Королевский краб

Костя отрицательно покачал головой. Девушка это увидела и стала всхлипывать.

— Дядечки, я тут совсем одна… и в поезде, и на пароходе. Я б… боюсь!

— Тогда зачем завербовалась сюда? — строго сказал Генка. — Иди, Серега, к Самсонычу. Он устроит твою землячку.

Мне стало искренне жаль эту непутевую Надю, и я предложил:

— Пусть побудет у нас несколько дней. Акклиматизируется, освоится, а там…

— Отец, родной ты наш! — широко заулыбался Серега.

Так я получил на краболове прозвище, а Надя стала жить в нашей каюте. Но лучше, если бы она не жила. Лучше для нее, хотя кто его знает… но об этом позже. Не буду забегать вперед и говорить о том, что случилось позже.

5

Первыми на крабовой путине просыпаются добытчики. Их будят в четыре часа утра по судовому скиперу. Динамики стоят на судне всюду. И где бы ни был рабочий, он обязательно услышит команду с мостика: «Ловцы, подъем! После завтрака — на мотоботы!»

И ловцы просыпаются, быстро совершают утренний туалет и бегут в столовую, где им уже приготовлен завтрак. Затем они занимают места в мотоботах, которые ночью висят на мощных мотобалках плавбазы — по шесть на каждом борту. Лебедки спускают их на воду, и после этого они своим ходом идут на «поля», там вирают сети и бьют крабов. Когда грузовые трюмы заполняются уловом, мотоботы возвращаются, сдают крабов приемщику, а сети — бригадам распутки, которые работают на вешалах.

Таким образом, распутчиков сетей будят позже, часов в шесть утра. Еще позже просыпаются укладчики.

Мы все трое спали так крепко, что не услышали команды с мостика. Но ее услышала Надя. «Дяденьки, вставайте!» — много раз просила она с диванчика. А миг в это время снилась Олеська, которую я оставил на полгода в Ставрополе. И я спросонья подумал, что это ее голос, не придал ему значения и уснул еще крепче.

Через полчаса в каюту ворвалась разъяренная Анна, наш бригадир.

— Сони проклятые, бичи, — кричала она, стаскивая с меня и с Генки одеяла. — Давно работать пора, а вы тут дрыхнете! Не на курорт приехали…

— Да что вы делаете, Аня? — смущенно просил я и тянул одеяло к себе. Дело в том — признаюсь откровенно, — что я обычно сплю в чем мама родила. А тут я каюте две женщины — одна стягивает с меня одеяло, а другая — совсем юная — испуганно смотрит с дивана. Редко в своей жизни я бывал в более глупых ситуациях.

Анна оказалась сильнее и ловчее меня. И тогда ойкнула на диване Надя, захохотал изо всех сил Костя. Лишь Анна осталась внешне спокойной. Вернув мне одеяло, она повернулась к Косте и презрительно сказала:

— Чего смеешься, Цыган? Я и не таких видела. Мне все — трын-трава!

Перешагнув комингс, она уже в коридоре дала нам команду:

— Через десять минут будьте на вешалах!

Мы оделись молниеносно, по-солдатски, и начали карабкаться по лабиринту крутых корабельных лестниц на палубу в район третьего трюма, где были вешала. Генка шел позади нас и бубнил:

— Ну и попали мы, братцы! Говорил же я, говорил! Какая она королева? Это зубр, тигра лютая в юбке. Ей действительно все трын-трава! Нет, надо сматывать удочки, пока не поздно. Сергеич, как ты считаешь?

— А куда смотаешься? — спросил Костя. — Кругом вода, до берега далеко, да и плавать мы, братцы-степняки, особо не умеем.

