Корона за любовь. Константин Павлович

Только сама Маргарита каждый раз уклонялась от встречи с Полем, придумывая разные предлоги, чтобы не видеть его. Мать поняла это по-своему: хитрит девчонка, верно, влюбилась в него по уши.

— Незнатен, — уныло отговаривал жену Михаил Петрович, — да и небогат...

— Да разве счастье в том, что богат да знатен? — яростно набрасывалась на него Варвара Алексеевна. — Лишь бы человек был хороший, а остальное приложится...

Михаилу Петровичу стоило большого труда привыкнуть к мысли, что придётся расстаться со своей любимицей, отдать её чужому человеку, и он сопротивлялся этой мысли долго и упорно, но Варвара Алексеевна сумела и мужа приучить к раздумьям о предстоящей свадьбе.

Понадобилось, однако, ещё два года, прежде чем из замысла родилось дело...

В семье Нарышкиных уже давно смирились с мыслью о том, что Маргарита станет женой Поля Ласунского. Всё-таки Варвара Алексеевна решилась предварительно поговорить с дочерью и подготовить её к предстоящему торжеству.

Она нашла Маргариту в её комнате. За месяцы, пока Ласунские приезжали с визитами и посещениями праздников и балов, она очень изменилась: похудела, побледнела и при первых же появлениях Поля спешила отговориться то головной болью, то неотложными делами. Уже давно не слышала Варвара Алексеевна заливистого непринуждённого смеха дочери, её весёлой возни с младшими братьями и сёстрами, не видела её летящей походки по лестницам старого дома.

— Марго, — начала она, застав дочь за бисерным вышиванием: Маргарита решила сделать подарок местной церкви — вышитый бисером покров к иконе Божьей Матери, — ты изменилась...

— Я выросла, маман, — коротко ответила Маргарита, вглядываясь в рисунок узора.

— Потому и пришла поговорить с тобой, — мягко начала мать, усаживаясь поближе к дочери. — Ты старшая в семье, ты вступила в возраст, когда уже надо подумать о будущем.

— Я надеюсь, маман, что вы уже всё продумали обо мне, — горько возразила Маргарита. — Ты и отец вольны надо мной, и мне тут нечего сказать...

— Ты послушная и скромная дочь, Марго, — удивлённо произнесла Нарышкина, — но в твоей воле подчиниться решению отца и матери или не слушать их, отвергнуть их решение.

Маргарита взглянула на мать — глаза её блестели от сдерживаемых слёз.

— Вы ведь прочите меня за Ласунского, — тихо сказала Маргарита, — но вы хорошо знаете, что он мне не люб...

— Девочка моя, — ласково подсела к дочери Варвара Алексеевна, — мы так любим тебя, так заботимся о тебе, столько труда вложили в твоё воспитание, что не станем готовить тебе горькой доли. Ты, может быть, не понимаешь, что на первый взгляд человек вроде бы и нехорош, но когда разберёшь его душевные качества, поймёшь, что с такими качествами может быть счастлива его суженая...

— Маман, он мне противен, — прямо взглянула на мать Маргарита и снова наклонилась к вышиванию, чтобы скрыть выступившие слёзы.

— Но ты не знаешь его так, как я и твой отец. Это лучший из всех молодых людей, которых я знаю, и твоя доля в замужестве с ним будет очень хорошей. Припомни, как жили мы с твоим отцом, а ведь меня выдали замуж против моей воли. Уже потом, через рождение твоё, узнала я его доброту и справедливость, его любовь и преданность мне. Я сперва боялась его, дичилась, я так не хотела идти за него...

— Может быть, вы и правы, — вырвалось у Маргариты, — но почему, когда я вижу Ласунского, всё во мне дрожит от страха и сомнений?! Наверное, я никогда и никого не полюблю, если первый же серьёзный жених не доставил мне радости такой любви...

— Какое ты ещё дитя, — возразила мать, — разве ты знаешь, что такое любовь, разве можешь понимать в твои годы, какова она? Мы знаем всё за тебя, мы решаем всё за тебя...

