Королевство Бахрейн. Лики истории
Шрифт:
Несмотря на то, что в 1868 г., во время известных уже читателю событий на Бахрейне, род Аль Тани заключил договоры о мире и с британцами, и с родом Аль Халифа, шейх Касим, сменивший у руля власти своего отца, уступать притязаниям рода Аль Халифа на Катар не хотел и не собирался. Был он человеком твердым и властным. Хорошо помнил, как с ним обошлись на Бахрейне в том же 1868 г., когда он, прибыв туда по поручению отца в качестве посланника мира, подвергся аресту и оказался в тюрьме (29).
Руководствуясь соображениями «полного и окончательного высвобождения из рук правителей Бахрейна», он вошел в отношения с Насиром ибн Мубараком. В 1880 г. тот даже взял в жены одну из дочерей шейха Касима. В 1871 г., когда турки захватили Эль-Хасу и Насир ибн Мубарак вступил с ними в союз, то его примеру последовал и шейх Касим. Неожиданностью для англичан это не стало.
Майор Смит, помощник английского политического резидента в Персидском заливе, посещавший Катар накануне вторжения турок в Эль-Хасу, докладывал, что во время пребывания в Эль-Бида’а он обнаружил, что шейх Касим вывесил над своей резиденцией турецкий флаг. Шейх Мухаммад в то же самое время, не разделяя, похоже, энтузиазм сына в отношении турок и его настроений насчет подпадания Эль-Бида’а под сюзеренитет Османской империи, поднимал над своей резиденцией флаг рода Аль Тани.
Из встреч и бесед с шейхом Касимом, доносил майор Смит, он вынес убеждение, что тот «помышлял встать под турецкий сюзеренитет». У англичан нет соперников на море, говорил шейх. Но мы — люди Прибрежной Аравии, ее материковой части, той, где сильны турки.
Что касается шейха Мухаммада, то и Л. Пелли, и майор Смит считали его человеком миролюбивым. Несмотря на всю его неприязнь к туркам, сообщали они, он вполне обоснованно опасался того, что если род Аль Тани воспротивится османам и не захочет поднять турецкий флаг над Эль-Бида’а, то, вполне вероятно, принужден будет ими к тому силой.
В те неспокойные времена род Аль Тани находился в состоянии войны с вождем могущественного племени бану йас, что в АбуДаби, с шейхом Заидом ибн Тахнуном ибн Халифой, писал в своих увлекательных «Заметках о местности Эль-Катр», хранящихся в Архиве внешней политики Российской империи, А. Круглов. В одной из стычек с этим племенем погиб любимый сын правителя Эль-Бида’а, что еще больше разожгло его ненависть к племени бану йас, и привело к тому, что раздоры, то и дело, возникавшие между ними, вылились в острое и масштабное противостояние (30). «Встав на тропу войны» с шейхом Заидом, правитель Эль-Бида’а столкнулся с необходимостью поддержки извне. Попробовал, было, поискать ее у турок.
Прохладная реакция Константинополя на его обращение о помощи в схватке с племенем бану йас показала, что ждать ее от турок не приходится. И это неудивительно, ибо племя бану йас уже находилось под эгидой англичан. Тогда шейх Эль-Бида’а в союзе с другими катарскими племенами «поднял против турок оружие». Восстание приобрело серьезный размах. Для подавления «бунта катарских племен» османом потребовалось даже перебросить дополнительные войска из Багдада.
Все происходившее в Катаре играло на руку роду Аль Халифа, так как их противник, род Аль Тани, не располагал тогда ни временем, ни возможностями для межплеменных разборок с Бахрейном. Причастность англичан к восстанию племен в Катаре, отмечал А. Круглов, «не подлежала сомнению уже по одному тому, что границы Эль-Катара были совершенно не определены». Следовательно, давали возможность «широко толковать вопрос» о территории, входившей в сферу влияния англичан. И в подобном случае, принимая во внимание их нацеленность на обладание всем Арабским побережьем Персидского залива, резюмировал А. Круглов, они вряд ли бы остались «безучастными зрителями» (31).
