Королева Шотландии в плену

Джордж присоединился к уговорам лорда Ливингстоуна, и в конце концов она согласилась переждать под кустом боярышника до исхода битвы. Там с ней находились леди Ливингстоун и Джейн Кеннеди, а также лорд Ливингстоун, лорд Геррис, Джордж и Вилли Дугласы. Ливингстоун приказал, чтобы привели свежих лошадей.

— Зачем? — спросила королева.

— На тот случай, если они нам понадобятся… срочно, ваше величество, — ответил Ливингстоун.

Внезапно у Марии пересохло в горле. Она поняла, что не все идет хорошо.

Всадник, примчавшийся к их небольшой группе, принес известия о битве. Их встревожило то, что он рассказал: Аргайл выведен из строя, лорд Сетон тяжело ранен, пятьдесят семь человек из отряда Гамильтона убиты.

Он доложил, что ребенок Марии находится в колыбели на поле боя; услышав это, Мария вскрикнула от ужаса. Ее сын… ее малыш… подвергается опасности и находится в руках ее врагов, которые делают вид, что сражаются за него! Из глаз ее брызнули слезы.

Напряжение этого дня становилось изнуряющим. Мария заметила вблизи коней без всадников. Взмыленные, с кровоточащими ранами, они метались туда-сюда. Она радовалась, что находится на расстоянии от ужасающей битвы, но сердце ее рвалось к младенцу в колыбели.

Геррис тронул ее за руку и тихо произнес:

— Ваше величество, я думаю, не стоит дольше оставаться здесь; нам пора двигаться дальше.

Битва под Ленгсайдом почти закончилась. Керколди и Морэй выходили победителями, а вырвавшаяся из плена королева становилась изгнанницей.

В Дамбартон! Там она могла рассчитывать на преданных сторонников. Но прежде чем добраться туда, ей предстояло переплыть Клайд.

Лорд Геррис, скакавший рядом с ней, сказал:

— Сейчас мы спустимся к берегу. Там должна быть лодка. Будем надеяться, что найдем коней на противоположном берегу. Мы непременно доберемся до Дамбартона.

Чтобы выйти к берегу реки, им надо было пересечь владения графа Леннокса, который был ярым сторонником Морэя. Люди, работавшие в поле, заметили их и, догадавшись, кто они, стали размахивать косами и выкрикивать проклятия. Королева повернула своего коня прочь и приказала Геррису сделать то же самое. Они отказались от надежды переплыть Клайд.

— Нам следует отправиться в сторону Галловэя и Вигтауншира, — сказал Геррис. — Это моя родина, и там живут католики, верные вашему величеству. Путешествие покажется вам трудным, но вряд ли кто-нибудь знает эту местность лучше, чем я, и я приведу вас в безопасное место.

Сперва они двигались вдоль красивых берегов реки Дун; затем их путь лежал через горные перевалы, через болота, через маленькие бурные потоки. Белое платье из тафты было забрызгано грязью, шапочка из крепа сбилась набекрень, но Мария думала не о своем внешнем виде, а о ребенке, потерянном для нее, как и ее королевство.

Они ехали верхом всю ночь и наконец добрались до дома Герриса в Терреглесе. Там они ненадолго задержались, чтобы отдохнуть. Все верные друзья Марии знали, что после ее поражения под Ленгсайдом Морэй не успокоится до тех пор, пока она вновь не станет его узницей.

В Терреглес с поля боя прискакал один из солдат Герриса в надежде застать там своего хозяина. Он привез известие, что лорд Морэй разослал отряды во всех направлениях. Все силы победителей брошены на поиски королевы и ее захват.

Геррис был уверен, что сейчас единственным способом для королевы вновь обрести трон было бегство из Шотландии во Францию, где ее родственники и друзья снабдят ее деньгами и, возможно, предоставят солдат для борьбы за возвращение короны. А верные сторонники в Шотландии будут ждать ее, готовые к новой борьбе.

Обсуждать это не было времени, но он и так знал, что Ливингстоун и Флеминг согласны с ним. Бели бы беглецы смогли переплыть Клайд и добраться до Дамбартона, то ускользнуть во Францию было бы сравнительно легко, поскольку там их ждали суда, на которых можно плавать по морю. Теперь им придется пробиваться к побережью южнее, и кто знает, какие суда они смогут найти там.

Следовало двинуться в путь не мешкая, ведь Морэй знал, что Терреглес — одно из первых мест, где могла скрываться королева, потому что он принадлежал Геррису. И они вновь поскакали, ведомые Геррисом по укромным тропам Гленкенса, пока не добрались до берега реки Кен. Мария почти засыпала в седле, когда Геррис объявил, что они прибыли в замок Эрлстон.

Эрлстон! Взглянув на замок, Мария вздрогнула. Ее память живо воскресила образ большого и сильного мужчины, грубого и жестокого, который кричал: «Я отвезу тебя в мой замок в Эрлстон… и там, в этом уединенном месте, вдали от твоих придворных, ты поймешь, кто является господином». Нужно ли было ему везти ее сюда, чтобы подтвердить то, что он уже доказал при ее дворе, когда она находилась в окружении своих придворных?

— Нет, милорд Геррис, — сказала она, — я не останусь в Эрлстоне.

— Ваше величество, но на протяжении многих миль нет другого укрытия, а вы устали.

— Нет, — холодно повторила Мария и повернула свою лошадь. Сделав это, она как бы обрела новые силы.

— Поехали, — сказала она. — Мы можем проехать еще много миль.

Они поехали дальше, а на нее нахлынули воспоминания о Ботуэлле. На лоне этой дикой природы он мог охотиться или заниматься спортом. Казалось, его дух скачет рядом с ней, усмехается и говорит: «Значит, даже теперь, когда я далеко за морем, ты боишься войти в замок, бывший моим домом. Почему, Мария?»

«Почему?» — спрашивала она себя. Он далеко. Он не может причинить ей зла. Неужели образ этого человека настолько жив для нее, что ей никогда от него не избавиться и его дух всегда будет рядом?

Почему она не смогла заставить себя войти в замок? Потому что он полон вещей, напоминающих о нем, и она боится, что любой предмет вернет нежелательные и столь горькие воспоминания? Неужели ее до сих пор тянет к нему?

Она не была уверена. Но она понимала, что означает отвращение, которое вызвал у нее Эрлстон. Она больше не хочет вспоминать, ибо воспоминания возвращают так много постыдного. До ее сознания доходило, что именно он привел ее к краху и что какая-то дьявольская сила в нем до сих пор способна причинить ей зло.

Нет, она не могла быть до конца уверена. Мария знала только, что, как бы она ни устала, все равно предпочтительнее ехать дальше, чем войти в дом, в котором когда-то жил он.

Поэтому они находились в пути до тех пор, пока наконец не приехали в Кенмур — поместье, принадлежащее Лочинвару.

У Лочинвара были для нее плохие известия. Ее преследователи определили направление, в котором она двигалась, и находились всего в нескольких милях от Кенмура. Промедление было смерти подобно, поэтому, остановившись только перекусить, она со своей верной свитой вновь отправилась в дорогу. Они все ехали и ехали по этой дикой и прекрасной стране и неожиданно прибыли к мосту через реку Ди. Лорд Ливингстоун с состраданием посмотрел на королеву.