Королева мести, или Уйти навсегда

– Если ты про Гришку, то у него приступ самобичевания, – раскуривая сигарку, сообщила Веточка. – Ты представляешь, он тут у меня ночевал перед отъездом, так всю ночь каялся: мол, урод я последний, подставил жену брата, вместо того, чтобы помочь, защитить. Да, еще Ворон к нему приезжал! – оживленно добавила она, чуть приоткрыв окно и выдыхая сигарный дым в образовавшуюся щель. – Официально так подъехал, с понтами, предупредил Гришку, что в доле с тобой в каком-то проекте и что, мол, теперь любой выпад в твою сторону автоматически будет считать вызовом. Прикинь?

– Ничего удивительного – он действительно в доле, так что все нормально. Ты поесть не хочешь? – Марина слегка нервничала, а потому была бы не против перекусить где-нибудь или хотя бы кофе выпить, но подруга отказалась наотрез:

– Я потерплю, езжай быстрее, хочу Егорку увидеть.

Остаток пути Ветка продремала, переместившись на заднее сиденье, а Коваль пыталась спланировать дальнейшие действия. Возвращаться домой все равно придется, иначе Кадет всерьез примется за племянника, так как больше у нее в городе нет никого, и она не имеет права рисковать жизнью и здоровьем молодого парня, за которого несет ответственность. Следовательно, нужно вывести его из-под удара, может, даже отправить в Москву… Да, точно, это будет самый лучший выход – пока Марина одна, ей угрожает только собственная гибель, а этого она не боялась уже давно – привыкла… Останется только уговорить Кольку временно перебраться к отцу и деду.

…Въехав во двор дома, Коваль растолкала крепко уснувшую подругу, и та долго хлопала накрашенными ресницами, прогоняя сон и пытаясь сообразить, где находится.

– Выходи, что сидишь? – Марина открыла дверку машины и, не глядя, поставила ногу прямо в огромную лужу. – Черт, как я ненавижу эту страну! Тут никогда не угадаешь, как одеться, – с утра снег, к обеду дождь!

– Смотри, Егорка, а вот и мама приехала! – раздался из небольшой беседки насмешливый Женькин голос. – Кто же еще может так ругаться? Только наша мама!

Ветка моментально проснулась, выскочила из машины и побежала прямо по лужам к беседке, и оттуда послышался радостный визг Егорки, которого ведьма схватила на руки и подбросила вверх.

– Ах ты, мой любимый мужчина! Соскучился по тете? А уж тетя-то как соскучилась!

Марина закрыла машину и тоже вошла в беседку, с улыбкой глядя на довольно хохочущего сына, взлетающего вверх на Веткиных руках. Подруга выглядела счастливой, словно ничего в жизни ей не было так нужно, как вот этот ребенок рядом с ней. Хохол же, напротив, был мрачен и недоволен, поглядывал на Ветку исподлобья и хмуро молчал. Коваль села возле него на скамью, взяла за руку и тихо спросила:

– Что с тобой?

– Ничего, – буркнул он, отворачиваясь, и Марина поняла причину его недовольства – он ревновал к Ветке теперь не только ее, но и сына тоже.

– Жень… ты ведь понимаешь, что нет выхода… Мы не можем вернуться домой вместе с Егоркой, там уже началось… Ветка сказала, что Кольку обстреляли на трассе, он в больнице сейчас.

– Да ну? – вскинулся Хохол, моментально забыв о своих обидах на Ветку. – Серьезное что-то?

– Сквозное ранение в плечо, пять ребер сломаны и нога, – вклинилась Ветка, целуя Егорку в розовую щеку. – Не переживайте, обойдется!

Коваль покачала головой – ведьма на удивление легко относилась ко всем жизненным перипетиям, не акцентируя на них своего внимания. Марина всегда завидовала этому умению, ей самой никогда не хватало подобной легкости, из всего она могла сделать трагедию.