В 1871 г. произошел один инцидент, крайне обостривший и без того уже натянутые отношения рода Аль Халифа с турками. Дело было так. Для доставки писем шейху Касиму в Катар Насир ибн Мубарак прибегал к помощи шейха племени бану хаджир, один из членов которого, по распоряжению шейха, и исполнял такие поручения. Так вот, в очередной раз гонец с письмом, отправившись в Катар на паруснике, зашел по пути на Бахрейн, и бросил якорь у небольшого села на побережье. Об этом тут же стало известно находившемуся неподалеку от того села одному из родственников шейха ‘Али, бывшего правителя Бахрейна, погибшего, как уже рассказывалось выше, в 1869 году. Более того, выяснилось, что посланник этот участвовал в том самом сражении, в котором погиб шейх ‘Али, и даже был причастен к его гибели — нанес ему несколько сабельных ударов. В соответствии с законом кровной мести родственники шейха ‘Али гонца того, отдыхавшего в хижине одного из рыбаков, схватили и «поставили на мечи». Обыскав его, обнаружили на теле сумку с несколькими письмами, адресованными
шейху Касиму, в том числе от Насира ибн Мухаммада, а также от Фарика-паши, турецкого коменданта Эль-Хасы. Письмо турецкого чиновника не вскрыли, и с ближайшей же оказией возвратили Фарику-паше.Когда об этом инциденте стало известно в Багдаде, то генерал-губернатор Мидхат-паша на встрече с английским генеральным консулом сказал, что намеревается лично побывать на Бахрейне, повстречаться с шейхом ‘Исой и потребовать выплаты репарации за убийство подданного Османской империи. Такое заявление турецкого чиновника, хорошо осведомленного о том, что Бахрейн находился под протекторатом Англии, таило в себе риск осложнения отношений Порты с Британской империей, а в случае выполнения сказанного — и риск вооруженного конфликта.
Л. Пелли получил указание незамедлительно проследовать на Бахрейн и силами находящихся в его распоряжении двух английских канонерок не допустить занятия острова турками.
Параллельно с этим Л. Пелли должен был попытаться склонить Мидхата-пашу к тому, чтобы передать вопрос о репарациях за случившееся на Бахрейне убийство на рассмотрение в Константинополь. Задумка английских колониальных властей в Индии состояла в том, чтобы таким путем, используя английского посла и его связи при дворе султана, решить дело дипломатическим путем, и избежать очередной конфронтации с турками, а заодно и продемонстрировать шейху ‘Исе приверженность Англии своим обязательствам по защите Бахрейна от внешней угрозы.
Л. Пелли прибыл на Бахрейн 11 ноября 1871 г., то есть до получения указанной выше инструкции из Бомбея. 22 ноября в гавань Манамы вошли две турецких канонерки под командованием командора Ариф-бея, дабы потребовать от шейха ‘Исы выплаты репарации за убийство турецкого подданного.
Л. Пелли попытался урегулировать ситуацию, оставаясь в тени, то есть через шейха ‘Ису, которого Англия в соответствии с заключенной с ним конвенцией от 1861 г. признавала независимым правителем.
По совету Л. Пелли шейх ‘Иса вручил прибывшим к нему представителям Ариф-бея письмо, датированное 25.11.1871 г. и адресованное Мидхату-паше. В целом было оно примирительным. Но в то же самое время в нем высказывалось сожаление в связи с тем, что в одном из тех писем, что турецкий подданный должен был доставить в Катар шейху Касиму от Насира ибн Мухаммада, содержался довольно ясный намек на желание османского правительства забрать в свои руки Бахрейн. И это при том, что Бахрейн, будучи признанным Англией независимым шейхством, состоит, как известно, в договорных с ней отношениях.
Письмо Мидхат-паша получил. Находился он в то время в Эль-Хасе, на побережье. Отвечая на послание шейха ‘Исы (04.12.1871), решительно настаивал на выплате им репарации за пролитую кровь. Недвусмысленно давал понять, что если требование его шейх ‘Иса отклонит, то он наделен властью применить силу.
Угрозы Мидхата-паши не дали никаких результатов. К этому времени к Бахрейну подошла еще одна английская канонерки, доставившая Л. Пелли известное уже читателю распоряжение. 16 декабря Мидхат-паша покинул Эль-Хасу и отправился в Басру.
После этого Л. Пелли, в соответствии с полученным им новым указанием, информировал турок, что инцидент с убийством может быть урегулирован только дипломатическим путем, а если потребуется — и через международный арбитраж.
В свете четко обозначившейся турецкой угрозы Бахрейну шейх ‘Иса заключил с Англией новый договор (1871), знаменовавший собой установление английского протектората над Бахрейном деюре. Бахрейн вошел в состав крупнейшей тогда в мире колониальной империи — британской. Подпадание Бахрейна под власть Англии продолжалось в течение 50 лет — с 1820 по 1871 гг.
В дополнение к этому, в конце января 1872 г., английский политический резидент инициировал обращение шейха ‘Исы с предложением к Мидхату-паше насчет того, чтобы передать это дело на рассмотрение британского и турецкого правительств, совместное решение которых он примет к исполнению. Тот так и поступил. Турки в ответ заявили, что данный вопрос должен решаться в формате отношений Порты с Бахрейном. Поскольку урегулировать кризис никак не удавалось, англичане готовы были согласиться с требованием турок, но при условии отсутствия с их стороны каких бы то ни было угроз применения силы в отношении Бахрейна. Такие подвижки в позиции англичан объяснялись, как потом выяснилось, опасениями относительно того, что ухудшение их отношений с турками подвигнет Порту к улучшению отношений с Российской империей, деятельности которой в Персидском заливе Англия опасалась и стремилась не допустить.