Королевская охота

— Мой нос учуял запах мятежа, — хмыкнул Хаскальф, внимательно слушавший Котрила.

— Если вам угодно так называть торжество справедливости — ради всех богов, — пожал плечами Рэйдж. — Но только в тишине, когда рядом никого нет. В городе очень многие за герцога.

— А что делать нам, если в Фарисе полыхнёт? — барон посмотрел на кузена. Не зря он сегодня разговор завёл насчёт дрека. Как бы не пришлось улепётывать со всех ног из гостеприимного дома Тенгроуза.

— Я не знаю, — Котрил приложился к стакану и пил до тех пор, пока не осушил его. Рыгнув, вытер рукавом кафтана лоснящиеся в свете фонаря губы. — Герцог мне ничего не докладывает. Мы свое дело сделали, теперь только осталось ждать. Но я бы на всякий случай подготовил «Андру» к бегству.

Хаскальф захохотал, запрокинув голову.

— Тоже задницу свербит, дружище? А как же разговоры о величайшем шансе занять королевский трон? Я настолько проникся твоими речами, что решил помочь кузену Клеману, плюнув на осторожность. Знаешь, Рэйдж, не получится у нас пристроиться к тёплому местечку при новом короле. Вот честно, я был бы рад получить от Тенгроуза две-три тысячи золотых крон и уединиться в своём замке неподалёку от Дасквича. Так будет честнее, а не вот эти постоянные отговорки, что Петрик занят, не может с нами поговорить. Я так и думал, когда мы на «Андре» плыли в Фарис. За древний артефакт это ещё малая сумма. Правильно я говорю, кузен?

— Не буду спорить, — поморщился Шаттим. Хаскальф высказал вслух мысли, которые одолевали самого барона последние дни. — Но от денег не отказался бы.

— С чего бы такие разговоры? — Котрил схватил бутылку и наполнил стакан вином, отдающим кислятиной. — У всех у нас есть шанс подняться выше, держась за лорда Петрика. И теперь на полпути повернуть обратно?

— Как бы не прикончили нас, — проворчал Шаттим. — Я хотел бы быть уверенным в собственной безопасности, или, на худой конец, знать, какую роль мне предстоит сыграть в спектакле, устроенном герцогом и сеньорами Фариса.

— Через несколько дней всё решится, — уверенно ответил Котрил и снова лихим залпом осушил стакан. — Я завтра попытаюсь поговорить с мажордомом и намекнуть ему о нашем желании добиться аудиенции. Не переживайте, господа. Возможно, вы перепили вина, а его излишки очень сильно влияют на организм и вызывают меланхолию. Давайте ложиться спать. Увидите, с утра настроение поднимется, а сегодняшний разговор покажется глупым и ненужным.

Он широко зевнул, с грохотом отодвинул стул и вышел из кухни. Шаттим не стал обсуждать с кузеном прошедший разговор и тоже изъявил желание завалиться в постель. Но прежде всего захотелось облегчить мочевой пузырь. Найдя в своей комнате ночной горшок, он помочился в него и оставил возле двери. Утром горничная заберёт. Раздевшись, забрался под одеяло, но ещё долго смотрел в чёрный квадрат окна, за которым едва-едва просматривалась крыша соседнего здания, а за ним виднелись освещённые окна верхних этажей дворца герцога, возвышающегося над всем кварталом.

«Котрил прав, — подумал барон, прикрыв глаза. — Надо идти до конца, каким бы он ни был. Зря, что ли, ползали на брюхе в Спящих Пещерах? Отказаться от своих привилегий, данных кровью предков — трусливая позиция. Когда поговорю с герцогом, станет ясно, что делать дальше».

Он не мог заснуть от выпитого вина, качавшего его как утлую лодку на волнах, но впал в странную дрёму, из которой в какой-то момент вынырнул с дико колотящимся сердцем. Во рту стало вязко и кисло, страшно хотелось пить. На подоконнике стоял графин, в котором должна быть вода. Прошлёпав босыми ногами по полу до окна, Шаттим схватил его и едва не выругался. Горничная забыла наполнить, пришлось допивать жалкие остатки, что не утолило жажду и не улучшило настроение барона.

