Королева Теней. Пенталогия

– Готов быть свидетелем в этом всегда и везде, – кивнул Аластор и тут же едва заметно нахмурился. – Но я хотел бы знать, собираетесь ли вы попросить руки Айлин у главы ее рода, как полагается?

– Ал! – возмущенно вскрикнула она, чувствуя, как кровь бросилась в щеки.

Аластор же знает, что она больше не считает себя Ревенгар, так зачем спрашивает?! Но друг только упрямо выпятил подбородок, а Кармель снова взял ее руку, ласково и бережно сжав пальцы.

– Разумеется, милорд. Я считал и считаю до сих пор, что решение должно принадлежать Айлин, но поставить в известность лорда Ревенгара, разумеется, необходимо. Хотя бы ради того, чтобы избежать грязных слухов.

Ал удовлетворенно кивнул, а Айлин молча выругала себя. Ведь и в самом деле… Она, конечно, отреклась от леди Гвенивер и уж в этом ни одного слова назад не возьмет, но… отречение от рода не повторила, хотя могла бы! Уже целый год могла бы! И даже должна была это сделать, потому что одно дело - слова двенадцатилетней девчонки, которые свидетели могли не принять всерьез. И совсем другое – клятва отречения, произнесенная по всем правилам и в присутствии тех же свидетелей совершеннолетней девицей! А она этого не сделала, не подтвердила то, что сказала над телом отца… И, значит, в глазах общества она по-прежнему Ревенгар.

А она ведь собиралась быть образцовой леди ради Кармеля, а значит, Артур должен дать позволение на ее брак…

– А если он не даст согласия?
– спросила она тихо, но Ал услышал и взглянул на нее с неподдельным удивлением.

– Не согласится? После помолвки, на которой присутствовал сам я?! То есть сам король, - добавил он, вдруг смутившись, и Лу фыркнул в чашку, а потом бросился к жаровне, спасая шэнье с едва не закипевшим вином.

– Оставьте эти заботы мне, дорогая моя, – ласково сказал Кармель, поглаживая ее пальцы и запястье.
– Уверен, я смогу убедить вашего брата, что этот брак принесет вам счастье.

– А если не поможет, я добавлю пару слов, – пообещал Апастор.
– Посмотрим, как он откажет моему сватовству.

– Премного вам благодарен, милорд, –учтиво склонил голову разумник.
– И надеюсь, что вы с синьором Фарелли окажете нам честь, посетив нашу свадьбу.

«Нашу свадьбу». Два простых коротких слова будто ласково погладили Айлин по сердцу. Она смущенно нежила свою ладонь в его руке - вольность, великодушно позволенная этикетом жениху и невесте. И видела безусловное одобрение во взглядах Аластора и Лучано. Лучано, правда, смотрел как-то чуточку грустно, словно думал о чем-то своем, но Айлин слишком глубоко утонула в счастье, чтобы понять причину этого, а потом и вовсе Лу встрепенулся, и мимолетная грусть сменилась искренней радостью. За нее и Кармеля…

– Перлюрен!
– вскрикнул вдруг Лу и кинулся к шкафу как раз вовремя, чтобы поймать енота, который иначе упал бы прямо на жаровню.
– Идиотто мио!

В лапах совершенно счастливый зверь, потихоньку вернувшийся из сада и забравшийся на полку, сжимал бархатный берет, безнадежно перепачканный теперь глазурью и еще чем-то. Лучано горестно вздохнул, держа Перлюрена на вытянутых руках подальше от себя, и Айлин хихикнула.

– Главное, не звать на свадьбу енота, – очень серьезно сообщил Аластор.
– Лу, обещай, что оставишь его дома. И на мою коронацию - тоже. Он, конечно, наш боевой товарищ, но я бы хотел хоть в первый день правления не думать, что кто-то вот-вот сопрет мою корону или взорвет дворец. Потом-то ладно, привыкну как-нибудь.

