Королевская кровь-13. Часть 1

— Ради тебя я всю жизнь готов их колоть, Поль.

— Надеюсь, обойдемся без этого, — сказала она серьезно. — Ну что, пойдем обедать?

Она оделась- глядя то на Демьяна, то задирая голову на погодный купол, по которому по-прежнему скатывались снежные дорожки.

— Снег ведь не навсегда? — на всякий случай уточнила она. — Тайкахе обещал ночью провести ритуал и утром дать ответ.

— Нет, — улыбнулся Демьян. — Он сказал, богиня-Вода обнимает своего мужа-Ворона и плачет от счастья, а от его близости ее слезы превращаются в снег. Соскучилась после долгого отсутствия. Обнимает и отпустить пока не может. Но дела есть у всех, даже у богов, поэтому отпустить придется.

— Как я ее понимаю, — проговорила Полина и снова прижалась к мужу. — Я бы тоже тебя обняла и не отпускала.

Они рука об руку поднялись в семейные покои. Молча, улыбаясь близости друг друга, и встречные придворные в который раз поражались тому, насколько меняется, смягчается их неуступчивый и жесткий король, когда рядом его жена. Только что успел он уже разнести министра чрезвычайных ситуаций за медлительность — а сейчас идет и что-то говорит жене, а она и улыбается, и открыто смеется, и шутит над ним.

— Я ведь вчера первый раз осознанно обернулась, Демьян, — призналась она. — Тайкахе предупреждал, что такое может быть.

— Твоя медведица вошла во зрелость, — ответил он. — Это как часть души, когда она вырастает, вы становитесь одним целом. Она не властвует над тобой, а ты над ней — но надо управлять своими эмоциями, чтобы не сорваться в звериное состояние.

— Как многому мне предстоит научиться, — жизнерадостно засмеялась Пол. — И у меня будет самый лучший учитель, да? И строгий, строгий, — и она, совсем не стесняясь гвардейцев вновь поцеловала его в шею. Она, вопреки поддразниванию, прекрасно знала, что Демьян ей позволит практически все. И не из-за того, что случилось в их свадьбу, не из-за чувства вины. Он и до этого все позволял, а если и сердился, то как на ребенка, не по-настоящему.

И плевать ей в такие моменты было, что кто-то скажет, что она недостойная королева. Что не умеет вести себя, как принято, что выставляет чувства напоказ. Здесь Демьян был на ее стороне.

— Я хочу, чтобы ты чувствовала в дворце себя как дома, — как-то сказал он ей. — Это дом Бермонтов прежде всего и только после — государственное учреждение, и в нашей семейной зоне ты полностью свободна. А снаружи, увы, свобода ограничена традициями. Но и с ними ты свободнее всех нас, Пол.

Полина это понимала. И понимала, где она может позволить себе безобразничать, а где должна выступать в одеждах истинной королевы.

— Ты ведь все мне расскажешь? — спросила она, когда они уже подходили к покоям. — Я хочу увидеть то, где ты был, своими глазами. Подумать только, ты видел другой мир!

— За обедом, — пообещал его величество, — я соскучился по совместным трапезам, Поля. Как раз успеем до совещания с военными, оно у меня в половину второго.

Она сжала его руку. Она тоже соскучилась.

Пока Демьян брился, Полина принимала душ, улыбаясь тому, что он рядом. И тому, что ванная комната, в которой она давным-давно обмывала мужа от кровавого пота, из-за частоты использования перестала навевать плохие воспоминания. И стала ровно тем, чем была — просто ванной. А еще о том, как хорошо спалось ей медведицей и как хорошо было бы поспать так бок о бок с Демьяном. Хотя с ним и в кровати было бы хорошо и тепло. И вообще — ведь теперь они действительно будут снова вместе. Полноценно.

— Когда ты такая тихая, я понимаю, что ты о чем-то усиленно думаешь, — прозвучал его голос, и Поля призналась:

— Я думаю о том, как мы будем дальше жить, Демьян.

