Королева отступает последней

— Вот тебе и весна, называется, — потирая плечи, поддакнул Ронан.

А Нейл, зевнув, поинтересовался:

— Мы уже опоздали на завтрак?

Кадеты продолжали болтать, не замечая напряжения между нами. Рифер продолжал мрачнеть, его лицо всё больше походило на каменную маску. Злую. Опасную. Того и гляди сорвётся на ни в чём не повинных друзьях. А потом и им придётся объяснять, что между нами происходит.

— Шиари Ноэро!

Резкий мужской голос прервал ход моих мыслей. Я обернулась и к своей досаде увидела быстро приближающегося к нам чаровика в красном кафтане.

Духи, только не сегодня! Не сейчас...

— Шиари Ноэро, — повторил мужчина и почтительно поклонился, словно я уже успела стать императрицей. — Его величество приглашает вас во дворец.

— У меня сегодня подготовка к важному уроку и...

Он даже не стал утруждаться меня услышать. Добавил, шагнув ближе:

— Его величество просил не задерживаться. Прошу... — И вскинул руку, предлагая следовать за ним к воротам.

Джарово величество с джаровыми просьбами!

Обернувшись на брата, пепельно-серого от напряжения, от бессильной ярости, подарила ему предупреждающий взгляд. Слабо улыбнулась притихшим друзьям и поплелась за клятым «кафтаном».

* * *

— Шиари Ноэро!

С такими успехами уже к вечеру я возненавижу это обращение.

Обычно у дворца меня встречала служанка, но в этот раз всё тот же стражник, не успели мы выйти из кареты, повёл меня не во дворец, а к широкой аллее.

Навстречу Адальгеру III.

После «шиари Ноэро» последовало приторно-сладкое «дорогая Лайра», сдобренное улыбкой и таким взглядом, что появилось желание сию же минуту проглотить флаоское пойло. Остановило лишь то, что после этого пришлось бы лезть к его величеству с поцелуями. Ну и тот факт, что я была не одна. Рядом шёл чаровик из личной стражи императора, а сам император продолжал пожирать меня взглядом.

— Светлого дня, ваше величество, — насилу из себя выжала слова приветствия вместе с реверансом.

А ведь раньше едва ли не ниц перед ним падала, гордилась собой, когда он удостаивал меня вниманием.

Не дорогая Лайра, а Лайра-идиотка.

— Довольно церемоний. — Он коснулся моего локтя, требуя подняться. Неторопливо скользнул по предплечью пальцами, чтобы обхватить мою руку, заклеймить поцелуем.

Честное слово, ни на что другое это похоже не было. Как есть клеймо собственника.

— Для тебя я просто Адальгер, дорогая Лайра.

Кажется, в тот момент у меня хрустнула от ярости челюсть. Клянусь духами семьи, ещё раз назовёт меня дорогой, скормлю ему отраву вместе со флаконом! Пусть давится стекольным крошевом!

— Вы мой император, а я ваша подданная. Я не смею так вас называть, — напомнила я, получив в ответ тихую усмешку.

— Пройдёмся?

Сказать «нет» я, понятное дело, не могла.

Кивнув стражнику, тут же увеличившему расстояние между нами, император подхватил меня под руку (челюсть снова непроизвольно хрустнула) и повёл по аллее, такой же зелёной, цветущей, яркой, как и при Найферии.

В любое другое время аромат густой листвы вскружил бы мне голову, но сейчас она если и кружилась, то только от злости. От неприятных, раздражающих прикосновений. Таких же собственнических и властных, как и поцелуй ранее.

— Я хотел бы тебе кое в чём признаться, Лайра...

Я напряглась, а он, словно не замечая моего состояния, продолжил: вкрадчиво, мягко:

— Я не привык ходить вокруг да около, не привык ждать, но с тобой приходится проявлять терпение. Терпение, которого с каждым днём становится всё меньше.

— Ваше величество, я стараюсь преуспеть по всём дисциплинам. Но телекинез мне не даётся, а в боевых искусствах после того, как забрали... как генерал Эскорн уехал...

— Хватит о генерале! — мягкости и вкрадчивости в голосе как не бывало. Глубоко вдохнув, он уже спокойнее продолжил, гася в глазах вспышку ярости: — Ты умная девушка и прекрасно знаешь, что я говорю о другом.

С каким наслаждением я бы вырвала руку из его захвата, отшатнулась, а лучше — убралась как можно дальше. Но вместо этого продолжала идти плечом к плечу с мужчиной, который сейчас собирался навязать то, от чего всю жизнь бежала: нежеланный брак с человеком нелюбимым, а скорее, даже ненавистным.

Идиллия вокруг нас, щебет птиц в ажурных кронах, отражающихся на насыпной дороге ярким солнечным узором, так не вязалась с мраком и бурей у меня в сердце.

— Ни для кого не секрет, что я намерен развестись со своей супругой. Увы, добровольно давать развод она отказывается. Я вынужден отправиться в Священный город, чтобы верховные жрецы высших духов подписали надлежащие бумаги.

— А если они откажутся? — с надеждой выдохнула я. — Раз её величество не согласна и...

— Не откажутся, — с самоуверенной усмешкой заявил правитель и остановился. Развернулся ко мне, снова взял за руку. Снова поднёс к губам, словно издеваясь, и прошептал: — Я хочу, чтобы ты отправилась со мной. Пировать будем по возвращении, а брачный обряд проведём без лишних свидетелей. Только ты и я в храме, повенчанные верховными жрецами.

Ты и я...

Липкое прикосновение губ к коже. Липкие, омерзительные слова.

Выдернула руку из холёных пальцев, отшатнулась.

— При всём моём почтении, ваше величество, я не могу выйти за вас замуж. И вы, уверена, не желаете мне безумия.

— Ты не обезумеешь — я всё продумал, — тихо, но вместе с тем жёстко проговорил лев... Нет, Эйо права — эргандарский шакал. — Твой разум останется не тронут, а имя Ноэро возвеличится. Когда ты станешь императрицей...

— Нет!

Он дёрнулся, словно я отвесила ему пощёчину. Я бы с радостью, но за нами наблюдали. Хотя, может, и стоило. Это меньшее, чего он заслуживал.

— Нет?

— Я не выйду за вас замуж, — в моём голосе твёрдости было не меньше, чем в голосе венценосного.

Мгновение, и от приветливого, обаятельного мужчины не осталось и следа. Он подался ко мне, впился взглядом, как до этого впивался своими пальцами.

— Я не прошу твоей руки, девочка, — процедил зло, раздражённо. — Не спрашиваю и не предлагаю. Я оказываю тебе честь, милость, тебе и твоей никчёмной семье. И если тебе не хватает ума в радостном экстазе ответить: «да!», имей хотя бы осмотрительность молчать. Не забывай, в моих руках не только твоя судьба. Эйрон!

Стражник приблизился спустя мгновение. Поклонился и кивнул, когда Регенштейн бросил ему, продолжая при этом смотреть на меня:

— Проводи шиари Ноэро в её покои. Пусть отдохнёт перед долгой дорогой.

Пришлось идти за чаровиком в «мои покои», уже давно ощущавшиеся как клетка. А сейчас они и правда стали клеткой. Вроде и просторной, светлой, но в ней мне не хватало воздуха, а тьмы в этом месте было больше, чем во всех подземельях Кальдерока.

Дождавшись, когда войду в спальню, стражник захлопнул за мной дверь. Ключ в замке не щёлкнул, но и так было ясно: без присмотра меня не оставят.