Королевна
Шрифт:
– Он прилетит, верно? – Вслух спросила Ая у проходящего мимо ежа. Тот фыркнул нечто похожее на «ну-ну» и потопал дальше. Девушка села на любимую скамейку. – Хотя какой в этом смысл, все равно я отсюда никуда не денусь…
Сокол прилетел. Ая уже приготовилась обращать его в человека, но тот вспорхнул и уселся подальше, на куст.
– Не хочешь? – Проговорила девушка. – Но я все же принесу тебе одежду. Она ушла в дом, а когда вернулась, перед ней стоял Ромэн в своей одежде, он казался еще выше и крепче, чем она запомнила его в прошлый раз.
– Ого, но как ты…
Вместо
Ая не ожидала такого упрямого напора, и тоже растворилась в этом поцелуе, на одно мгновенье открыв свое сердце.
– Я не могу без тебя, – прошептал он, – я не могу без тебя…
– Но я заперта в этом мире, нет никакого будущего. – Сразу ответила девушка.
Ромэн посмотрел в ее глаза. Он был спокоен и уверен в правильности всех своих действий, не то, что в первые разы: застенчивый и растерянный.
– Мы придумаем, как решить эту проблему. Ая, я хочу быть с тобой, чего бы это не стоило.
Королевна поверила ему.
– Но у меня тоже есть некие… проблемы. Там, дома, – он махнул рукой в сторону. – Только не отсылай меня отсюда, хорошо? Нам нужно о многом поговорить сегодня.
– Я не знаю, как работает твоя сила, но думаю, что с рассветом ты все же должен быть дома. Рисковать последствиями слишком опасно.
– Но до моего рассвета еще далеко, я сам обращусь, я научился.
Он держал её за руку и не мог отвести взгляда. Желание повторить поцелуй нарастало в молодом сердце. Он коснулся ее губ, но она чуть отклонилась, улыбнувшись.
– Что у тебя дома?
Ромэн рассказал о матушке и упомянул об отце.
Про подозрения матери Ая сказала, что это неизбежно, перемены в поведении слишком заметны, попросила подыграть: несколько дней лучше не тревожить сокола, «потерять интерес» к нему, сходить на бал, заинтересоваться какой-нибудь дамой, для отвода глаз.
– Но мне не нужен никто, – горячо возразил парень.
– Ты выдашь нас, если не сдержишься, – усмехнулась Ая. – Ты уверен, что никто не знает про твои способности?
– Нет, никто. И знаешь, я подумал, что без сокола я ведь могу приходить во снах – могу прийти к твоим родным, только скажи, где и кого искать.
У Аи затрепетало сердце. Связаться с мамой и папой – похоже на сказку после стольких лет.
– Ты правда сможешь? Я… я и мечтать об этом не могла.
– Я постараюсь. Но если не смогу во снах, то что мне мешает поехать в твой родной город и поговорить с ними лично?
Ая едва дышала от эмоций, слезы выступили из глаз, она прижалась к нему и почувствовала легкость: как непривычно было сложить с себя груз.
Ромэн чуть улыбнулся и подумал про себя: «я все сделаю правильно, отец».
До заката они не могли оторваться друг от друга, не могли передать всю нежность и те чувства, что зародились в сердцах, одними лишь касаниями и поцелуями, а хотелось большего, они зашли в дом и упали на кровать, Ромэн в миг скинул одежду, Ая смущенно расстегивала по одной пуговке на платье.
– Я пьян тобой, – прошептал парень, зарываясь губами в ее волосы, – ты чудесная…
Девушка отстегнула
«верхнее» платье и осталась в полупрозрачном, исподнем облегающем белом платье до колен. Ромэн обхватил её за талию и закружил по комнате. Она смеялась, а он не отпускал и целовал её, целовал шею, плечи, руки… Когда дурашливые легкие поцелуи стали переходить в страстные и настойчивые, они вновь вернулись на кровать. Парень навис над ней, как скала: он был прекрасно сложен, со смуглой кожей и рельефными мышцами, высокий, крепкий и сильный, но в то же время нежный и осторожный.За окном закричал сокол.
– Тебе пора, уже полночь, – выдохнула Ая.
– Я не уйду. – Ответил он и вновь приник к её губам, трепетным и горячим.
Сокол крикнул еще раз.
– Ромэн…
В третий раз сокол забрал его с собой. Ая осталась одна, в разгоряченном теле и разуме, она улыбалась и смеялась сама с собой, касаясь точек своего тела, где были запечатлены его поцелуи. Когда волнение поутихло, девушка подумала, что это даже хорошо, что сегодня не свершилась близость: в следующий раз они будут желать друг друга во сто крат сильнее.
– Что с вами? Что произошло? – Лицо Плэмери выражало искреннюю тревогу, она сидела около него. Тонкс пришел в сознание и, увидев совсем рядом женщину, рывком повалил её на себя и впился поцелуем в шею.
– Что вы… не надо!
Чародей с силой перевернул её с себя и сел сверху, нахально расстегивая плащ, скрывающий темное бархатное платье, так плотно облегающее пышную фигуру.
– Твой сын угодил в очень скверную историю, – прохрипел он, – но помочь ему можно. И ты сделаешь это. Ты все сделаешь ради него. Ты все сделаешь.
Леди была напугана и взволнована, но сейчас же поняла – она и вправду все сделает. Даже сейчас она оставила попытки отбиться от наглого озабоченного ведуна и позволила ему обнажить себя. Дрожь по телу разогревала внезапно охватившее, необъяснимое желание. Она тоже хотела его. Близости с крепким, здоровым мужчиной у нее не было с тех пор, как супругу стукнуло 60 лет, и он как-то сразу заметно «сдал» по мужской части. Чародей жаждал полного удовлетворения, особенно сейчас, в эту самую минуту, он получал сразу два удовольствия: пышную, страшно соскучившуюся по ласке «покорную» женщину и извращенную месть, он ведь сразу понял, что за девушка была ТАМ, и чувство приближающегося возмездия насыщала и злила его одновременно. Он представлял, что этот сынок-«сосунок» делал сейчас с ЕГО женой, в меру своих фантазий и помыслов. За долю секунды, до обессиленного обморока, Тонкс придумал некий план. И истинную цель этого плана нельзя было знать матери «магического ублюдка».
После любовной утехи, леди безумно смутилась своей наготы, и поскорее оделась. Тонкс не спешил, его довольное лицо растянулось в ухмылке.
– Не жалей, душенька, о содеянном, это было неизбежно.
Леди пробормотала:
– Это… это случайность, не подумайте, что я…
– Шлюха? Нет, как можно! Вы милейшее создание, попавшее в руки мерзавца. Так вы думаете, я полагаю?
– Не такой уж вы и мерзавец, – ответила она.
– Звучит как комплимент, Дорогая, как мед из ваших уст. Из греховных сладких уст. Которые я, только что, имел совесть лобызать.