Коронованный череп. Преступление в повозке
Шрифт:
– Не сомневайтесь. Я знаю, что вы намерены выйти за него замуж, и я решил: не бывать тому! Энн, он убийца!
Энн Стреттон охнула и схватилась за сердце:
– Что вы себе позволяете?! Это клевета!
– Ничуть. У меня есть свидетель по имени Иосия Полуин.
– Служащий в поместье сэра Тревика?!
– Ага, его управляющий. Полуин говорил, что сразу после того, как мы – вы и я – покинули ярмарку, сэр Ганнибал куда-то умчался на мопеде.
– Смешно! Вы ехали так медленно, что мы непременно встретились бы с ним на дороге.
– Нет, потому что он выбрал другую дорогу.
– Все равно он не мог проехать туда таким образом, чтобы его никто не видел, – сухо заметила Энн.
– А Полуин утверждает, что Тревик так и сделал. Оставил дом, сел на мопед и покатил
– Я в это не верю, – объявила мисс Стреттон. – И я прошу вас: не трогайте сэра Ганнибала. Он мой друг, и я не дам его опозорить.
Молодой человек осклабился:
– Будущая леди Тревик не хочет, чтобы ее мужа повесили.
– Не мелите чепуху. Виселица ему не угрожает.
– Угрожает, и еще как. В любом случае ему придется покинуть Санкт-Эвалдс. Тут все настроены против него, и если он задержится на несколько дней, толпа его просто линчует.
Несомненно, такое могло случиться – Энн была в этом уверена. К тому же она сама задавалась вопросом: не сэр ли Ганнибал действительно убил господина Боуринга? На скоростном мопеде – а девушка знала, что баронет отлично водил его, – он быстро достиг бы карьера, где произошло убийство. Другая дорога и вправду существовала, и по ней можно было незаметно добраться до места преступления. Тревик мог приехать туда задолго до Боуринга, затаиться, а потом в нужный момент посредством рычага сбросить на дорогу массивный камень. Застрелив миллионера, он вернулся бы на дорогу, где оставил мопед, и через двадцать минут после убийства уже снова был бы с гостями, обеспечив себе алиби. В таком ключе все выглядело весьма неприятно, по крайней мере, для баронета.
Мисс Стреттон принадлежала к тем дамочкам, которые быстро принимают выгодные для себя решения. Она, как правильно утверждала Дерика, была авантюристкой и не стеснялась в средствах, если ей требовалось добиться своего. В этом случае она обрадовалась, услышав об опасности, угрожающей сэру Ганнибалу, поскольку это давало ей шанс спасти его, заслужив тем самым вечную благодарность новоиспеченного богача. Аристократ был готов жениться на ней, и даже если он и впрямь совершил убийство, стоил он сейчас шестьдесят тысяч фунтов в год. Конечно, у господина Пенрифа тоже водились деньги, к тому же он был сильно влюблен в мисс Стреттон, вот только его мать ее ненавидела. Кроме того, Ральф мог взбунтоваться после свадьбы: в нем отмечалась некая природная грубость, а сэр Ганнибал был джентльменом, баронетом, богачом и имел, кроме всего прочего, легкий характер. Именно он воплощал того мужчину, за которого Энн хотела бы выйти замуж, поэтому после разговора с Пенрифом она решила встретиться с сэром Тревиком и напугать его рассказом Ральфа о том, что именно видел Полуин. Это помогло бы ей вынудить сэра Ганнибала уехать в Лондон и взять ее в жены. А потом они несколько лет провели бы за границей, пока скандал, связанный с этим преступлением, не утих бы. В итоге все стало бы хорошо.
Составив план действий, мисс Стреттон энергично взялась за его воплощение. Она спешила воспользоваться отсутствием Дерики: эта острая на язык юная леди действовала ей на нервы самым неприятным образом. А посему мисс Стреттон немедленно отправилась в гости к сэру Тревику.
– Сэр Ганнибал дома? – спросила она, когда ей открыли дверь.
– Да, мисс, – ответил слуга, – но он занят.
– Мне нужно увидеть его. Скоро ли он освободится?
– Не могу сказать. С ним миссис Крент.
– О… – протянула Энн, которой было очень интересно, о чем госпожа Крент говорит с баронетом. – Тогда я подожду. Я собираюсь в Лондон и хотела бы пообщаться с сэром Ганнибалом, прежде чем покину Санкт-Эвалдс.
