Коррумпированный город

– Ты сказал, что не можешь выйти на улицу. Как же ты доберешься туда?

– Нет ли у тебя машины, которую я мог бы взять на время? В машине мне бы удалось это сделать.

– Пожалуй. У меня есть старый двухместный автомобиль.
– Потом ее голос окреп, как будто она приняла решение, которое породило в ней внутреннюю энергию.
– Я отвезу тебя сама. Можешь спрятаться в багажнике.

– Ты идешь на риск...

– Меня не страшит риск. Я подгоню машину к задней двери, и ты сможешь выскользнуть отсюда незаметно.

– Не может так случиться, что он сейчас находится в клубе?

– Он никогда не ездит туда по утрам. Но я, конечно, проверю.

Она подошла к телефону в прихожей и позвонила в клуб. Никто не ответил, что меня вполне устраивало. Затем она позвонила в гостиницу "Палас" и попросила соединить ее с номером Керча. Я стоял рядом с ней и заметил, как дрожала ее рука, державшая трубку.

– Уйди, - нетерпеливо бросила она.
– Не могу с ним разговаривать, пока ты стоишь рядом.

Я вышел в гостиную и прикрыл дверь. Оттуда я не слышал, что говорила Карла, но улавливал интонацию ее голоса. Он переходила от дразнящей скромности к ненавязчивому убеждению и неожиданному восторгу, а закончила на ноте застенчивого предвкушения. Она выполнила то, что я от нее хотел, и сделала это великолепно. Но у меня осталось двоякое чувство. Женщины обладают таким большим запасом эмоциональных наслоений, что вы всегда натыкаетесь на какой-то новый слой и оказываетесь в удушающей атмосфере, в совершено новой и потому пугающей ситуации.

Когда она вошла в комнату, я увидел, чего стоил ей этот разговор. Она снова побледнела и учащенно дышала. Линии ее рта потеряли четкие очертания. Я подошел к ней и обнял. Ее тело, от груди до колен, плотно прильнуло ко мне, но губы не ответили на мой поцелуй. Открытые глаза смотрели спокойно и холодно. Вдруг она закрыла их и, к моей огромной радости, наградила меня страстным поцелуем. Дуновение полевого ветерка унесло время и пространство. Прижимаясь друг к другу, мы затерялись в иной среде, могучей и дикой, как девятый вал. Мы покачнулись и чуть не упали.

– Мы не должны, - вымолвила она.
– Так я совсем обессилею. Мне и так трудно стоять на ногах.

– Должно быть, ты отдаешь силу мне. Кажется, что мы с тобой одно целое.

– Какие глупости!

– Это не глупости. Разве ты не знаешь о том, что каждая пара влюбленных когда-то составляла единый организм?

– Ах да. Что-то такое слышала. Но вообще-то я страшная невежда.

– Во всяком случае, так говорят. Люди, живущие на земле, в действительности являются половинками. И каждая половинка ищет вторую. Когда поиск удачен, то возникает любовь. Человек становится цельным. Мы с тобой такие половинки.

– Правда?
– Вопрос был риторическим и показывал, что она не верит ни в какую любовь.
– Предание очень милое.

– Мы подходим друг другу, не так ли? Как две половинки одного яблока.

– А если каждый день съедать по яблоку, то врачи не понадобятся [2] .

– Не будь такой дьявольски циничной. Меня подмывает взгреть тебя за это.

– Но ведь тогда это будет самоубийство, разве нет?
– Она поцеловала меня в щеку и вырвалась из объятий.
– Пора идти, Джон. Ты сказал, что хочешь добраться туда до его приезда.

2

"An apple a day keeps doctor away" - популярная английская поговорка.

Она подогнала машину к ступенькам заднего крыльца, и я совершил неудобную поездку в багажнике машины. Неудобную, но безопасную. Когда Карла открыла дверцу, машина была уже припаркована в пустынном месте за клубом "Катей". Она открыла ключом дверь черного хода и, впустив меня, опять заперла ее. В коридоре не было окон, и перед кабинетом Керча стояла кромешная тьма.

