Королевский туман

— Зачем ты вернул меч? — спросил Джеймс. Он смотрел на Седрика и словно видел его первый раз в жизни. Словно это был кто-то другой под личиной виконта Спенсера.

— Чтобы ты мог вернуть его королеве, как верный рыцарь, — странный самозванец опять достал фляжку, посмотрел на неё, спрятал обратно. И очень серьезно продолжил: — мне совсем не хотелось, чтобы кто-то из заинтересованных сторон тебя убил, ты мне дорог как память о наивной юности. Когда они, Смиты, давали мне это, черт побери, задание, я знал только, что в городе действует эрландская секта, как-то связанная с Мальборо, и мне надлежит найти эти связи. Я усердно взялся за дело. Скоро меня заметил Огденс, и я узнал, так сказать, детали. Он мне еще сказал, как-бы между прочим, что ты тоже ищешь наследство графа Ди. И я взялся за дело еще усерднее.

Седрик замолчал, несколько раз глубоко вдохнул, совсем как Джеймс иногда. Затем подергал воротник рубашки, будто тот его душил, потряс головой, пробормотал что-то невнятное. Джеймс молча ждал продолжения.

— Не удивительно, что я стал похож на наркомана, — наконец, заговорил Седрик, — понимаешь, я не хотел служить демонам. Но при этом знал, какая обречённая затея — с ними бороться. Я рассказывал своим надзирателям про всех — Адамас, студенты, эрландцы… Эти дураки и так давно были под присмотром, я же там не один «работал»… Но про Огденса я не говорил. Это я мог скрыть от вампиров. Вот уж повод для гордости! Тем более, что если бы Огденс почуял опасность, то вполне мог убить тебя, и без помощи ведьмы. И он бы почуял, очень скоро понял бы, для кого ты разыскиваешь «чудесный кристалл графа Ди». А вампиры убили бы тебя просто в назидание прочим… Тогда я решил вмешаться и спрятать кристалл и меч подальше от всех. Так вампиры и Огденс оставались на относительно безопасном расстоянии друг от друга. Но Джая явилась к Огденсу, этого я не учел, я думал, что она пойдет к Ренате или к студентам. И Огденс решил спрятать её у себя. Думал, видимо, что он всё еще вне подозрений. Да, какое-то время вампиры бы не знали, где она, но ненадолго. И я сам пошел к тебе, а потом доложил им про Джаю. О, демоны не спешили, им нужны были веские доказательства… Я убил Огденса, а им отдал его письма. И сказал, что у тебя есть оба меча и хиндийская принцесса. И что ты ни на миг не злоумышлял против «хозяев», что ты вообще в полном неведенье. Тебя не надо убивать в назидание, а надо, наоборот, в назидание наградить. Для надежности мне пришлось связаться с нашей любимой королевой, это было не просто, пришлось душевно поговорить с папашей.

— Он со мной говорил, — вдруг зачем-то произнес Джеймс, хотя это было уже не важно, — тогда, на скачках. Говорил, чтобы я вел себя разумно.

— Да, наверное, его попросила королева, — Седрик лишь рассеянно кивнул, — она очень не хотела терять последнего представителя рода Мальборо, такими людьми, мол, не разбрасываются. Так что ты справедливо можешь сказать спасибо этой старой кровопийце.

«Старая кровопийца». Джеймс вдруг вспомнил, догадался, чей смутно знакомый голос слышал тогда, неделю назад в Жемчужном дворце. Значит, Седрик был там.

— Итак, с той стороны на твоей безопасности настояла королева, — спокойно продолжил Седрик, глядя прямо перед собой, — вампиры ей обычно не отказывают. А она — им. С другой стороны, мне пришлось самому уверять Ренату и Роуза в твоей полезности. Это оказалось самое трудное. У них имелось два меча, два воина, они жаждали сражения. Ты был им уже совершенно не нужен, мог только мешать. Но тут мне помогла, представь себе, Джая. Просто уперлась, заявила, что, мол, наша общая карма и так вконец испорчена, и что люди всех наций должны быть едины в борьбе с нечистью, иначе мы не будем от нечисти отличаться. Рената и Роуз махнули на неё и тебя рукой и решили просто сделать вид, что действуют по поручению Уила. Представляешь, сегодня они на самом деле хотели захватить управляющего и с ним идти к вампирам. Даже узнав, что Рената мертва, не передумали. Понимаешь, какой бред?! Огденс бы такой ерундой не занимался. Я предупредил Уила, а тот передал королеве. И она пожелала сегодня же с тобой встретиться. Роуза арестовали пару часов назад. Его, да, скорее всего, просто вышлют по какому-нибудь несущественному предлогу, он — просто мелочь… Но вот Джаю… Нет, Джаю они не получат. Её кровь они не получат. Они гурманы, знаешь ли… Любят особенную кровушку… Мои люди отбили её у Роуза незадолго до его ареста. Сейчас она, должно быть, уже на надежном корабле и, если повезет, вампиры её не найдут. Что касается кристалла графа Ди. Насколько я знаю от отца, ту коллекцию вещей графа купил представитель королевской семьи. Видимо, у них какой-то кристалл и припрятан. А что до той стекляшки, — Седрик неловко сунул руку в карман, — вот она. Теперь, пожалуй, всё.

