Короткая рокировка

– Черт! Перестань, я всего лишь хотел сказать…

– Ты хотел сказать, что не желаешь обнаружить свое имя упомянутым в сомнительных статейках и, следует заметить, я полностью разделяю подобный взгляд на вещи, - отозвался профессор, пренебрежительно усмехнувшись.
– Не вижу проблемы. Что-то еще?

– Да. Мне плевать, кто и что обо мне напишет, и если тебе хочется видеть во мне зарвавшегося героя, для которого главное в жизни - поэффектнее выставить себя перед фотокамерой, ты сильно заблуждаешься! Еще пару лет назад меня вообще собирались отправить в тираж! По их словам по мне Клиника Мунго горячими слезами рыдала! Думаешь, теперь я удивлюсь, если скажут, будто я, будто…

Гарри запнулся и нервно облизнул губы, стушевавшись под взглядом Снейпа. Они никогда раньше не появлялись где-либо вместе без уважительной причины, и задумываться о последствиях ему не приходилось, наивно полагая, что весь его мир - это уютный дом под магической защитой. А что появится в газетах, Гарри прекрасно представлял, вот только полноценно сформулировать смог лишь мгновением раньше. Напишут, что он в очередной раз шокировал общественность, что он - любовник Упивающегося, пускай и оправданного, что он… гей? Так, кажется, у магглов говорят, если взять цензурную формулировку…

– Поттер, - Снейп не шевельнулся, но Гарри нервно вскинул руку в предупреждающем жесте:

– Не надо… не трогай меня. Я…

Единственное, в чем он до недавнего времени был абсолютно уверен - это собственная нормальность хотя бы в плане девушек. Когда-то ему нравилась Чанг. Очень нравилась! Хорошо, это можно списать на первую влюбленность, но Джинни! Черт, сложись все иначе, и он ни за что не прогнал бы ее. Наплевал бы и на то, что она - сестра Рона, и на последствия вечеринки. Сложись все иначе. В этом-то все и дело. Другие мужчины его не привлекали. Да, было дело, он засматривался на Вуда в душевой после тренировок, но ничего необычного при этом не чувствовал. И то, что у него было со Снейпом, можно не принимать всерьез. Ведь они не занимались сексом по-настоящему, обычные ласки не в счет, а значит, он нормален. Он совершенно нормален. Просто тело не вовремя напомнило о собственных желаниях. Возможно, Гермиона была права, только ему не хватало времени задуматься над собственными поступками. Можно спутать желание с… Ну да, с привязанностью, как она и говорила. С привязанностью? Смешно.

– Я не люблю тебя, - внезапно сообщил он.

– Не сомневаюсь.

– Я тебя терпеть не могу, - убежденно добавил Гарри, не дождавшись соответствующей реакции.

– Это не новость.

– Я… о, черт!
– Уронив голову на руки, Гарри сглотнул и попытался придать голосу хотя бы видимость твердости.
– Это не имеет значения. Стоит пронюхать газетчикам, и грязи хватит на всех. Я не хочу, чтобы в этом ты винил меня. Если решишь от меня избавиться - найди другой повод, но этого я тебе не дам.

– Поттер…

Гарри промолчал. На душе было муторно.

– Твой кофе остывает, - сухо напомнил Снейп.
– Выпей его, наконец.

Собравшись с духом, он посмотрел на профессора. Лицо Снейпа не выражало ни досады, ни раздражения. Зельевар был спокоен как никогда.

Запах кофе уже не казался столь привлекательным как прежде, но Гарри пересилил себя и взял чашку. Вкус угадывался с трудом, поэтому он выпил содержимое залпом, чтобы не тянуть время.

– Это не тот вопрос, который следует обсуждать здесь и сейчас, - заметил Снейп.

– Я не дурак, Северус, - Гарри усмехнулся, отстраненно разглядывая тонкий золотистый ободок на кромке чашки. Идеально ровный, полностью соответствующий изысканной форме небольшой кофейной чашки, опустевшей, но еще теплой.

– Дело не в газетах, верно? Не в сплетнях, не… Вопрос в другом. Как долго…

– О чем ты?
– профессор нахмурился, его пальцы заметно сильнее сжали тонкий фарфор. Гарри показалось, что еще немного и хрупкая чашка лопнет под нажимом пальцев, но Снейп был бы скверным зельеваром, если бы позволил себе столь небрежно обойтись с любой посудиной - будь то фарфоровая чашка или одна из его бесценных реторт.

– Я спросил - как долго?
– повторил он, понизив голос до шепота.
– Неделя? Месяц? Год? Хотя, не имеет значения. Это же не всерьез. Ты можешь молчать, я могу молчать, это не трудно. Я ни разу не спрашивал, есть ли у тебя любовник, ты ни разу не говорил, что между нами что-то особенное. И я не знаю… не знаю, черт возьми, как можно назвать то, что происходит. Я даже не знаю, считать ли еще себя девственником, учитывая, что мы не… мы…

Гарри замолчал, покусывая нижнюю губу. Говорить об этом он не собирался, да и не заговорил бы, если бы не одно «но»:

– Незачем компрометировать себя, если все закончится через несколько дней, я прав? Потому что иначе подробности все равно всплывут, и ты это знаешь. Мы оба знаем. Но я не рассчитываю, что ты будешь возиться со мной до скончания времен. Я только хочу знать - как долго!

– Поттер, - резко отозвался профессор, - я уже сказал, что…

– Да, не место и не время, - согласился Гарри.
– Но я не хочу выглядеть идиотом со своими нелепыми претензиями, когда мы вернемся в Хогвартс. Это, знаешь ли, может скверно сказаться на твоей репутации.

– Полагаешь, ей еще можно навредить?
– Снейп хмыкнул.
– Любая сплетня будет лишь логическим продолжением моей биографии. В отличие от тебя… Гарри. Тот факт, что ты - известнейшая личность в магическом мире, не избавляет тебя от необходимости жить, соблюдая правила оного мира. Так что будь любезен… соответствовать. Ты вернешься в Хогвартс и будешь преподавать, как и планировал. Министерские чиновники будут тебя поддерживать, как и предполагалось. Это все, что тебя должно беспокоить.

– Но…

– Я могу надеяться, что инцидент исчерпан? Нужно снять заглушающее заклятье: это невежливо по отношению к окружающим.

Гарри отвел взгляд и кивнул. Похоже, Снейп попросту позволил ему сорваться, а он не преминул воспользоваться подвернувшейся возможностью, за что теперь расплачивался стыдом. Как и за все, что наговорил в порыве досады.

– Прости, - севшим голосом попросил он.
– Я не хотел… я не…

– Поттер, запомни раз и навсегда: все, что происходит за стенами школы, все, что касается ее обитателей - частная жизнь, оповещать о которой посторонних нет никакой необходимости.

– Северус…

– Тише.

– Я не…

– Знаю, - Снейп сжал его ладонь, и на этот раз Гарри не вырвался. Только быстро огляделся, чтобы убедиться, что в их сторону никто не смотрит. Ни увлеченные разговором волшебницы, ни официантка, протирающая стойку с многочисленными вазочками, ни прохожие, мельтешащие за окном. Он сжал руку Снейпа в ответ, испытывая глупое желание прижаться губами к его ладони, чтобы хоть так выразить свое сожаление. Чтобы стало ясно: все сказанное - ничего не стоящая глупость, и он, Гарри, на самом деле так не думает. Извиниться за то, что хотел сделать больно, уязвить, оскорбить. Пусть и неудачно, но - хотел.