Корзина желаний

А потом, когда они с Айнри как будто бы встали спиной к спине и дрались с четверыми? Подростки нападали со всех сторон, и Вийон некоторое время просто отталкивал тех, кто лез к Айнри сбоку или со спины. А потом он ударил высокого мальчика, второго в банде после Джадура, и бой на этом закончился. Шпана бежала, крича «одержимый!» и «чернокнижник!» потому, что они наконец поняли, что мальчик, которого они хотели запугать, избить и ограбить, был сильнее их всех вместе взятых, потому что его охраняла незримая и текучая сущность, которая продолжала кружить вокруг мальчика-чародея, поднимая в воздух с земли песчинки и мелкий мусор. Вийон не был тогда человеком, еще не успел им стать, но Айнри продолжал дарить ему свою силу, внимание и любовь, и все это не исчезло бесследно.

Почему же они расстались? Раньше, когда Вийон вспоминал об этом, ему чаще всего казалось, что Айнри заболел и переехал, но иногда он думал, что надолго заболел он сам. На самом же деле, Ирцина, по видимому, нашла своему сыну подходящих учителей, которые во-первых, установили границы для его сил, сделав почти невозможным бесконтрольное их использование, а во-вторых, так загрузили учебой юного чародея, что тому сделалось не до игр.

Но иногда он, по всей видимости, все же возвращался к мыслям о своем друге. Вийон, тоскующий и потерянный, кое-как приспособился к жизни среди людей, стал одним из них, вырос и даже женился, потому что Айнри придумал для него эту историю. Хотел ли Айнри, чтобы у них с Элесой все вышло именно так, как вышло? Вряд ли. Вийон был уверен, что Айнри никогда не желал ему зла. Он делал то, что считал хорошим и правильным делом, вот только усилия его преломлялись и искажались, сталкиваясь с реалиями мира людей. Айнри возвращался к мыслям о своем друге все реже, и жизнь Вийона становилась все более серой и обыденной, наваливалась тоска, любовь сменялась ссорами, дети стали презирать своего безропотного отца, а место благодушного старого Таршина Лекарида занял его жестокий сын. Айнри придумал доброго и мягкого человека, но человек этот, оказавшись в реальном мире, сделался предметом насмешек и унижений потому, что сотворивший его чародей был еще слишком юн, чист душой и смотрел на окружающий мир еще слишком неопытным и наивным взглядом.

Но ведь… Вийон изменился, не так ли?

Айнри заложил в нем лишь основу, но Вийон не застыл навсегда в своем первозданном виде. Он менялся со временем, накапливал опыт, и пусть множество ошибок – но кто из людей их не совершает? В конце концов, он завоевал расположение и уважение своих товарищей и стоял в двух шагах от того, чтобы сделаться главой новой гильдии, он дал начало новому дежьену и даже нашел способ сотворить корзину желаний. Впрочем… имели ли все эти усилия хоть какое-то значение, если он не был настоящим человеком, и не имел даже собственной души, оставаясь порождением чужого воображения?

…Вийон вдруг очнулся от дум и огляделся вокруг. Он стоял на балконе, опираясь руками на белоснежные перила и смотрел на город, расстилавшийся внизу. Кажется, это была Дангилата, озаренная лучами восходящего солнца, но с такого ракурса Вийон еще ни разу ее не видел. Что это? Где он? На одной из башен Верхнего города? Но что это за дом и как он здесь оказался? Вийон чуть наклонился вперед, а потом посмотрел направо и налево. Нет, Верхний город – вот он там, за стеной дворца, немного внизу… За стеной дворца? Светлые боги, как он сюда проник? Что с ним сделает стража, когда обнаружит его здесь? Нет-нет, это какая-то ошибка, такого не может быть… Потом он вспомнил, что спал и странствовал в сновидениях, встречаясь с душой Ирцины Тозол, и немного расслабился. Все вокруг выглядело чертовски реалистично, но, наверное, это просто еще один сон. Он постоит тут еще немного и полюбуется городом, а затем вернется в сарай, откроет глаза и окунется в повседневность.

Вийон сосредоточился на ощущении своего оставленного где-то тела и постарался проснуться. Ничего не получалось. Ну же!.. Нет, ничего.