– Лучше будет, если ты уедешь и оставишь меня здесь одного, - сказал я.
– Ты не хочешь оказаться здесь, когда появится Керч?

– Когда он увидит мою машину, то войдет в здание. Я могу подняться в его комнату.

– У себя дома ты будешь в большей безопасности.

– Наверху я буду в порядке. Позаботься о себе.

– Берегись Керча, - бросил я.
– Ты смелая девушка.

– Не заблуждайся. Я боюсь. Но, может быть, есть сермяжная правда в этой байке, которую ты мне рассказал. Мне почему-то хорошо, когда ты рядом.

– Удирай. Приближается машина.

Какое-то мгновение я видел ее удаляющийся силуэт в серых потемках коридора. Затем дверь закрылась, и я опять остался в полной темноте. Быстро вынул из кармана автоматический пистолет Гарланда и спустил предохранитель. Тьма была настолько кромешной, что казалось, в ней трудно дышать. Но мне не нужен был свет, чтобы ясно видеть две вещи. Мне представлялась последняя возможность. Если Керч один, то я его скручу. Если же с ним будет кто-то еще, мне придется убить того человека.

Тяжелый автомобиль проскрипел по гравию, остановился на мгновение, подал задом и окончательно замер возле двери. Резко хлопнула дверца машины. Неторопливые шаги приблизились к двери, и она открылась. Я колебался одной секундой дольше, чем нужно, пытаясь убедиться, что он один, что никто не остался в машине. Он увидел меня и бросился на улицу, захлопнув дверь перед моим лицом и испустив отчаянный вопль:

– Помогите!

И тут я схватил его за шиворот, скрутил, отчего воротник врезался ему в шею. Жемчужно-серая шляпа свалилась с головы и покатилась в грязь. Толстый язык вывалился изо рта, выкатившиеся глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит, как живые слизняки. Из горла вырывался резкий хрип свистящего дыхания.

Я частично втащил, частично впихнул его через дверь внутрь здания. Там я несколько ослабил хватку на его шее и приложил пистолет к комку жира, который заменял ему талию. Обыскал его и не обнаружил пистолета.

– Открывай свой кабинет. Нам надо кое-что обсудить.

– У меня нет ключа, - хрипло произнес он.

– Тогда я выломаю дверь твоей дубовой башкой.
– Я нагнул его голову и стукнул ею о дверь.

– Я открою дверь.
– Он вынул ключ и отпер дверь.

– Зажги свет.
– Он зажег, и я закрыл дверь.

– Ты ужасный глупец, Уэзер, - начал он.
– У тебя нет никаких шансов, это тебе так не пройдет...

Я саданул ему по скуле достаточно сильно, чтобы сбить его с ног, но не послать в нокаут.

– Не строй из себя порядочного. А теперь поднимайся.

Он сел на полу, расставив ноги, тупо глядя на меня.

– Я сказал - встать! Ты не умеешь выполнять приказы?
– Я подсунул руку ему под воротник и рывком поставил его на ноги.

– Это нелепо...

Я врезал ему между глаз, но на этот раз покрепче. Зашатавшись, он отлетел до середины комнаты и свалился на кушетку. Он лежал не шевелясь, с открытыми глазами. Что-то в позе его грузного туловища напоминало мне перекормленного ребенка, но в этой схожести не было ничего трогательного.

– Не воображай и не тяни время. Поднимайся.

Он продолжал лежать в неудобном положении, потрясенный. Я схватил его за шиворот и поставил на ноги. Он стоял покачиваясь. Марлевая повязка на щеке отошла, и рана начинала кровоточить.

– Чего ты хочешь от меня?
– спросил он.
– Я не убивал твоего отца.

Я его почти не слушал. Да и вообще все, что он мог сказать, не имело значения. За несколько часов я узнал его настолько хорошо, как будто был с ним близок в течение многих лет. Страшная личность, бросавшая тень на весь город, превратилась в моих руках в ничтожество. Пустышка, завернутая в слои из плоти; управляла людьми, подобно порочному ребенку, руководствуясь мерзкими наклонностями и извращенными прихотями. Огромное потеющее тело каждой своей порой источало страх.