Он выдохнул и взглянул на Джеймса вопросительно.

Джеймс осторожно взял то, что до сих пор считал кристаллом графа Ди, призывающим ангелов. Действительно, просто кусок стекла величиной с яйцо.

— А Ротбарт, — заговорил Джеймс, качнув вдруг опустевшей головой, — он тоже говорил со мной… Сказал, что всё узнал от Кинзмана. Предлагал вместе бороться с… с ними.

— Ротбарт? — Седрик чуть нахмурился, словно вспоминая, о ком речь. — Да, возможно, Кинзман ему рассказывал. Старый антиквар вообще относился к этому делу просто как к удачной возможности заработать на перепродаже. А Ротбарт, он как Огденс, он не романтик. Наверное, хочет однажды занять их место, управлять Банком. Не знаю, на что он рассчитывает, но ты лучше держись от него подальше. Так, кто там еще остался? Роуза вышлют. Адамас и так сбежал. Мейси ждет серьезный разговор с полицией. Видишь ли, Кинзман вел дела не только с твоим отцом, он еще выполнял кое-какие заказы наших лордов-ученых. Риплинг купил для него, точнее, для Мейси, вазу из коллекции Крэгера, на это пришлось занять денег у Родса. Алекс Джонс, вероятно, останется на свободе, если не будет слишком рьяно бороться с фабрикантами. Что до адмирала Дишера, он просто следил за Адамасом, а потом и за Кинзманом, подозревал их связь с эрландцами. И правильно подозревал, как оказалось. Но теперь-то он, должно быть, доволен.

— А ты? — отрывисто спросил Джеймс, всё вглядываясь и вглядываясь в кузена.

— Что я?

— Ты доволен?

Седрик немного повернулся, так, чтобы Джеймс мог полностью видеть его бледное, словно опустошенное лицо. Джеймс не сомневался, что сам сейчас выглядит точно так же.

— Представляешь, — тихо, едва слышно произнес Седрик, — все они, Адамас, Рената и прочие, и особенно Джая, искренне верили, что если уничтожить вампиров, наше правительство станет гуманнее. Они думали, всё дело в засевших здесь вампирах, которые печатают деньги. О, да, они настоящие древние демоны, дети Лилит. Но кто такая, эта Лилит, что в ней особенного? Она пьет кровь, но мы все пьем кровь. Джей, мы все — Лилит. Королева, ты, я, даже благородный дурак Адамас. С кем ты хотел бороться? Они наши идеальные союзники, тоже вечно на охоте, вечно плывут на корабле в море крови. И каким-то там жалким ангелам лучше не вставать у нас на пути… Вот поэтому я пью, чтобы не думать, кому продался, и кто я есть. Доволен ли я? Просто стараюсь не думать над этим вопросом. Ладно, пойду… продолжу развлекать почтенную публику.

Он с трудом встал, не забыв прихватить бутылку, и, пошатываясь, скрылся среди гостей.

А Джеймс остался сидеть на полу. И вдруг заметил, что до сих пор сжимает в пальцах листок с клятвой. Медленно расправил, сощурился, поднес бумагу к глазам. Прочел:

«Клянусь всемогущим Богом быть истинным и верным Слугой для Её Величества Королевы в качестве одного из Её Величества Тайного Совета. Я не буду допускать любого рода вещи, попытки, совершения или произнесения, против Личности Её Величества, Чести Короны или Королевского Достоинства, и я буду пресекать и противодействовать тем же вещам насколько хватит моей власти, либо предоставлю их быть раскрытыми Самой Её Величеством, или тому из Её Тайного Совета, кого она назначит. Я буду полностью во всём, что происходит, обсуждается и оговаривается в Совете, верно и правдиво раскрывать своё мнение, согласно с моим сердцем и сознанием, и я буду хранить в тайне все дела, совершённые и доверенные мне в Совете, что должны держаться в тайне. И если любая из указанных Договорённостей затронет кого-либо из Советников, я не открою этого ему, но буду молчать до момента, с согласия Её Величества или Совета, публикации. Я буду до последнего нести Веру и Верность Королевскому Величеству, и буду защищать все Юрисдикции, Верховенства и Полномочия, данные Её Величеству и присоединённые Короне Актами Парламента, либо иные, от всех иностранных принцев, лиц, прелатов, государств или сил. И во всех делах, в общем, я буду верным и правдивым Служителем, должным Её Величеству. Да поможет мне Бог».

Джеймс прочел это, аккуратно сложил листок и убрал в карман жилета. Сложенная бумажка вошла туда аккуратно и ровно, как деталь механизма — на своё место.