Взглянув на свои руки, он в первое мгновение подумал, что руки эти принадлежат не ему – они были богато украшены перстнями, укрыты тканью расшитого серебром и золотом халата и имели, как и у многих аристократов в Ильсильваре, кожу более светлую, чем та, которой обладали жители Нижнего и Среднего города. Потом все смазалось и вернулось на место: бедная одежда, темные руки с парой болячек и грязью под ногтями вместо каких-либо украшений. Похоже, что «сценарий этого сна», как выражалась Ирцина, навязывал ему изначально роль богатого и влиятельного человека. Может быть, и не стоило от нее отказываться? Побыть нищим он всегда успеет.

Вийон услышал за своей спиной шаги и, обернувшись, увидел Бейза Лекарида, мягко входящего в комнату. Комната, кстати говоря, была чрезвычайно роскошна, украшена коврами и была обставлена безукоризненной лакированной мебелью.

«Что делает Бейз в моем сне? – Недовольно подумал Вийон. – Что он здесь забыл? Торговца из Нижнего города не должно быть во дворце!»

Впрочем, и его самого здесь быть не должно.

Но сон не смазывался и не менялся (если не считать разве что метаморфозы, произошедшей чуть ранее с одеждой Вийона и кожей его рук), все было предельно натурально и это начинало беспокоить.

– Вот, значит, ты где, – проговорил Бейз, подходя ближе. – Ну что, ты сделал корзину желаний?

«Ясно. Это кошмар, – подумал Вийон. – Поскорее бы проснуться… Хотя мне и наяву придется видеть его мерзкую рожу… Так что нет разницы. Скажу ему все сейчас. И повторю, если придется, при пробуждении.»

– Да, – сказал он, набравшись смелости. Бейза он боялся даже здесь, во сне. Тем более, во сне столь реалистичном. – Да, я нашел способ создания этих корзин, и одну из них уже сделал, испытал и сжег. Все работает.

– Великолепно! – Обрадовался Бейз, потирая руки.

– Вы ничего не получите, – произнес Вийон. – Корзина желаний – слишком опасная и могущественная вещь, чтобы принадлежать такому злому и жестокому человеку, как вы. Делайте со мной что хотите: бейте, зовите стражу, режьте на части – от меня вы ничего не получите. Я слишком многое в своей жизни сделал не так, но я учусь, и пусть даже я никто, пустое место, меньше чем человек – теперь я буду поступать только так, как сам считаю правильным. Вам меня больше не запугать.

И сказав так, он отвернулся от Бейза и вновь посмотрел на город, озаренный утренним светом. Он ожидал, что услышит ругательства, разгневанные крики, что его ударят и бросят на пол, начнут избивать – но стоял спокойно, не поворачиваясь, не пряча голову, не дрожа и не напрягая мышцы тела. Пусть будет то, что будет. Он будет делать то, что считает правильным, а все остальные пусть делают то, что считают правильным они. Он больше не будет бояться, кланяться и умолять о пощаде. Может быть, его убьют, и уже совсем скоро, но хотя бы немногие оставшиеся дни – или даже минуты – он побудет самим собой. Побудет тем, кем всегда хотел быть он сам, а не тем, к чему его склоняла излишняя мягкость характера, вложенная в него Айнри, и жестокий мир, в котором он был принужден жить.

Но Бейз его не ударил и не стал кричать. Торговец лозой подошел и встал рядом, также оперевшись руками о белоснежный балкон.

– Вообще-то, я и не ждал, что ты отдашь мне корзину, – как бы между делом сообщил Бейз. – Вполне достаточно уже и того, что ты способен ее сделать.

– Раньше вы говорили иначе, – заметил Вийон.

– Раньше ты говорил, что ты Вийон Рауп, обычный корзинщик, – парировал Бейз. – Но я же не выставляю тебе это на вид.

– А кто же я, по-вашему? – Спросил Вийон. – Я и есть обычный корзинщик из Нижнего города, Вийон Рауп.

– Айнри, – сказал Бейз. – Этот спектакль уже и так слишком затянулся. Если ты все сделал, как надо, если ты создал наконец малую призму, как собирался – продолжать игру никакого смысла уже нет. Пора пробуждаться.

– Вы что-то путаете, – помолчав несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, ответил Вийон. – Я даже не буду спрашивать, откуда вы знаете про Айнри и как можете помнить его имя, если сделал заклятье, которое… нет, это неважно. Но вы ошибаетесь насчет меня. Между нами действительно есть связь, но я – это не он. А большего вам знать и не нужно.