Коршун и горлица

– Ты умеешь читать по-арабски, Зулема?

Та отрицательно покачала головой.

– Нет, но Кадига умеет. Послать за ней?

Пошли, пожалуйста, - сказала Сарита.

Одно слово из пергамента ее особенно заинтересовало, которое повторялось много раз и, похоже, было очень важным. Она показала его пришедшей Кадиге, тщательно прикрывая текст, находящийся выше и ниже. Сарита прекрасно понимала, что Абул, возможно, не захочет, чтобы содержание его писем стало известно дворцовой челяди.

– Оно означает "не правоверная", - нисколько не колеблясь, сказала Кадига.

– Гм... А это, по-моему, означает "женщина".

А здесь - имя господина Абула.

– Я и не знал, что ты так преуспела в изучении арабского, Сарита, раздался голос Абула.

– Боюсь, что все же недостаточно, - сказала она.
– Ты можешь мне прочитать его?

– А ты не думаешь, что это послание может иметь частный характер? добродушно спросил он, взмахом руки отпуская Кадигу.

– Не думаю, - ответила Сарита.
– Если бы это было так, ты не стал бы бросать его на диване.

– Да, конечно, - согласился он.
– Но я ведь сказал тебе, что в нем написано.

Она покачала головой.

– Какую-то часть, возможно, но не самое важное.

– А почему ты так хочешь узнать?

– Потому что ты обеспокоен им, и я нисколько не сомневаюсь, что пергамент содержит нечто, связанное со мной.

Глаза ее смотрели на него с вызовом. Партнерства на равных - вот чего она от него хотела.

– Возможно, в нем говорится, что мое присутствие способствовало тому, что ты отверг Айку? Что ты заточил ее в крепость и собирался выгнать из-за того, что увлекся мною? Ведь никто не знает о том, что она пыталась отравить меня и вынашивала далеко идущие планы, если Айка об этом не сказала сама, а она явно не сделала этого.

– Похоже, ты все это хорошо обдумала, - он сел на диван рядом с Саритой.
– Ну что ж, давай посмотрим, что еще тут есть.

– Почему бы тебе просто не прочитать мне пергамент?
– спросила она. Ведь это гораздо проще.

– Ты меня удивляешь, - сказал он сухо, беря у нее пергамент.
– Отец Айки сообщает мне, что его дочь находится под его защитой, что она бежала от варварского обращения и угрозы несправедливого изгнания. Эмир считает, что подобным обращением с его дочерью я нанес оскорбление его семье. То, что я отверг его дочь в пользу рабыни и не правоверной, удваивает это оскорбление. Поэтому эмир считает своим долгом отомстить мне.

Он считает, что я должен отречься от престола в пользу моего сына и регента, которого выберет совет, так как я попрал права своих подданных и, следовательно, не достоин правителя народа Гранады.

Изложив, таким образом, содержание пергамента, Абул снова свернул его в трубку и слегка хлопнул им Сариту по макушке.

– Ну, теперь ты все знаешь, Сарита. И что ты на это скажешь?

Она прищурилась.

– И скажу. Ты должен сказать всю правду о предательстве его дочери, пока ей не поверили и остальные.

– У меня нет доказательств.

– А мое присутствие здесь лишь подтверждает обвинение эмира, медленно проговорила она, - а другие поверят ему?

Абул кивнул.

– Эмир Абенпаррати, второй по значимости семьи в халифате, только что потребовал от меня, чтобы я отрекся от престола. Если я не подчинюсь, то против меня начнут военные действия.

– И все из-за меня?
– нахмурилась Сарита.

Абул утвердительно кивнул.

– Все это не так просто, Сарита. Ты просто оправдание для того, чтобы совершить то, что они уже давно затевали. Но совсем недавно я сделал несколько промашек, которые могли повлиять на нерешительных и привлечь их на сторону оппозиции.

– В обращении с Айкой?

– Да, я пренебрег кое-чем и тем самым проявил беспечность.

– И что же теперь делать?

– Я должен ответить на вызов, а потом посмотрим, каков будет их дальнейший ход.

– Ты очень обеспокоен?

– Все это гораздо серьезнее, чем я думал вначале, - признался он.

– И если мы будем воевать в нашей собственной стране, хищники-чужестранцы смогут поживиться легкой добычей. Вот что беспокоит меня больше всего.

– И Гранада достанется испанцам?!

– Рано или поздно, да, - сказал он.
– Мы не сможем долго удержаться против соединенных сил Арагона и Кастилии, но я бы предпочел, чтобы это произошло не в мое правление.

– Да, я понимаю, - она провела рукой по его щеке.
– Не может быть, чтобы я не могла как-нибудь помочь этому.

– Просто будь здесь, - сказал он.
– Я должен знать, что ты здесь, если я должен буду уехать от тебя.

Она печально улыбнулась.

– А ты не держи от меня тайн, Абул. Обещай мне это.

– Я обещаю.

Абул принял брошенный ему вызов и начал готовить Альгамбру к осаде. Такую крепость взять будет непросто, но сама по себе попытка сделать это ослабит его в глазах сторонников. У него не было иллюзий относительно того, что многие из них останутся на тонущем корабле. Слишком многое будет поставлено для них на карту в случае победы его врагов.

Он послал войска патрулировать королевские дороги, и теперь ему поступали регулярные сообщения о перестрелках между его людьми и людьми рода Мокарабов и Абенцаррати.

Абул имел своих шпионов во всех лагерях и неустанно работал над тем, чтобы перехитрить врагов, распространяя собственные истории и с болью в сердце следя за тем, как благодаря его же махинациям, на радость врагам раскалывается и слабеет королевство, которое он всегда старался укреплять. И все же иного выхода у него не было.

Однажды к воротам Альгамбры прибыл полк солдат. Он прибыл для того, чтобы передать калифу послание от эмира рода Мокарабов. Послание, содержащееся в деревянной шкатулке, оказалось ничем иным как головой одного из калифских шпионов при дворе Фердинанда и Изабеллы.

Смысл этого послания был ясен. Силы, объединившиеся против калифа, нашли поддержку испанских монархов. "Что же они должны были предложить взамен?" - подумал Абул. Верность нового калифа испанцам? Они были дураками, если поверили в то, что христианские Величества согласятся на что-нибудь меньшее, нежели полный контроль над Гранадой и уничтожение Мавританско-испанского правления.

Сарита постоянно задавала ему вопросы, напоминая о его обещании не держать ее в неведении.

Он, по мере возможностей, терпеливо отвечал на них, но большую часть времени бывал занят и у нее появилась привычка прислушиваться к внутридворцовым слухам. Кадига постоянно поставляла ей кухонные сплетни и Сарита решила, что они не менее надежны, чем что-то еще.