Корона лжи

С кончиков ее пальцев струился дым. Я была уверена, что это истинный виновник моего вулканического кофе. Она прохрипела:

— Леди, мне не так хорошо платят, чтобы я переживала об этом. Подавитесь. — после этого она закрыла стеклянную панель у меня перед носом.

— Сама напросилась, — пробормотала я, открутив крышку и разливая кофе на мокрую землю. Один из студентов сморщил нос, но я не отступила. — Как еще я могу охладить кофе, доставленное прямо из центра Земли?

Нахмурившись, я пошла к административному корпусу. Я ехала в лифте с хмурым видом. Мучилась над своей несговорчивой магией, и тоже… вы угадали… хмурилась. Почему Азра не могла готовить кофе здесь? Более того, почему она не разрешила мне взять что-то из кафе, чтобы я сама могла его приготовить, вместо того чтобы подвергать себя опасности из-за этой солоноватой воды?

Слишком уставшая, чтобы поднять глаза, и слишком сосредоточенная на том, чтобы не пролить свой кипящий напиток, я не успела понять, что кто-то находится в моем крошечном кабинете.

— Доброе утро! — раздался громкий голос.

Мое тело дернулось. Кофе выплеснулся через край и попал мне на руку.

— Твою мать! — закричала я, выронив стаканчик и сжимая обожженные костяшки пальцев. Кофе упал на пол и расплескался по стене. И на мои туфли.

— Выглядишь ужасно, — весело сообщил мне Разай.

— Ты заплатишь за это, — прохрипела я.

Светловолосый громила невозмутимо положил свои ноги в грязных ботинках на мой стол.

— Ты очень раздражительна, когда устаешь.

— Где ты был? — потребовала я, тяжело дыша. — Ты просто забросил файлы и исчез!

Его глаза невинно расширились.

— Но ты так хорошо справлялась сама! И честно говоря, мне нравится узнавать о новой, рискованной тебе, детектив. Признаться, я был удивлен, что тебе небезразлична та розововолосая студентка, но потом ты оскорбила студента и Клэйва! — он вздохнул, словно наслаждался этим. — Это было великолепно. Потрясающе. Десять из десяти.

Я закрыла дверь кабинета и открыла окно, высунув руку.

— Ты все это видел? Почему не помог? Мне бы пригодилась твоя помощь!

Он еще больше развалился.

— Ты и без меня справилась. Честное слово, ты бы видела лицо Коула Хайленда, когда его ругала! — он смахнул воображаемую слезу радости. — Совершенство. Чистое совершенство.

А я-то думала, что уже лучше замечаю этого идиота. Но, видимо, он все еще слишком хорошо умел держаться в тени.

Разай добавил:

— О, и как прошла твоя ночная разведка? Нашла какие-нибудь зацепки?

Если бы у меня в глазах были лазерные лучи, они бы пронзили лицо архангела насквозь. Другого выбора не было. Я должна была его уничтожить.

На полке рядом со мной лежал университетский журнал. Я взяла его в руки и с яростью шлепнула Разая по плечу.

Он наблюдал за происходящим от начала до конца, совершенно не обращая внимания на атаку журнала.

— На мне была муха?

— Прекрати преследовать меня! — прорычала я, не в силах кричать, чтобы не услышали коллеги.

— Как еще мне обо всем узнавать? — защищался он. — У меня тоже есть работа, знаешь ли!

— Тогда давай о себе знать! — ответила я. — Это жутко — думать о том, что ты повсюду следуешь за мной. И как ты вообще узнал, что я ушла прошлой ночью?

Он снял ботинки и поставил их на пол, глядя на меня так, будто никогда не слышал ничего настолько гениального.

— Все, что мне нужно сделать, — это дать тебе знать о себе?

— Ну… черт возьми… да! — пробормотала я.

Он присвистнул от удивления, обхватив голову руками.

— Теперь мы соучастники преступления, — повторил он.

— Это неудачный выбор слов, — заметила я, стараясь не обращать внимания на его напрягшиеся мышцы. — И совершенно неточный. Мы не соучастники. Мы не совершаем преступление.

— Просто придерживайся этой идиомы, — умолял он. — Дело в том, что мы соучастники, и то, что ты до сих пор носишь эти черные спортивные леггинсы, — преступление. Если ты собираешься красться по кампусу, детектив, найди что-нибудь, что подойдет твоей заднице. А не наоборот. Ты можешь лучше.

Иногда гнев давал мне возможность разнести человека в клочья одними лишь словами. В других случаях я была настолько ошеломлена, что могла лишь иногда выкрикивать связные слова. Иногда.

— Пошел ты. Хватить преследовать. Мою задницу. Мои леггинсы! Меня. Сейчас же! Уходи! — прошипела я.

Он снова посмотрел на меня щенячьими глазами и протянул коричневый пакет, который я раньше не видела.

— Но я принес тебе сэндвичи. И свежий кофе.

— Мне не нужны твои углеводы! — мой предательский желудок заурчал, что было прекрасно слышно в маленькой комнате.

Его коварная улыбка подсказала, что он уже знает о своей победе.

— Они еще теплые, — уговаривал он.

«Ты можешь прожить на трех капельках кофе, выпитых ранее. Ты уже делала это раньше…»

До меня донесся аромат колбасы и сыра, и я сдалась. Стул скрипнул, когда я села, готовая к сотрудничеству.

— Вы играете грязно, профессор.

Он протянул мне пакет и поднял свой, довольный, как кот, наблюдающий за пойманной мышью.

— Другого пути нет. Ешь, детектив. Я знаю, что ты не стесняешься.

* * *

В течение всего дня моя интуиция постепенно начала просыпаться. Но не по моей команде. О, нет, нет. Это было бы слишком удобно. Слишком логично. Вместо этого она вылезла из своей пещеры и начала дергать за энергетический поводок, связывающий нас.

Дергала. Дергала. И да, она продолжала это делать. Но не в каком-то определенном направлении. О, нет. Это было бы слишком последовательно. Слишком полезно. Вместо этого она подталкивала меня к окну и оставляла там с голубыми шарами расследования. Потом вела меня по коридору, чтобы бросить возле лифта.

Раздражение не могло описать всю глубину моего смятения. У меня была одна постоянная и безопасная сила. Отслеживание. И все же я выбрала единственную гребаную работу, с которой слежка не могла помочь. Вынужденная полагаться на маленькую интуицию, живущую внутри меня, я решила занять твердую позицию.

Она не будет больше помыкать мной. Может быть, она вела себя так после того, как ее игнорировали большую часть моей юной бессмертной жизни, но из нас двоих, как мне казалось, она должна быть более зрелой, верно?

Поэтому я ее проигнорировала. Не следовала за ней целых три часа, вместо этого опустив голову и занимаясь очень важной работой с документами. В конце концов, мои руки не хотели снова резаться бумагой.

Когда солнце начало садиться, ее дерганья стали менее беспорядочными. В общем-то, нормально. Это хороший знак, особенно если учесть, что сегодня я снова пойду на вылазку.