— Хорошо будем жить, — его шаги раздались позади, и Полина обернулась. Демьян, уже чисто выбритый, прислонившись к стенке душа, смотрел на нее прямо, хотя в глубине глаз таилось чувство вины, которое Поля ненавидела. Ненавидела и за то, что глубоко внутри тоже считала его виноватым. И жалела его. И себя. — Я буду тебе хорошим мужем, Поля.

— Я знаю, — проговорила она уверенно, подавив мгновенно плеснувший страх и выдохнув. Демьян, конечно, почуял это в ее запахе, несмотря на льющуюся воду. Но не опустил глаза. Он разглядывал ее, разглядывал с удовольствием, темнеющим теплым взглядом, но не делал шага вперед, позволяя сохранить дистанцию.

И его запах Пол тоже почувствовала. Запах сильного мужчины, растворенный в водяном паре, в запахе мыла с хвоей и мхом, — но была там, наряду с желанием, и горечь, и тоска. Запах его, озверевшего, она тоже помнила. И холодела. Этот страх нельзя было сломать одним махом, наскоком, эту боль нельзя было покрасить в другой цвет. Но можно было растворить ее в тепле, откалывая от страха по кусочку.

— Поцелуй меня, — попросила она, отступив к стенке душа и чувствуя, как упираются ей в спину вентили. И закрыла глаза, увидев, как шагает он под воду прямо в гъелхте. Сердце застучало быстро-быстро, потому что понимала она, что не сможет он отказаться сейчас от близости, и ныряла как в омут с головой.

— Не бойся, — рычаще проговорил он, и пальцы его коснулись ее лица, и она слышала, как стекает по нему вода. — Это будет только поцелуй, обещаю. Мы не будем спешить, Поля.

И не успела она выдохнуть от облегчения, как он скользнул губами по ее губам вниз, к шее, и дальше, мягко сжав ей ягодицы, на грудь. Он гладил ее и целовал, то легко, то чувствительно, действительно не торопясь, словно даже слегка дурачась, фыркая водой, ворча ей в шею, легонько пробегаясь пальцами вверх-вниз по ребрам — и тогда она смеялась от щекотки и отбивалась. Они столько дурачились таким образом, это было приятно и забавно — и Поля чуть расслабилась, несмотря на то, что иногда ловила его внимательный и почти серьезный взгляд.

Она уже улыбалась во весь рот, уже сама покусывала его, когда он возвращался к губам, и глаза не закрывала больше, — как вдруг он опустился вниз, придерживая ее крепкими руками, и закинул ее ногу себе на плечо. И Поля вцепилась ему в волосы, потемневшие от воды, и запрокинула голову.

Страх уходил, растворяясь в смехе и улыбке, смываясь теплом наслаждения и нежности, в потоках воды, в запахе хвои и своего мужчины, в тяжелом дыхании и стонах. Он еще вернется — но здесь и сейчас от него откололся еще один кусок и рассыпался в пыль.

И Демьян не обманул — он взял только поцелуй. И отдал его тоже. А еще — частицу доверия, которая так нужна была им обоим.

И, конечно, поговорить за обедом они не успели. Им быстро накрыли стол в гостиной, они с еще непросохшими волосами, поели, улыбаясь друг другу. И Демьян ушел на совещание. А Поля, чтобы не изнывать от ожидания, присоединилась к нему.

Когда они вышли, в украшенном гобеленами коридоре Полину ждала леди Мириам, торжественно застыв в сопровождении двух фрейлин недалеко от гвардейцев, охраняющих двери и варронтов, медленно повернувшими каменные головы к баловавшей их королеве.

— Мой господин, моя госпожа, — леди Мириам сделала книксен. — Моя королева, вы просили срочно сообщать, если на вашу телепорт-почту будут письма от вашей сестры Василины. Пришло пятнадцать минут назад.

Поля взяла письмо, нетерпеливо разорвала его, прочитала. И подняла глаза на Демьяна. Леди Мириам, дождавшись знака Полины, что она не нужна, степенно уходила по коридору, будто прислушиваясь, фрейлины пошли следом.

— Алину забирают из бункера в половину первого по Иоаннесбургу, — сказала Поля воодушевленно. — То есть вот-вот. Демьян? Я бы очень хотела сейчас побыть с тобой и наконец поговорить… но мы соберемся впервые за все это время, и Алина наконец-то дома!