Корзина желаний

– Да, но… что вы имели в виду, когда сказали «пока еще можете»?

– Не вашего ума дело, Вийон. Вам стоит поменьше думать и побольше работать, как и надлежит человеку вашего достоинства и положения…

– Да, господин, вы правы… Могу я идти?

– Можете… Впрочем, нет, подождите.

Вийон замер и стал терпеливо ждать. Молодой аристократ устроился поудобнее в кресле, положил одну ногу на другую, приставил указательный палец левой руки к виску, а остальными пальцами, сжатыми вместе, подпер скулу и некоторое время рассматривал Вийона столько же пристально, как и в начале беседы.

– Во всем этом, – произнес наконец Тэсин. – Я не могу понять только одного. Айнри перед тем, как уйти наложил заклятье, которое никому не удалось преодолеть. Вообще, если быть точным, цель заклятья была не просто в забвении как таковом, а… нет, что толку вдаваться в тонкости магии, вы все равно ничего не поймете. Просто примем, в самом упрощенном виде, что это было заклятье забвения, сильнейшее из всех, что когда-либо произносились в этом мире, и лишь мы, сорок четыре стража в сорока четырех снах не попадали под его действие. Айнри исчез, его не просто не помнят, его невозможно найти, он как будто бы стерт из всех миров, будто бы не жил никогда – и так будет до тех пор, пока он не осуществит задуманное и не вернется, как я предполагаю, в тот же самый момент времени, когда начал свой путь… Ну хорошо, я могу допустить, что он оградил от заклятья свою мать, тем более что она и так мертва, и не имеет в своем распоряжении вообще ничего, кроме воспоминаний. Но вы – вы! Как, каким образом, такой человек, как вы, сумели уберечься от действия заклятья Айнри! Немыслимо!

– Мы были друзьями, – тихо ответил Вийон. – Да, были, хотя вы мне и не верите… Однажды я спас его от побоев и грабежа, а может, и от смерти, потому что в руках Джадура был нож… Вскоре после того мы поклялись друг другу в вечной дружбе, и я думаю теперь, что это были не пустые слова. Может быть, в этом все дело?

Глава 22

… Погруженный в свои мысли, Вийон шел по пыльным улицам Дангилаты, спускаясь от Верхнего города к Нижнему. Тэсин отпустил корзинщика, убедившись, что ничего умного или познавательного Вийон ему не сообщит; возможно, изначально он полагал, что Вийон знает нечто важное об Айнри или несет какое-то от него сообщение, но в этом высокомерного чародея из «древнего и благородного рода» ждало разочарование. Вийон же, возвращаясь к своему привычному месту обитания, прокручивал в голове недавний разговор и поражался: как же, все-таки, высоко сумел подняться тот мечтательный и наивный мальчик, который все еще жил в его памяти! Удача или у Айнри и вправду обнаружились какие-то необыкновенные таланты в волшебстве? Конечно, талант у него был, Вийон это помнил прекрасно – но придворный маг самого императора? сильнейший из чародеев Ильсильвара, быть учениками которого почитали для себя честью отпрыски старинных и влиятельных фамилий? стоящий в одном лишь шаге от обретения бессмертия, и наставляемый Безликими – особенной кастой то ли демонов, то ли особенной ветвью бессмертных богов, о которых в Ильсильваре предпочитали не говорить, ибо Безликие всегда были где-то рядом, знали все и наблюдали за всем, не имели жалости, и крали (как говорят) иногда детей из бедных семей, а иногда – людские души… Это все казалось невероятным. Да, Айнри был особенным, Вийон всегда знал это, но мир, к которому он на минуту прикоснулся во время разговора с Тэсином, потрясал размахом сил, действующих в нем, масштабом проблем и изощренностью в их решении. Это была магия какого-то совершенно иного, недостижимого для Вийона порядка.

Наверное, и в самом деле лучше не лезть во все это. Сильные и мудрые мира сего сами во всем разберутся и сами все решат, не стоит им мешать, а у корзинщика Вийона Раупа есть дела куда как более насущные, и проблемы его, пусть и несоизмеримо более мелкие, чем дела таких людей, как Айнри или Тэсин,в случае неудачного исхода для самого Вийона могут оказаться не менее, а более горькими, чем беды всеобщие.

Пройдя ворота меж Средним и Нижним городом, Вийон вспомнил о корзине желаний, остававшейся без присмотра все время, пока он отсутствовал, хлопнул себя по щеке, наказывая за нерасторопность, и побежал к бейзовскому сараю со всех ног.

Он ворвался во двор, тяжело дыша и затравлено оглядел открывшееся пространство. Майрын, Флеб и мальчишки мирно работали над своими корзинами. При появлении Вийона все поглядели на него и заулыбались. Флеб приветственно помахал рукой.

– А вот и он! – Потянул Майрын. – Где пропадал, друг? А мы тут сидим, гадаем, куда это тебя увели…

– Все потом, – оборвал товарища Вийон, по прежнему тяжело дыша. – Вы не трогали запертую корзину?

