Королева Варваров

Центурионы подхватили его приказ и стали передавать от центурии к центурии, даже человеческие голоса, а не только их облик, безжалостно глотал туман. Голоса уходили в одну сторону, а через несколько секунд начинали звучать в противоположной. Непонятно, то ли наверху, то ли внизу под землёй, или где-то тревожно ржали лошади. А оружие, которое весело звенит и гремит в нормальной обстановке и внушает отвагу и твёрдость, сейчас вдруг стало напоминать звуки, которые наверно звучат в царстве мёртвых. Да и туман, казалось, весь пропитан запахом смерти.

Актис стало страшно. Она прижалась к Клодию, и тот физически ощутил весь ужас, который скопился в её сердце.

— Не бойся, — шепнул он в ушко, закрытое шлемом из-под которого слегка выбились волосы. — Главное ни на шаг от меня. Если мы дождёмся, когда рассеется туман, то всё будет в порядке. Этот туман самый сильный из тех, что я видел на этой земле. А чем туман гуще, тем быстрее он расходится.

— Ты думаешь, что бриганты будут ждать, когда кончится туман?

— Нет, я не думаю, что они так глупы, — тихо сказал Клодий. — Если они сумели поймать нас в такую ловушку, как эта, то они обязательно воспользуются туманом.

— Значит, будет война?

— Да.

— И ты будешь воевать?

— Да.

— Я буду с тобой. — Актис вплотную приблизила своё лицо к лицу мужа. — До конца. Что бы ни случилось.

Клодий увидел лихорадочный блеск её глаз, и ему стало нестерпимо горько, что так недолго длилось их счастье.

— Только не покидай! — продолжала Актис. Голос её был жалобный и умоляющий. — Не покидай меня. Я хочу быть с тобой, чтобы не случилось. Если тебя убьёт, я умру, но только с тобой. Мне так будет во много раз легче, чем томиться неизвестностью. В этом тумане так легко потерять друг друга. О, почему у тебя нет цепей, чтобы приковать меня к себе?

Актис залилась слезами и приникла к груди возлюбленного. Клодий нежно обнял её. Слов, чтобы как-то успокоить любимую у него не было. Спасительная ложь в данном случае была неуместна.

— У нас есть только надежда, — сказал он. — Мы ещё живы. Зачем думать о плохом? Может, варвары одумаются. Если же нет, то красные щиты римлян с честью встретят синие щиты дикарей, и неизвестно, кто ещё победит.

— Командир! — окликнули Клодия.

Это опять был Парменио.

— Что тебе, Парменио? — префект посмотрел на тёмную фигуру, растворённую в тумане.

— Ребята ждут приказа о дальнейших действиях.

— Связь со второй когортой хорошая?

— Да.

— Тогда, пока пусть остается всё по-прежнему. Что говорят разведчики?

— Они молчат. Ушли в этот проклятый туман и ни слуху, ни духу от них.

— Будем надеяться, что с ними всё нормально. Что-нибудь слышно с того берега?

— Нет, там абсолютная тишина.

— Тогда пусть Стрикулл ведёт свою центурию к броду, но от нас не отходит больше, чем на пятнадцать шагов. Барк, — обратился Клодий к командиру галлов, — дай Стрикуллу пять своих людей. Они будут связывать его с нами.

— Слушаюсь, — ответил галл и отдал честь.

Римляне не разговаривали. Они напряжённо вслушивались в темноту, стараясь уловить в ней какие-нибудь звуки. Но ничего слышно не было. Туман проглатывал всё. На солдатских шлемах и щитах от сырости скопились крупные капли, которые, став достаточно большими, тут же стекали вниз. Копья выскальзывали из рук, на некоторых луках полопалась тетива. Жалко съёжились перья, украшавшие шлемы воинов и малых орлов центурий. Трава под ногами тоже была скользкая. Исчезла под ногами надежная устойчивость.

Все было против римлян.

