Коршун и горлица

Но она не стала говорить этого вслух, слишком хорошо понимая, что от Нафиссы сейчас зависит почти все - это она знает, куда им следует свернуть на развилке подземелья.

Фонарь в конце концов угас и они погрузились в темноту. Бобдил завопил. Айка едва не удержалась от крика и задрожала от страха. Долго ли им еще идти. Вдруг медленно и ровно загорелась свеча. Значит, Нафисса была хорошо подготовлена к их побегу. Почему она об этом не сказала. Но Айка решила, что в данной ситуации лучше не пререкаться с Нафиссой.

Примерно за час до рассвета они вышли наверх.

Их поджидал мужчина в чалме, державший под уздцы двух лошадей.

– Это мой брат, - сказала Нафисса.

– Он будет сопровождать нас, но ему нужно заплатить.

– Мой отец ему заплатит, - сказала Айка.

Нафисса отрицательно покачала головой.

– Ему нужно заплатить сейчас, госпожа. Путешествие рискованное, а у него нет никакой уверенности в том, что эмир его наградит.

Айка побелела от гнева, но сделать ничего не могла. Скоро рассветет...

– У меня ничего нет...

– Я позволила себе, госпожа, - Нафисса сунула руку в карман и выудила оттуда самую красивую нить жемчуга из айкиной шкатулки.
– Если дать ему три жемчужины, этого будет вполне достаточно.

Мужчина, придерживающий лошадей, молча наблюдал за этим обменом.

Только после того, как он свершился, он встал и подошел к ним. Не говоря ни слова, он подал Айке маленький ножик. Она отрезала от нити три жемчужины и сунула ему в ладонь. Он снова промолчал, ничем не выказав благодарности и Айку охватило возмущение, что простые крестьяне столь непочтительно обращаются с ней. "Ну да ничего", - решила Айка. Она отомстит за оскорбления, когда станет управлять калифатом посредством ноющего ребенка, пускающего сейчас у ее ног слюни.

– Вам заплатили за сопровождение. Сопровождайте же нас!

Этот приказ, произнесенный ледяным тоном, возымел свое действие. Брат Нафиссы подсадил на лошадь Бобдила и помог Айке сесть позади него.

Потом они с сестрой сели на другую лошадь и устремились в предрассветную мглу.

Айка подумала, что если ничего непредвиденного не случится, то к полудню они будут уже под защитой отца.

***

– Мой господин калиф!
– раздалось из соседней комнаты, поскольку страж хорошо знал, что господин Абул находится со своей гурией.

Абул проснулся, услышав настойчивый голос.

– Одну минуту, - и спрыгнул с дивана.

– Что там?
– спросила Сарита.

– Кто там?

– Страж, - Абул оделся и пошел в соседнюю комнату.

Сарита села и прислушалась к разговору за стеной. Она мало что расслышала, хотя ей показалось, что в разговоре назвали имя Айки.

Она бесшумно соскользнула с дивана. К ее разочарованию, голоса стихли, так как Абул и страж отошли к дальнему концу залы. Отодвинув край портьеры, она просунула туда голову. Мужчины стояли возле двери, ведущей в приемную. Абул говорил очень быстро, и, хотя она и не могла что-либо расслышать, по его жестам догадалась, что дело касалось действительно чего-то очень важного. Потом мужчины ушли.

Сарита расстроилась. Возможно, ей не следовало ждать от Абула, что он найдет время, чтобы сообщить ей о причине своего беспокойства, но тем не менее она ждала от него этого. Она вернулась к дивану, ища накидку. Подняв ее с пола, она завернулась в нее, отодвинув тяжелые портьеры. Над горными вершинами показались первые лучи солнца. Внезапно загудела труба, и с крепостных валов донесся бой барабанов. Затем с главной сторожевой башни пустили ракету.

Сарита выбежала во двор. В это время с башен, контролирующих горные тропы, пустили ответные залпы. Может, на Альгамбру напали? Сарита распахнула дверь в приемную. Там стоял лишь одинокий страж.

Пошлите ко мне Кадигу!
– приказала она на все еще ломаном арабском, забыв о том, что в Альгамбре женщины не отдают приказы мужчинам, забыв также о том, что мужчины здесь не признают женщин с открытым лицом. Но страж-таки признал ее и прошел на дальнюю колоннаду, сказав что-то стоящему там стражнику.

Сарита вернулась в комнату, поджидая Кадигу, которая наверняка располагала какой-то информацией. Она не чувствовала никакой тревоги, а одно только любопытство. Ей и в голову не приходило, что Абул может не суметь даже встретиться с ней, так как ему придется защищать Альгамбру.

– Сарита!
– позвала Кадига.

– Кадига, что там происходит?

– Не знаю, - но говорят, что госпожа Айка и Бобдил бежали из башни кади.

– Всего-то?

– Если госпожа Айка попадет под защиту отца, тогда у господина калифа появится много врагов, - сказала Кадига.

– А разве это не неотъемлемое право калифа - решать, что делать с женщинами из его гарема?

– Да, в теории это так, но на практике так бывает не всегда. Жены калифа происходят из знатных семейств королевства. Поэтому они с трудом выносят оскорбления, а если они узнают, что калиф вел себя по отношению к дочери эмира несправедливо, то в королевстве начнутся беспорядки. И если только госпожа Айка снова попадет под защиту отца, господин Абул окажется в трудном положении.

Кадига нахмурилась.

– Одно дело, если бы калиф с позором послал свою жену к отцу, а другое - если она бежала от несправедливости и жестокости. В последнем случае отцу придется встать на ее защиту, потому что тут затронута его собственная честь.

Понимаете?

Сарита кивнула. Она поняла... В жестокости и несправедливости Айка будет обвинять Абула из-за Сариты.

– Я понимаю, пораньше думала, что женщины у вас не играют никакой роли.

– Как правило, так оно и есть, - сказала Кадига, - но те, кто хочет иметь влияние, используя свои связи, могут его получить. Госпожа Айка как раз из таких. И отец ее так просто не сдаст позиций, который сумел достичь благодаря положению дочери. Бобдил ведь, в конце концов, должен был стать калифом, а, значит, семья его деда получила бы большую власть.

– Да, я понимаю, - Сарита встала, - помоги мне одеться, Кадига.

Кадига подошла к гардеробу.

– Что вы наденете?

– Платье для верховой езды, - Сарита нисколько не колебалась в своем выборе. Она поняла, что должна была быть готова действовать.

– Я сама справлюсь, - сказала Сарита, беря у Кадиги одежду, - а ты принеси еды. Господин Абул еще не завтракал и, когда он вернется, то захочет есть.
– А в том, что он скоро вернется, она не сомневалась. Действительно, вскоре появился Абул.

– Ты голоден?
– Сарита с тревогой заглядывала в глаза Абула. Случилось что-то ужасное?

Кадига сказала, что Айка и Бобдил бежали.

– Значит, ты уже все знаешь.

– Но что все это значит?

Абул ответил не сразу. Сарита ничего о том не знала, что Айка провоцировала подданных к непокорству. Она и представления не имела о той роли, которая отводилась во всем этом ей.

Абул же считал, что ей обо всем этом говорить не стоит.

– Это значит, что мне предстоит здорово поработать, чтобы укрепить тылы, - с улыбкой сказал Абул.