Все четверо дружно замотали головами.

– Не, мы ж не дураки какие-то, – немного обиженно ответил Майрын. – Флеб нам передал что нельзя. А раз мастер дежьена говорит, что нельзя – что ж мы ее трогать будем? Может, это правило какое-то новое или еще что, кто его знает?..

– Я вот слышал, например, что в дежьене цветочников в вазы и кувшины лягушек сажают и держат их там строго определенное время, при том ни додержать, ни передержать ни в коем случае нельзя, – поддакнул Флеб.

– Вот-вот. Я о чем и говорю.

У Вийона отлегло от сердца. На всякий случай, однако, он все равно заглянул в сарай. Корзина желаний стояла в том же углу, где он ее оставил, и, кажется, вела себя смирно. Она уже не была похожа на бешенного зверя, едва удерживаемого на цепи, а наталкивала на мысли, скорее… о спящем волке или леопарде. Все еще опасном и диком, но в данный момент не собирающимся нападать.

Вийон осторожно, чтобы не побеспокоить сумеречную корзину, набрал в сарае прутьев, вернулся во двор и занял свое рабочее место.

– Я расспрашивал всех об Айнри Тозоле, – объяснил он случившееся утром. – И кое-кого привлек мой интерес. Отсюда и все эти люди. Ничего путного я ему сообщить не смог, так что думаю, больше они тут не появятся… Все подробности расскажу как-нибудь в другой раз, а сейчас давайте займемся делом. Мне надо еще многому вас научить. Чья очередь идти на рынок сегодня – наша, Флеб? Не пойдем никуда, будем учиться, а заодно и наделаем побольше хороших корзин и продадим их потом.

Он учил Майрына, Флеба и мальчишек весь день, прерываясь ненадолго лишь для того, чтобы поесть, посетить нужник и умыться. Бейз мог нагрянуть по его душу в любой момент, и Вийону хотелось передать товарищам как можно больше знаний до того, как этот момент наступит.

Вечером все разошлись, а Вийон, вновь заглянув в сарай, приблизился к корзине желаний.

Сейчас изменения в ней были еще более заметны. Нет, внешне она все это время оставалась такой же, какой была вчерашней ночью, на алтаре сновиденного храма, когда Вийон только-только сотворил ее. Но впечатление, которое она производила, отличалась разительно. Теперь это не был яростный, рвущийся с цепи зверь, и даже волка, забывшегося чутким сном, она больше не напоминала. Сейчас корзина была похожа на пушистую домашнюю кошку, мирно свернувшуюся калачиком и едва ли не мурчащую во сне. Она сделалась безопасна и чиста, и даже вес ее изменился, когда Вийон подошел и осторожно взял ее в руки – корзина стала ощутимо легче.

«Она готова, – подумал Вийон. – Будь я проклят, если это не так…»

Он вышел во двор, постоял немного, все еще сомневаясь, а затем поставил корзину на чурбанок и открыл крышку. Чего он ждал? Россыпи лепестков? Свернувшегося на дне белого кота? Хоровода весело щебечущих фей? За последние дни произошло столько всякого, что Вийон был уже готов ко всему.

Корзина оказалась пуста, и лишь что-то, похожее на светлую тень или солнечного зайчика, мелькнуло на миг перед глазами Вийона – а может быть, ему лишь померещилось, слишком уж велики были его ожидания, чтобы не увидеть ничего.

«И?.. – Подумал Вийон. – Что дальше?.. Неужели и теперь ничего не вышло?»

Он понял, что не заснет, если не узнает наверняка и, покинув двор Бейза, зашагал в сторону Горелой улицы. На Дангилату опустились сумерки, но люди на улице еще были, некоторые из них узнавали его и приветствовали; Вийон даже, кажется, раз или два услышал обращение «мастер». Неужели кто-то из корзинщиков все же проболтался об их общих планах? Наверняка это были Флеб или Этар, которые проболтались Акине, а уж та разнесла известие по всем своим соседкам и родственницам. Вийон с осуждением покачал головой. Предстоящий с Бейзом разговор тяготил его все больше и больше, а уж это известие и вовсе доведет торговца лозой до белого каления.

Знакомый дом на Горелой улице встретил Вийона совершеннейшей тишиной. Вийон постучался, позвал Элесу, затем Иси и сыновей, затем снова Элесу – ни звука за дверью, ни шороха, ни движения. Вийон толкнул дверь и обнаружил, что она не заперта, он вошел в дом и увидел совершенно пустой дом. Ни вещей, ни следов кого-либо живого, и общее ощущение затхлости и запустения такого, что не оставалось сомнений – дом стоит покинутым вот уже много лет. Вийон заглянул в комнату. Последней деталью, убедившей его в том, что случилось, стало отсутствие царапин и полос на стенах – в тех местах, где раньше портили стены для игры или от нечего делать Эбран и Гет. Вийон присел на корточки и коснулся рукой пола. Солома была старой, сухой и пыльной, а не гниловато-влажной, как он помнил.