В какой-то момент взгляд Шаттима зацепился за мелькнувшую на крыше соседнего дома тёмную фигуру. Дворец герцога уже погрузился в сон, и только серебристая лунная дорожка освещала затихший квартал. Вот её-то и пересекла таинственная фигура со странной лёгкостью, будто летела на невидимых крыльях. Самое интересное, что любитель ночного гуляния по крышам явно стремился попасть в дом Тенгроузов.

Барон осторожно полностью раскрыл оконные створки и высунулся наружу, как будто это могло ему помочь лучше разглядеть незнакомца. А тот застыл на краю крыши — Шаттим знал, что пробраться ко дворцу довольно сложно. Он не соединялся ни с одним из зданий, и чтобы оказаться на покатой кровле или на верхней террасе, опоясывающей дом герцога с торца, нужно быть птицей. А внизу внутренний двор, замощённый камнем.

Шатим икнул от неожиданности. Человек превратился-таки в птицу, и почти без разбега прыгнул в бездну, чтобы через мгновение вцепиться в перила террасы. Подтянувшись, он запрыгнул на площадку, присел и исчез из виду.

— Тревога, — сипло выдавил барон, потом кашлем прочистил горло и рявкнул на весь двор. — Тревога! Во дворец герцога пробрались воры! Эй, охрана!

Яростно загавкали местные шавки, кто-то раскрыл окно и заорал в ответ густым басом:

— Заткни пасть, придурок! Иначе найду тебя и сверну шею!

Барон не стал ввязывать в глупую перепалку. Но голос запомнил. Если встретит этого человека на улице — заставит повторить и вобьёт ему эти слова в глотку. Сейчас важно поднять тревогу. Человек, с лёгкостью перемахнувший почти тридцать футов пустоты, прокравшись ко дворцу Тенгроуза неизвестно откуда, никак не может быть другом герцога. И с удовлетворением услышал переливчатую трель свистка. Значит, стража прибежала во внутренний двор.

Шаттим уже собирался закрыть окно, как снова увидел фигуру человека на краю террасы. Вскочив на перила, он ловко зацепился за край навеса, и буквально взмыл вверх. Создавалось впечатление, что у незнакомца за спиной находились невидимые крылья, которые позволяли ему порхать в воздухе и лазать по стенам, не боясь сорваться. Застыв в серебристых потоках ночного светила, он исчез как морок, словно его никогда и не было.

В дверь с силой застучали чем-то тяжёлым, и не дожидаясь ответа хозяина спальни, в неё ввалился Хаскальф в подштанниках и со шпагой в одной руке. В другой он держал двуствольный пистолет.

— Кто? Где? — он бросился к окну, бесцеремонно отодвинул кузена в сторону и высунулся чуть ли не по пояс, рискуя сорваться вниз с третьего этажа. Потом задрал голову и внимательно обследовал козырёк крыши.

Шум во внутреннем дворе герцогского особняка постепенно затихал, даже уличные шавки устали лаять. Взбудораженный квартал погрузился в сон.

— Что ты там увидел? — Хаскальф с треском захлопнул окно и постучав кресалом, зажёг свечку. Изломанные тени на стенах бросились друг к другу в объятия и соединились в причудливую фигуру. Кузен сел на разобранную постель и положил пистолет на колени, а острие шпаги упёр в пол. — Орал так, словно демонов увидел.

— Может, и демонов, — задумчиво ответил Шаттим, грузно опустившись на стул, жалобно заскрипевший под весом его тела. — Если только люди не умеют летать. На моих глазах какой-то ловкач решил посетить герцога и сиганул с крыши соседнего дома на его балкон. А там шагов сорок между строениями.

— Тебе показалось, — покачал головой Хаскальф. — Мы сегодня много выпили, я до сих пор отойти не могу. Качает как во время шторма в открытом море.

— Хочешь сказать, мне приснилось? — нахмурился барон. — Ты слышал о таинственном Ордене, в котором воинов учат ползать по стенам подобно жукам и прыгать вверх на три-четыре человеческих роста?

— Ночные убийцы, — кузен оживился. — Они откуда-то из Аксума или Халь-Фаюма. Не помню, как называются, но слышал о них. Год назад в Невермуте, кажется, кому-то удалось прирезать троих таких наёмников прямо в гостинице. За кем-то там охотились, а на деле сами стали жертвами.