Это был странный день – с одной стороны, Коваль была рада, что вот приехала подруга, что они все вместе сидят в столовой, никто не ругается и не орет, даже Хохол держится в рамках. Но с другой… завтра или, на край, послезавтра ей нужно будет улетать, оставив Егорку на попечении подруги, и еще неизвестно, чем обернется ее возвращение, когда она снова сможет увидеть сына. Женька понимал причину Марининого настроения, ему и самому вряд ли легко было думать о том, что Егор останется здесь, а они отправятся домой. Весь вечер, что они провели перед телевизором, Женька держал Коваль за руку, а она, усадив на колени сына, старалась не плакать и не расстраивать ребенка.

– Женя… – Марина подняла на Хохла глаза, в которых скопились слезы. – Может, мы полетим не завтра?

– Нет, котенок, именно завтра, иначе ты вообще не сможешь его оставить. Хотя… я ведь могу улететь один, а ты будешь здесь, с Егором, – говоря это, Женька, естественно, не рассчитывал на то, что она радостно согласится с его предложением и останется в Англии.

И не ошибся – Коваль моментально взяла себя в руки, железная Наковальня в ней одержала верх над наседкой, трясущейся за своего цыпленка.

– Не говори ерунды! Завтра – значит, завтра.

Женька был прав – чем дольше она будет с Егором, тем тяжелее им будет расставаться, нужно сделать это как можно скорее, чтобы не продлевать страдания ни себе, ни ребенку. Марина решительно встала и взяла телефонную трубку, набрала номер и заказала билеты на первый же московский рейс. Когда же девушка на том конце провода подтвердила броню, она повернулась к Ветке и тихо сказала:

– Вот и все, Ветуля… Вот и все…

– Только не расстраивайся, я очень тебя прошу. Я сделаю все как надо, я не обижу его, не брошу, не переживай, ладно? – Ветка обняла ее и всхлипнула.

– Так, сырость не разводите! – рявкнул Женька, чтобы не дать им разреветься всем троим.

Коваль часто заморгала глазами, пытаясь совладать с собой, Ветка тоже послушно вытерла слезы и улыбнулась натянуто:

– Все, Женечка, уже никто не ревет.

– Ветка… ты это… смотри тут… – не глядя на нее, проговорил Хохол. – Город чужой, страна чужая… Ребенок опять же…

– Женя! – укоризненно покачала головой Ветка. – Я ж не маленькая! С английским у меня все в порядке, ребенка вы мне не в первый раз доверяете, так что лишнего не говори.

– Ветка, звонить тебе я не смогу, да и ты не звони, я не сомневаюсь, что Кадет пробьет мою трубку сразу, как только я вернусь. Сделаем так – ты будешь звонить моему отцу, а он уж как-нибудь найдет способ сообщить мне. – Марина тяжело вздохнула, прекрасно понимая, как сложно ей будет не слышать голос сына неопределенное время, не знать, как он, что с ним, но подругому было нельзя.

Отправив Ветку спать, они еще долго сидели в гостиной, и Марина держала на руках уснувшего Егорку, глядя в его безмятежное личико. Молчание было тягостным, гнетущим, но разговаривать не было сил, они с Женькой оба прекрасно понимали, что ситуация обостряется, и даже знали, кто виноват в этом. Возможно, Хохол осуждал ее за упрямство, но глубоко в душе, и Марина была в этом уверена, понимал нежелание уступать Кадету клуб.

– Идем спать, котенок, – прошептал он на ухо. – Завтра вставать ни свет ни заря – самолет в восемь утра.

– Так уже смысла нет ложиться…

– Маринка, прекрати!

Он осторожно забрал у нее сына и унес наверх, в спальню, а Коваль так и осталась сидеть на диване, обхватив себя руками за плечи.

Никакие уговоры не подействовали, и она так и провела остаток ночи, закутавшись в плед и глядя на собственную фотографию на стене. Женька сам собрал вещи, вынес чемоданы в прихожую и решительно сдернул Марину с дивана, сунув под душ.