Хоть и привыкли дети Капитолийской волчицы сражаться в любых условиях: в холоде Альп, в жарких пустынях Парфии или болотах Германии, в тумане им биться ещё не приходилось.

Минута проходила за минутой, не принося с собой никаких изменений. Напряжение нарастало. У некоторых легионеров стали сдавать нервы, и среди их рядов раздавались крики отчаяния и проклятия в адрес всему миру. Клодий резко приказал прекратить истерику. Вновь стало тихо. Уши стали главным органом чувств. Уши, а не глаза искали противника. Искали и не находили.

Вдруг где-то в тумане раздался сильный крик. Он прервался также неожиданно, как начался. Это был крик боли и ужаса.

Как ни странно, этот крик успокоил солдат. Он принёс ясность, что неизвестности больше нет. А бой впереди, и не привыкли римляне бояться сражения.

И всё-таки удар варваров был неожиданным. Первыми бригантов встретили воины второй когорты и испанцы. Появившиеся плотной массой бритты выскочили из тумана, причём их увидели, только когда те были уже в пяти шагах от первых рядов, и с громкими криками бросились на ненавистных завоевателей Британии.

Британцы напали молча, без каких-либо криков, что ещё сильнее подействовало на римлян. Легионеры не успели пустить в варваров ни одного дротика или пилума, как уже началась рукопашная схватка. Тут, конечно же, сразу выяснилась выгода сомкнутого римского строя над беспорядочной массой бриттов, которые сразу разбились о непробиваемую стену щитов. Закалённые в битвах с различными народами римляне стойко отбивали все атаки бриттов, но это была простая атака. В ней, видимо принимали участие самые славные воины племени бригантов, об этом говорили и их огромные синие щиты, длинные копья, почти метровые мечи и украшенные бычьими и буйволовыми рогами металлические шлемы. Они с такой яростью набросились на римлян, что в первую минуту легионеры даже стали отступать.

Но любой римлянин прекрасно знал, что в битве с варварами самое главное выдержать первый натиск, который, как правило, бывает самым мощным. Если варвары сразу не одерживали вверх, их дальнейшая борьба становится слабее, а сами воины теряют уверенность в себе и сломить их намного легче, чем вначале.

Публий Вителий вступил в схватку одним из первых, и тут же вступил в единоборство с хорошо вооружённым воином огромного роста. Однако не зря префект второй когорты гордился своими предками, ибо его меч очень скоро оказался в горле бритта. Когда легионеры узнали, что их командир свалил вражеского воина, это воодушевило их, они усилили сопротивление и, не видя уже четвёртого соседа из-за проклятого тумана, стеснили свои ряды. Первая атака бригантов не достигла своей цели — разбить римский строй, и бриганты отступили в туман также неожиданно, как и появились, оставив на земле несколько человек убитыми, стонущих от ран они утащили с собой. Среди легионеров не было ни одного раненого или убитого.

Легионеры второй когорты перевели дыхание. Первая удача придала римлянам уверенности и твёрдости. Но тут до Вителия донёсся звук новой атаки. Звук со стороны седьмой когорты.

— Ага, — сказал Вителий. — Эти сволочи прощупывают наши слабые места.

И действительно, вторую атаку, ещё более сильную и яростную приняли на себя воины Эллиана. Но тут бриганты просчитались, и их основной удар попал в промежуток между стоящими рядом пехотой и конным отрядом Барка. Как только римляне сообразили это, то сразу же замкнули этот промежуток тройным рядом копьеносцев. Таким образом, треть атакующих оказалась в клещах, и получили удар сразу с трёх сторон. Командир галльских всадников бесстрашно отправился с полусотней воинов в туман и, проехав стремительно вперёд, возглавил атаку обратно в сторону римлян. Его всадники на бешеной скорости врезались в толпу бригантов, которые наседали на вторую когорту. Ужас охватил бриттов, когда они оказались в окружении пусть немногочисленных, но опытных и хладнокровных галлов.