Корона Меднобородого

Ласка с Рафаэллой попробовать чистый спиритус отказались, а Вольф рискнул и сказал, что штука очень забористая, и упиться этим можно как бы не с первой чарки. Ласка понял, что его домашний аппарат сильно отстал от передовой науки, и уговорил алхимика пройти по знакомым мастерским. Тут же накупил котлов и труб, из которых к вечеру общими усилиями собрали на пробу перегонный аппарат. Но испытывать не стали. Разобрали обратно, потому что ставить бражку и гнать водку некогда, всего неделя до отъезда осталась.

17. Глава. История Радуни

Жила-была девушка, а звали ее Радуня. Отец, славный рыцарь Станислав Болцевич, ушел в долгий поход, и уже на обратном пути волей случая пообещал отдать Кощею Меднобородому то, чего он у себя дома не знает. Не знал рыцарь, что за время похода у него родилась дочь.

Меднобородый не напоминал о долге. Девочка росла и превратилась уже в девицу на выданье. Уже и сватов засылали, уже и помолвка прошла, к свадьбе дело движется. Только отцу беспокойно. Неужели подземный король простит долг? Ведь после свадьбы у отца замужнюю дочь не возьмешь, она теперь в семье жениха считается, а семья жениха Меднобородому ничего не обещала.

Поездил рыцарь по миру, поговорил с ведьмами и колдунами. Никто не хотел с Меднобородым ссориться. Собрался было черту душу продать, да по пути встретил доброго молодца из Московии, Ласку Умного.

Ласка Умной сказал так:

— Ты скачи домой и научи ее. Если вдруг до свадьбы придет чудище и утащит, то по дороге пусть она с ним не ссорится. Во дворце подземном пусть делает, что он прикажет. Сбежать без подготовки пусть не пытается. Мне мама рассказывала, что у любой нечисти всегда есть слабое место. Вот попривыкнет Меднобородый и проболтается, что у него или бороду стричь нельзя, или клешни точить. Или у него во дворце тайная горница есть, где его смерть лежит. Дальше уж пусть сама соображает.

Станислав встречи с чертом более искать не стал, а вернулся домой, и рассказал Радуне про Меднобородого, а закончил мудрым советом. Дочка поплакала-поплакала, помолилась и понадеялась, что забыл про нее подземный король.

Оказалось, что не забыл.

В ночь перед свадьбой Меднобородый вынырнул из колодца во дворе поместья, жабьими лапами запрыгнул в окно второго этажа, рачьими клешнями разломал в щепки дверь спальни и унес несчастную девушку как была, в одной ночной рубашке. На плечо закинул, прыг-прыг-прыг над головами людей и собак и бульк в колодец.

Радуня уж утонуть приготовилась, да с королем подземных вод не утонешь. Вынырнули они из колодца в подземную реку, а там не лодка ждет, а речная карета. Снизу посмотришь — лодка, сверху посмотришь — домик. Спереди сомы запряжены, длиннющие, каждый в два раза длиннее лошади. За вожжами огромный рак сидит. Глазищи навыкате, усищи саженные. Лакеями — бобры. Дверцы открыли, лапки мягкие подали. Садитесь, Ваше Величество, садитесь, панночка.

Рак свистнул, вожжами хлестнул, и понеслись сомы к Меднобородому во дворец. Радуня всю дорогу проплакала. Ни крошек в окно не высыпала, ни повороты не посчитала.

Долго ли, коротко ли, приплыли в королевский замок подземного царства. Замок — скала скалой, из камня сложен, мхом оброс. Первый этаж под водой, второй по колено в воде, на третьем на каменном полу то мох, то лужи, а четвертый и выше — сухие. Карета-лодка к второму этажу причалила. Бобры дверцы открыли, Меднобородый по колено в воду плюхнулся, как так и надо, а Радуня подол поднять не догадалась и намочила платье.

— Будешь у меня ключницей, — сказал Меднобородый, — За слугами присматривать, чтобы работали много, а воровали мало.

— Как скажете, Ваше Величество, — вздохнула Радуня.

— Нет лучше ключницы, чем честная девушка из хорошей шляхетской семьи. Пани Сусанна помирать собралась, уже и ангел за ней приходил. Пожурил меня, что все сроки отмеренные вышли. Сильно не тяни, принимай дела. Как она дела передаст, похоронят ее наверху в освященной земле, отпоют и сто лет за упокой будут поминать.

Не успел король договорить, как откуда-то появилась старенькая бабушка в подвернутой юбке и высоких кожаных сапогах. Надо думать, чтобы по второму этажу ходить.

— Здравствуй, твое величество, — сказала бабушка, — Что за красна девица с тобой, не наряжена, не накрашена?

— Здравствуй, Сусанна, — ответил Меднобородый, — Вот, смену тебе привел.

— Ох ты ж! Дождалась в кои-то веки. Теперь и помереть смогу. Ну, здравствуй, внучка. Как зовут-то тебя?

— Здравствуй, бабушка, — ответила Радуня, — Зовут меня Радуня, дочь Станислава Болцевича из Гродно, герба…

— Хватит, хватит! Какие тут гербы.

Меднобородый оставил Радуню, дальше, мол, сами разберетесь, и ушел. По пути выстрелил языком в проплывавшего мимо карася, закинул его в рот и проглотил.

— Служила я пану жабьему королю ключницей мало не сто лет, да пришел мой срок помирать, — сказала бабушка Сусанна, — Уговорил меня пан на тот свет не торопиться. Сказал, что смену мне найдет, а до той поры, чтобы ни-ни.

— Обманом он меня из семьи увел, — заплакала Радуня.

— А как же! И меня в свое время обманом увели. Они твари некрещеные, сватов засылать не будут. Им от нас другая служба нужна.

— Какая?

— За порядком во дворце следить. Чтобы из дворца ни на шаг, а куда тут, правда, побежишь? Чтобы никому из прислуги спуску не давать, а мы ни с кем и не в родстве.

— С кем? Кто тут прислуга?

— Кого только нет. Рыбы, раки, лягушки, тритоны, ящерицы. Из зверей одни бобры. Когда в христианском мире бобра назначили рыбой, чтобы им в пост лакомиться, внизу Меднобородый рассмеялся и приказал, чтобы бобры тоже ему слуг во дворец поставили.

Бабка Сусанна передавала дела месяца, наверное, два. Радуня сначала считала дни, а потом сбилась и перестала. Зачем их считать? Здесь нет церкви, чтобы пойти помолиться в воскресенье. Здесь нет скоромной еды, одна только постная рыба каждый день. Здесь и Рождество, и Пасха пройдут как будний день.

Даже и дни считать непонятно, как. Солнце не всходит и не заходит. Наверху каменный свод. Светит что-то под ним. Если только ночи считать. Поспала-проснулась, сутки прошли. А правильные ли сутки, если без солнца?

Забот у дворцовой ключницы выше крыши. Дворцовые слуги из тех, кто в принципе способен понимать поставленные задачи, умом, мягко выражаясь, не блистали. Часть задач выполнялась как бы сама собой. Плавучий мусор без лишних напоминаний подъедали караси, а дохлых карасей подъедали раки.