– Моя леди, – негромко сказал Кармель, и все, даже Перлюрен, притихли.
– Милорды, позвольте откланяться. Мы засиделись, и следует отдать должное сну.

Он встал, и Аластор тоже поднялся, а Лучано и так стоял, тихо ругая енота на итлийском. Айлин немножко сомневалась, что Перлюрен, урожденный дорвенантец, знает иностранные языки, но Лу виднее. Магистр церемонно поклонился сначала ей, потом - обоим мужчинам, и те ответили поклонами.

– Погодите!
– вскрикнул Лучано.
– Уно моменте, грандсиньоры, синьорина! О, простите… Сейчас! Я совсем забыл! Подарки же!

– Какие подарки?
– удивилась Айлин.

– Видимо, на помолвку!
– заулыбался итлиец, отпуская Перлюрена и снова кидаясь к шкафу, на этот раз к его запертой на ключ половине.
– Я не знал, но угадал, спасибо Страннику за удачу!

Он распахнул дверцу шкафа, вытащил небольшую коробочку и с шутливой галантностью упал на колено перед Айлин, провозгласив:

– Ми беллиссимо синьорина! В знак моей величайшей любви и уважения! Клянусь, я увидел эту вещицу и не мог думать ни о ком, кроме вас!

Айлин, сгорая от любопытства, открыла коробочку, вгляделась и… прыснула от смеха. Подарок Лу был словно вырезан из кусочка солнца, не слепящего, а весеннего, ласкового… И эта козочка действительно так походила на нее! Но… Нет, каков мерзавец, а?! Сравнить ее с козой! И Аластор подозрительно похрюкивает, изо всех сил сдерживая смех, а Кармель… Айлин покосилась на магистра. Он, конечно, стоите непроницаемым лицом, но взгляд… взгляд так и искрится.

– Тебе не нравится?
– встревоженно заглянул ей в глаза Лу.

– Вот погоди, – мечтательно сказала Айлин, выхватывая у него из рук коробочку с янтарной прелестью.
– Вернется ко мне магия, ух, как я тебе отомщу! Нравится, конечно! Но отомстить я просто обязана!

– А, это святое, –успокоенно выдохнул итлиец, поднялся и снова подошел к шкафу.

На этот раз он спрятал обе руки за спину и обернулся к Аластору. Айлин почувствовала, что будет немедленно отомщена, и жадно воззрилась на преувеличенно серьезное лицо Лу, делая вид, что не замечает, как ладони стоящего позади Кармеля легли на ее плечи и поглаживают легчайшими касаниями.

– Великолепнейшему из всех грандсиньоров!
– выдохнул Лучано.
– Герою и предводителю нашего маленького, но славного…

– Балагана, – подсказал ему Аластор.
– Давай уже.

Итлиец протянул ему одну руку с чем-то большим, коричневым… Аластор взял, развернул, и его лицо озарилось восхищением. Он немедленно обернул роскошный кожаный пояс вокруг себя и проверил большими пальцами прочность оружейных петель. Двух! Для секир, не иначе.

– Ну, Лу… Спасибо!

– Еще не все, – вкрадчиво возмутился Лучано и протянул вторую руку с каким-то свертком.
– Это тоже тебе.

И очень предусмотрительно отступил подальше. Потому что Аластор развернул обертку и несколько мгновений смотрел на огромный… пряник. Пряник в форме коня! С копытами, хвостом и гривой! Щедро покрытый глазурью и с глазами-орешками! И даже… Айлин снова хихикнула, разглядев некую деталь, которой добросовестный пекарь показал, что конь - это безусловно конь, а не кобыла.

– Это… это что?
– потрясенно спросил Апастор, поднимая на Лу глаза.

– Подарок, – невозмутимо ответил тот.
– Роскошный ведь жеребец, м? Ну как я мог пройти мимо? Ай, Альс! Только не секирой!