Королева Теней

Так как ты судя по всему, полагаешь, что нам придётся здесь много сражаться, короткие волосы больше подходят. Хотя я не могу сказать, что твои волосы остались прежними. Ты могла бы, с тем же успехом, покрасить их в синий.

Замолчи. Твои волосы были такими красивыми. Я надеялась, что ты позволишь мне заплести их в косички, в один прекрасный день. Теперь мне придётся купить себе пони.

Она вскинула голову:

Когда ты превращаешься, твоё обличье ястреба становится ощипанным?

Его ноздри раздулись и она сжала губы, чтобы сдержать смех.

Рован оглядел комнату: огромная кровать, которую она не убрала этим утром, мраморный камин, уставленный разными безделушками и книгами, дверь, ведущая в огромный гардероб.

Ты не врала насчёт любви к роскоши.

Не все могут наслаждаться проживанием в нищете, - сказала она, снова хватая его за руку.

Она помнила эту жёсткость, силу и размер его рук. Его пальцы сплелись с её. Хотя она помнила это лицо, преследовавшее её во снах последние две недели... оно, каким-то образом, казалось другим. И он посмотрел на неё, словно думал о том же.

Он открыл рот, но она втолкнула его в ванную комнату, зажгла пару свечей у раковины и на полке над ванной.

Я кажется, упоминала принятие ванны, – сказала она, поворачивая краны и закупоривая слив. – Ты воняешь. Рован наблюдал, как она наклонилась, чтобы взять полотенце из маленького комода у гардеробной.

Расскажи мне всё.

Она достала соль для ванн в одной зелёной склянке и масло для ванн в другой, и вывалила огромное количество содержимого каждой бутылочки, делая воду молочно-белой и непрозрачной.

Я расскажу, когда ты будешь отмокать в ванне и перестанешь пахнуть как бродяга.

Если мне не изменяет память, ты пахла ещё хуже, когда мы впервые встретились. И я не заталкивал тебя в ближайшую лохань в Варэсе.

Она сердито глянула на него:

Забавно.

Из-за тебя мои глаза слезились весь чёртов путь в Страж Тумана.

Просто забирайся внутрь.

Тихо смеясь, он послушался. Она сбросила плащ, затем, выходя из ванной, начала отстёгивать оружие.

Она, возможно, потратила больше времени, чем обычно, чтобы снять всё оружие, стащить одежду и переодеться в свободную белую рубашку и штаны. К тому времени, как она закончила, Рован был в ванне, вода была такой замутнённой, что она не могла видеть под ней его тело.

Мощные мускулы его испещрённой шрамами спины двигались, когда он отмывал руками своё лицо, затем шею и грудь. Его кожа была золотисто-коричневой – он, должно быть, проводил много времени на воздухе за минувшие недели. Без одежды, видимо. Он опять выплеснул воду на лицо, и начал тянуться к мочалке, которую она оставила на раковине.

Вот, – сказала она немного охрипшим голосом.

Он просто окунулся в молочно-белую воду и она принялась за его лицо, затылок, сильную шею. Татуировка на запястье блестела от стекавшей воды. О боги, он занимал всю ванну. Она молча вручила ему её любимое лавандовое мыло, которое он обнюхал, смиренно вздохнул и начал использовать.

Она села на изогнутый край раковины и рассказала ему обо всём, что случилось с ней с тех пор, как они расстались. Хорошо, почти всё. Он мылся, пока она говорила, отмываясь с ожесточённой деловитостью. Он поднёс лавандовое мыло к волосам, и она запищала.

Не мой им волосы, – она зашипела, спрыгнула с края раковины, и потянулась к одному из её многочисленных тоников для волос, выставленных в ряд на полке над ванной.

Роза, лимонная вербена, или... – она понюхала стеклянную бутылочку. – Жасмин, – она искоса глянула на него. Он смотрел на неё, зелёные глаза были полны слов, которые он не должен был произносить. Разве похоже что меня волнует твой выбор?

Она прищёлкнула языком:

– Значит, жасмин, невежда.

Он не стал возражать, когда она стала у изголовья ванны и выплеснула немного тоника на его короткие волосы. Сладкий, вечерний аромат разнёсся по всей ванной, лаская и целуя её. Даже Рован вдыхал его, пока она втирала тоник в кожу его головы.

Я всё ещё, возможно, могла бы заплести их, – задумчиво пробормотала она. – Очень маленькие-тоненькие косички, так что –

Он зарычал, но прислонился обратно к стенке ванны. Глаза были закрыты.

Ты прямо как домашний кот, – сказала она, массируя ему кожу головы.

Он издал низкий рык, который вполне мог быть мурлыканьем. Мыть его волосы было так интимно – это привилегия, которую она сомневалась, имели многие люди; что-то, что она никогда не делала ни для кого. Но границы между ними всегда были размыты и никого из них это не волновало. Он видел каждый дюйм её обнажённого тела несколько раз, и она видела большую часть его тела. Они месяцами спали на одной кровати. Более того, они были карранам. Она владела его силой, преодолела его внутренние барьеры туда, где даже часть её мысли могла пошатнуть его разум. Так что мыть его волосы было не только интимно, но и естественно тоже.

Ты ничего не сказал о своей магии, - пробормотала она, её пальцы всё ещё касались его головы.

Он напрягся:

А что с ней.

Пальцы были в его волосах, когда она склонилась, чтобы посмотреть ему в лицо:

Я так полагаю, она исчезла. Какого это – чувствовать себя таким же беспомощным, как и смертный?

Он открыл глаза и сердито посмотрел на неё:

Это не смешно.

А я смеюсь?

Первые несколько дней я чувствовал тошноту и едва ли мог двигаться. Словно покрывало набросили на мои ощущения.

А сейчас?

А сейчас я справляюсь с этим.

Она толкнула его в плечо. Она как будто коснулась стали, обёрнутой в бархат.

Какой сердитый.

Он тихо, раздражённо заворчал, и она сжала губы, продолжая улыбаться. Она надавила на его плечи, заставляя окунуться в воду. Он поддался и, когда вынырнул, она поднялась с покрытого плитками пола и схватила полотенце, оставленное на раковине.

Схожу тебе за одеждой.

У меня есть –

О, нет. Она отправится прямиком в прачечную. Ты получишь её обратно, только если она снова будет пристойно пахнуть. Пока же, ты будешь носить то, что я тебе дам.

Она протянула ему полотенце, но не выпустила его из рук, когда он схватил его.

Ты стала тираном, Принцесса, - сказал он.

Она закатила глаза и отпустила полотенце, поворачиваясь, когда он поднялся одним мощным движением; вода разбрызгивалась повсюду. Она еле сдержалась, чтобы не оглянуться через плечо. Даже не смей, прошипел голос в её голове. Точно. Она называла этот голос Здравым Смыслом, и с этого момента решила его слушаться.

После того, как она зашла в гардеробную, она подошла к туалетному столику у дальней стены и присела на корточки перед нижним ящиком, открывая его и обнаруживая сложенное мужское бельё, рубашки, штаны. Секунду она смотрела на старую одежду Саэма, сохранившую его слабый запах, и вдыхала его. Она пока не могла собраться с силами, чтобы пойти на его могилу, но –