Слуга, знавший, что эта молодая художница дружит с его хозяином, сразу же проводил ее в гостиную. Та была небольшой, как и все комнаты в доме, и имела французские окна, выходящие на террасу. Подойдя к окну, чтобы полюбоваться
на пляж и залив, мисс Стреттон услышала два голоса. Она тотчас вспомнила, что библиотека расположена рядом с гостиной и что там окна тоже выходят на террасу. Заглянув за угол, гостья увидела, что одно из окон открыто, и по четкости голосов поняла, что собеседники – возле него. Со своего места мисс Энн хорошо слышала то, о чем говорили в библиотеке. Поэтому она осторожно присела в кресло у окна, решив воспользоваться выпавшим шансом и подслушать эту беседу. Голос сэра Ганнибала она узнала сразу – мелодичный и приятный. Другой, женский, но гораздо более грубый, принадлежал Марии Крент. Не подозревая, что их кто-то слышит, хозяин дома и его посетительница не сдерживали эмоций. Энн ловила каждое слово.Если бы она могла видеть сквозь стену, то заметила бы, что миссис Крент сидит у стола возле открытого окна. Дородная женщина носила черную одежду, но, похоже, этот цвет ей не нравился, поэтому она добавила к своему наряду желтый платок и несколько серебряных украшений. Кроме того, у нее была красная кожаная сумочка и зеленый зонтик, который странным образом контрастировал с ее платьем. Ее лицо было краснее обычного, и она часто вытирала его лиловым платком. Сэр Ганнибал, изысканный и хорошо воспитанный джентльмен, кривился от присутствия этой женщины в своей библиотеке. Но он ничего не мог изменить, так как госпожа Крент пришла по делу и им было что сказать друг другу. В тот момент, когда мисс Стреттон «присоединилась» к их разговору, Мария многословно излагала свои претензии по поводу наследства покойного.
– Я прослужила господину Боурингу двадцать лет, – безапелляционно заявила она, – и он обещал заботиться обо мне.
– Он оставил вам сотню фунтов в год, – невозмутимо произнес баронет.
– Это ничего не значит. Это гроши! Я хочу от вас по меньшей мере тысячу.
– Что?! И это после того, как вы, миссис Крент, обвинили меня в убийстве?
– Сэр… – Пожилая женщина поднялась и сложила на груди пухлые руки. – Прошу прощения за те слова. Я была не в себе, когда их выкрикивала. Я уверена, что вы не имеете никакого отношения к случившемуся.
– Хорошо. Тогда, госпожа Крент, расскажите об этом местным жителям и газетчикам и верните мне уважение и доброе имя, которые я потерял из-за ваших беспочвенных обвинений.
– Я не слышала, чтобы кто-то плохо отзывался о вас.
– Это не так, – спокойно возразил сэр Ганнибал. – Все в округе, кажется, считают, что это я убил Боуринга, и, судя по всему, это результат ваших диких фантазий.
– Мне очень жаль, что так вышло, – запнулась Мария, отчаянно пытаясь умилостивить собеседника. – Пожалуй, я сболтнула лишнего. Но знаете, сэр, – многозначительно добавила она, – хоть я об этом никому и не говорила, но мистер Боуринг опасался смерти от вашей руки.
Сэр Тревик изучал тем временем собственные ногти, не поднимая глаз.
– У господина Боуринга не было никаких оснований так думать, – медленно промолвил он. – Это правда, что в Африке мы вместе занимались кое-каким делом, причем он не очень-то хорошо со мной обходился. Но он полностью загладил свою вину, оставив мне деньги.
– Все полагают, что вы и убили его из-за денег.
– Они не правы, я в тот день не покидал своего поместья. А ваша история, миссис Крент…
– Простите, что я так отреагировала… – поспешно перебила она. – Но им не следовало так легко верить каждому моему слову. Я объясню всем, что вы не имели ничего общего с убийством.
– А вы знаете, кто настоящий преступник, миссис Крент?
– Нет, сэр, я в этом отношении наивна, как младенец. Но если вы хотите, чтобы люди прекратили судачить, то для этого есть средство.
– Какое же?
– Выдайте свою дочь замуж за Моргана. Тогда все поймут, что деньги вернулись к законному наследнику, и ваше имя будет очищено.
– Меня еще больше обвинят, если я заставлю свою девочку выйти замуж за сумасшедшего.
– О, нет-нет-нет, – запротестовала экономка, обмахиваясь платком. – Морган не так уж плох. Им легко управлять, хотя сейчас у него и вправду не лучшие времена. Мы с Дженни очень любим его. Так что же вы намерены предпринять, сэр Ганнибал?