Корона Российской империи
Шрифт:
– Ну что я вам сделал? Что вы от меня хотите?.. Я больной, у меня почки слабые… Хотите денег? В столе ключ от сейфа. Там не очень много, но это доллары.
– А плевал я на твои деньги!.. Если хочешь жить – колись, зараза, кому корону сбросил!
– Корона? Какая корона? Я ни про какую корону не знаю!
Трубочист, стоявший рядом, даже крякнул от такой наглости. И Павел тоже разозлился. Он на глазах у Рискина большим пальцем взвел курок и указательным нажал на спусковой крючок… Холостой выстрел звучит громче боевого. Там сила идет в пулю, а здесь в один звук.
Сноп
Очевидно, что выстрел вразумил тех, что толпились за дверью. Он толкнул их к действиям. Охранники стали орать и биться плечами в дверь… Они сразу поняли, что это деревяшка, а не ДСП. Настоящие дубовые доски держали удар, но и ребята были не из робкого десятка. Крепкие ребята!
Дверь начала скрипеть и стонать… Время пошло на минуты. Даже на десятки секунд.
Паша рывком надвинулся на Рискина. Он направил еще горячий ствол прямо в лоб клиенту, туда, где сходились брови и где набегали первые морщинки.
– Где корона, гад?
– Ах, так вы про корону спрашиваете? Она не у меня. Ее попросил очень достойный человек.
– Кто?
– Чиновник самого высокого уровня. Между прочим – очень честный и порядочный человек.
– Ну, блин, мыльная опера!.. Говори фамилию этой сволочи!
– Фамилии не знаю. А зовут его Константин Федорович. У меня даже и номерок его телефона был. Где-то на столе в бумагах закопался.
Каким-то десятым чувством Олег понял, что сегодня его не будут убивать… А доски в двери скрипели все жалобнее. Скоро сюда ворвутся бойцы охраны, и тогда он будет хозяином положения.
В коридоре слышались бодрые команды и выкрики бывалых бурлаков типа: «Навались, ребята! Эй, ухнем! Сама пойдет»…
Муромцев распахнул одно из окон, под которым был козырек над каким-то крыльцом первого этажа… Хорошо, что все охранники глупы, как чурки с глазами – все дружно пихали дверь, а под окнами никто не сторожил.
Оставалось не больше минуты… Трубочист стоял с пламенным взглядом и ждал команды от Бригадира Паши.
– Значит так, Гриша. Скрути клиента и запри его в шкаф… До заказчика мы быстро доберемся. Рискин нам его выдал с потрохами.
Говоря это, Муромцев взял фирменный пакет с тремя петухами, летящими, как Птица-тройка, и в эту сумку грузил со стола еженедельники, записные книжки и всякие бумажки-записочки.
Когда Трубочист запихнул хозяина кабинета в его шкаф, Паша вынул из кармана коробочку, как от папирос «Казбек». В ней были темные брусочки размером с шоколадную конфетку. Эти штуковинки были очень похожи на жучков – на гладких спинках во все стороны торчали усики, а на пузе под бумажкой липучка для крепления.
Трубочист смотрел на манипуляции Бригадира, как козел на ворота… Бежать пора, а этот деятель лепит везде конфетки с усиками: и под крышку стола, и в абажур настольной лампы, и за монитор компьютера… В последний момент Муромцев взял со стола сотовый телефон Рискина. Взял, но не положил в карман, а лишь определил его собственный номер и записал на листочке…
Дверь уже начала срываться с петель, и Павел дал отмашку…
Поочередно они соскакивали с подоконника на карниз, а потом вниз, на мягкую клумбу с пионами.Уже на земле беглецы услышали предсмертный треск двери и победный крик охраны… Это плохо! Так и догнать могут!
Окна кабинета выходили не на фасад, а на задний дворик, отгороженные от гостей. Здесь хранились бронзовые петухи – детали от будущего фонтана. Здесь был склад всякого инструмента: тачки, носилки, лопаты… Здесь лежала она – пятиметровая лестница из легких титановых труб.
Когда охранники появились в окне, Паша с Гришей уже бежали, прижимая к правому боку спасительницу со ступеньками.
Перед забором они остановились, подняли один край лестницы, прицелились, размахнулись и ударили в стойку, на которой фарфоровые изоляторы и колючая проволока на них… Что-то сразу заискрило. Далеко у пруда смолкла музыка и отключилась иллюминация – кончен бал, погасли свечи! Ясно, что во всем коттедже вырубилось электричество.
Охрана пока за всем этим наблюдала из окон – не было команды прыгать вниз. Кто-то приводил в чувство двоих своих, кто-то вызволял шефа из шкафа, а четверо глазели на гонки с лестницей.
Трубочист был уже на заборе, когда один из стражников вытащил пистолет. Это был отличный стрелок, и потому он был уверен – в людей не попадет. Четыре пули звякнули в лестницу, три – в кирпичи у рук беглецов, а одна сдуру угодила Паше в каблук правого туфля.
Они втащили за собой лестницу, спустились на ту сторону и побежали не к лесу, а к холмам и болотам.
Вскоре залегли в зарослях камыша… Муромцев вытащил приборчик, похожий на старый мобильник, и нажал пару кнопок. Из коробочки полились звуки – сначала общий шум и гам, а потом проявилось нечто членораздельное.
Трубочист даже вздрогнул, услышав знакомый голос – это Олег Петрович выгонял всех из своего кабинета. Ругался, как пьяный слесарь-сантехник… А еще издатель! Сеятель разумного, доброго, вечного…
Было ясно, что все уходят, но дверь не закрылась – нечему было закрываться!.. Послышался писк телефона. Это Рискин на своем мобильнике набирал чей-то номер:
– Константин Федорович?.. Это я, Рискин… Наплевать, что у вас совещание! Информация очень срочная. Мне крепко сели на хвост. Эти ребята настолько лихие, что могут найти вас. Необходимо срочно спрятать головной убор… Нет, я вас не выдал, но они вас найдут. Это страшные люди! Особенно главарь с пистолетом. Он мне чуть ухо не прострелил…
Паша нажал на аппарате три кнопки – сначала он отключился от кабинета Олега Петровича, а потом установил связь с Кузькиным.
– Привет тебе, Лев Львович! Передай Потемкину, что пора начинать штурм. Вы только гостей не трогайте и лебедей в пруду не пугайте… Брать надо лишь издателя! Олег Петрович на втором этаже. Он в своем кабинете, и у него день открытых дверей…
– Я понял, Паша! Начинаем штурм… У нас коттедж полностью окружен!
– Странно. А мы из него как-то просочились… Погоди штурмовать, Лев. Запиши номерок телефона. Пусть Хилькевич срочно узнает, кому с этого сотового звонили только что?