— Это и обидно, — горько призналась Маргарита. — Конечно, я не видела света, не видела жизни, я доверяю вам, но...

— Никаких «но», девочка моя дорогая, — поцеловала её мать. — Пойми, мы могли бы найти для тебя жениха и познатнее, побогаче, но мы выбираем не по достатку, а по тому, каков сам человек, добр или зол, каков он будет в своей семье. А Поль Ласунский превосходный, добрый, преданный человек, и я уверена, что ты будешь счастлива с ним так же, как счастлива я в браке с твоим отцом. Позволь нам руководить твоей судьбой, позволь выбрать тебе самую лучшую долю, какая только возможна...

Маргарита ещё ниже склонилась над шитьём: что могла она возразить своей любящей матери, главная забота которой она сама, Маргарита, её радость, её счастье? Но она вспоминала то свиное рыло, что вытянулось из длинной верхней губы Поля в её видении, и её невольно передёргивало от отвращения и страха...

Сама Ласунская даже не заговаривала о свадьбе. Она хотела, чтобы Нарышкина первая сказала об этом. И Варвара Алексеевна не выдержала.

— Ваш сын, госпожа Ласунская, — произнесла она в очередной приезд матери Поля, — ему ведь уже к тридцати?

— Да, Поль давно стал взрослым, — потупила глаза Мария Андреевна, — но он так привязан ко мне, что и слышать не хочет, чтобы устроить свою судьбу и жить отдельно...

— Мне хотелось бы знать его чувства по отношению к Маргарите, — напрямик сказала Варвара Алексеевна.

— О, он обожает вашу красавицу. Но он никогда не подаёт и вида, он такой скромный и постоянно стесняется, когда я заговариваю о Маргарите...

И опять она говорила уклончиво, хотя её так и распирало от желания завести речь о совместной жизни Поля и Маргариты.

— Мы с вами так дружны, уже столько времени я знаю вас, и, наверное, сама судьба послала вас на ту дорогу...

— Ах, если бы могла я мечтать видеть вашу прелестную Маргариту супругой Поля, — не выдержала Ласунская.

— А почему вы не можете? — удивилась Нарышкина.

Ласунская скромно опустила глаза.

— Разве могу я говорить об этом, хотя мечтаю день и ночь, — тихо призналась она. — Ваша Маргарита — совершенство, такая девушка составит счастье любого мужчины. И у неё столько предложений, столько молодых людей вьются вокруг неё...

— О нет, — успокоила её Нарышкина, — мы не можем и допустить, чтобы богатство или знатность помешали девочке обрести счастье. Она ещё так молода и неопытна, она ничего не знает о супружеской жизни, мы держали её в строгости, оберегали от всех превратностей жизни. Я хорошо знаю вашу семью — и вас, и вашего сына. Много женихов у Маргариты, но почти все они, я думаю, ищут богатого приданого, Связей в нашем семействе. Вы никогда не заговаривали о судьбе моей Маргариты и Поля, но мне кажется, из них вышла бы прекрасная пара. Поль добр и честен, предан нам, он хороший человек, а как мало таких теперь! То и дело слышишь неприятные истории — муж бьёт жену, хоть и хорошего рода, и славного приданого, то бросает с малыми детьми... Я так хочу счастья Маргарите...

Ласунская встала.

— Если бы вы только позволили Полю сказать заветные слова... Он так любит всех вас, так нежно говорит о Маргарите, он день и ночь мечтает лишь о ней, но он никогда не позволил бы себе сказать хоть одно нескромное слово...

Варвара Алексеевна и Марья Андреевна бросились на грудь друг другу, обе заплакали в голос: Ласунская от радости, что мечты её сбудутся, а Варвара Нарышкина оттого, что дочь её будет замужем за хорошим добрым человеком, знатность же рода Ласунских была почти такой же, как у Нарышкиных, хоть и не числилось в нём царицы.