», но язык не слушался. Наверно, получилось какое-то мычание — но и его не было слышно.

Я оглох? Онемел? Или и то и другое?

Я… А кто — я?

Меня зовут Иттон.

И… это все?

Вспышка ужаса — я не знаю, кто я такой. Не помню. Ничего, кроме имени. Как будто моя жизнь началась в тот момент, когда открыл глаза и увидел над собой небо. Да, я знаю: я человек, взрослый мужчина, не ребенок, у меня есть руки, ноги, голова и все остальное, что положено иметь человеку. На мне одежда — бедная, крестьянская.

На самом деле я знал довольно многое: что находится вокруг меня, как все это называется, для чего нужны те или иные вещи. По большому счету, знал почти все, что должен знать взрослый человек — но ничего из того, что касалось лично меня.

Кто я, откуда, что со мной произошло, как попал сюда? Почему онемел и оглох? Или всегда был таким? Всю мою прошлую жизнь словно окутало черным покрывалом. Оставалось лишь надеяться на то, что память все же проснется.

А что делать сейчас?

Я с трудом поднялся, превозмогая новую вспышку боли. Голова сильно кружилась, перед глазами плавали темные круги, к горлу подкатывала тошнота. Но не сидеть же в чистом поле, пока не умру с голоду.

В животе, словно в ответ на эту мысль, громко заурчало. То есть я почувствовал, что заурчало, и, судя по силе, громко, но не услышал. И сделал вывод, что глухим раньше не был: иначе откуда мне знать, что такое «громко» и «тихо».

Я вышел на дорогу и огляделся. По правую руку она ныряла в лес, по левую вдали виднелись крыши домов. Деревня? Или городское предместье?

Можно было пойти в лес, поискать ягоды или грибы, но что дальше? Построить шалаш из веток и жить в нем? Или все-таки в деревню? Вдруг там знают, кто я такой? Может, я оттуда? Может, там у меня родня или друзья?

Вопросы, вопросы… одни только вопросы.

Каждый шаг давался с трудом. Я то и дело останавливался, чтобы отдышаться. Во рту пересохло, страшно хотелось пить. Казалось, вот-вот потеряю сознание — и очнусь ли снова? Может, было бы лучше, если нет?

Наконец я добрался до крайнего дома и постучал в ворота. И подумал, что вот эта мертвая тишина пугает даже сильнее потерянной памяти. Хотя… могло быть и хуже. Я, по крайней мере, не ослеп. И могу ходить.

На стук вышел мужчина лет сорока, высокий, коренастый, с мощной шеей и красным лицом. Посмотрел удивленно, спросил что-то. Я помычал, показал пальцем на рот, на уши, покачал головой. Потом запрокинул голову, показывая, будто пью.

Подумав, мужчина махнул рукой, приглашая меня войти. Я вошел за ним во двор, остановился у крыльца дома, явно не самого бедного, а он зашел внутрь и вернулся с ковшом воды. Откуда-то появилась женщина, чуть помладше, полная, приятная. Кивнула мне и о чем-то заговорила со своим мужем, искоса поглядывая в мою сторону. Потом принесла кусок хлеба с сыром, отдала мне и показала на скамью.

Ох, какое же это было наслаждение — откусывать, жевать, глотать. Жаль только, что угощение кончилось слишком быстро. Я наклонил голову, благодаря, и женщина улыбнулась. Коснувшись моего плеча, она пошла к воротам и скрылась за ними. Ее муж тоже дотронулся до моей руки, но иначе — словно говоря: посиди здесь, подожди. Я не знал, чего должен ждать, но идти все равно было некуда, поэтому просто сидел и смотрел, как он возится в огороде.

Вскоре женщина вернулась, а вместе с ней пришла другая, совсем молоденькая, на последних месяцах беременности. Сделав несколько быстрых жестов руками, она посмотрела выжидающе. Видимо, это был какой-то особый язык немых и глухих, но я его не понимал и только покачал головой.

Подумав немного, женщина коснулась пальцем моей груди и вопросительно приподняла брови, а потом сказала что-то. Показав на свои губы, она снова повторила эти два слова, а потом еще раз, и еще. И я наконец понял.

«Кто ты?» — вот что она спрашивала.

Попробовал сказать это, и губы сначала собрались, потом растянулись, повторяя ее движения. Вот только ощущения исходящего звука не было. Однако женщина обрадовалась, кивнула, снова задала вопрос, показав на меня пальцем.

«Иттон», — ответил я.

Она повторила несколько раз, и я вместе с ней, внимательно всматриваясь в ее губы и пытаясь сопоставить то, что чувствовал, с тем, что видел. Если она могла читать по губам, значит, мог научиться и я.

«Откуда ты?» — после нескольких неудачных попыток повторить мне удалось понять следующий вопрос.

«Не знаю. Не помню. Ничего не помню».

Женщина нахмурилась, повернулась к хозяевам дома и начала что-то им говорить. Значит, немой точно не была. Может, глухая. Или просто знала, как разговаривать с глухими и немыми. Хозяева переглянулись, перекинулись между собой парой фраз, потом мужчина дотронулся до моего рукава и назвал меня по имени, проговорив его медленно и четко, чтобы я понял. Поманив за собой, пошел к пристройке в дальнем углу двора. Открыл дверь и подтолкнул меня к порогу.