Я карабкался по лестницам молча. В душе моей было неуютно, и, быть может впервые со дня отъезда из Ставрополя, я пожалел, что подписал договор и стал сезонником…

Но вот мы и на вешалах. Вешала — это десятки железных столбов с крючьями на разной высоте. На столбах — временный деревянный навес, около них на палубе лежали огромные кучи грязных и не очень ароматных сетей. Вот их надо цеплять за крючья и «дергать», иначе — распутывать, распрямлять дель, выбирать из нее морской виноград, панцири крабов и прочий хлам. Сети в процессе работы сохнут, затем они складываются особым образом в битки. В общем работа нехитрая, ума не требует, но утомительная и тяжелая. Анна с усмешкой показала, как и что делать с этими проклятыми сетями, выдала каждому по фартуку и по паре резиновых и хлопчатобумажных перчаток. Комбинезоны, фуфайки, сапоги, прорезиненные черные плащи и теплые шапки мы получили еще вчера.

Мы без отдыха «дергали» сети до обеда и почти справились с ними, а потом пришел с нищенским уловом наш мотобот номер семь. По штормтрапу на палубу поднялся старшина мотобота Евгений Карпович — рослый, уверенный в себе мужик лет сорока пяти. У него был мрачный взгляд и кирпичного цвета лицо.

— Здоровеньки булы, — прогудел он на вешалах. При виде мужа Полторы Бочки просто расцвела. Как-то по-утиному, переваливаясь с ноги на ногу, она подошла к Евгению, встала на цыпочки и прикоснулась губами к его подбородку. Потом она что-то шепнула и начала совать в карманы его плаща заранее приготовленные бутерброды с салом.

— Какие телячьи нежности, — фыркнул Генка, работавший по левую сторону от меня. Далее от него «дергали» сети близнецы. А на самом краю нашего участка на вешалах трудились Костя и новенькая девушка. С нею непрерывно переговаривался Костя и Вира-майна Федя.

Справа от меня была Анна. Ух, как здорово она работала! Сети словно струились через ее ловкие, сильные руки. Куча готовых битков за ее спиной была раз в пять больше, чем у меня. С Анной могла соревноваться только жена старшины. Но это и понятно. Обе они были профессиональными распутчицами.

— Ребята, девочки, идите на обед, — скомандовала Анна. Мы сняли фартуки, перчатки и пошли. Сделав шагов пять, я услышал хриплый бас Карповича. Он говорил:

— Аннушка, нам не повезло. Наши сети попали на «кладбище».

Я не понял, о каком кладбище идет речь? И что там делать нашим сетям?

На эти вопросы я получил ответы лишь через несколько дней.

Когда я стоял в очереди за обедом, то услышал по динамику свою фамилию. Вахтенный штурман Базалевич, которого за глаза называли Гарри из Одессы, предложил мне немедленно подняться в каюту капитана-директора.

Я поднялся, постучал в дверь и вошел к Илье Ефремовичу. Он сидел за столом и почему-то недовольно хмурил лоб.

— Вадим Сергеевич, я получил радиограмму из крабофлота. Теперь я знаю, какова ваша цель. Отчего вы сразу не зашли ко мне?

Я молча пожал плечами. Капитан вздохнул и забарабанил пальцами по столу.

— Меня просят дать вам такую работу, на которой вы смогли бы видеть всю путину, общаться с максимальным количеством людей. Такая работа у нас есть. Идите в стажеры к приемщику крабов. Когда сами во всем разберетесь, назначим вас приемщиком. Только вот зарплата очень низкая… я не помню точно. Кажется, чуть более восьмидесяти рублей в месяц.

— Это не страшно, Илья Ефремович, — сказал я.

Я стажировался чуть более недели и после этого стал приемщиком крабов на флотилии «Никитин». Я регулярно вел записи своих впечатлений. Некоторые из них легли в основу главы, которая названа «Будни».

Будни

6

За последние дни почему-то участились несчастные случаи, и они очень обеспокоили Бориса Петровича.

— У меня каждый человек на счету. Тут же не берег: раз, два, и подменил человека, — говорит он мастерам и все чаще интересуется единственным на судне резервом рабочей силы — бич-бригадой. В ней, кстати, я увидел и того парня-франта, когда в седьмой каюте неизвестная мне компания «жарила» одеколон…