Кошак

— Поставь пелену, котик. Так будет лучше. Так ничьи ушки не услышат, как мы будем ворковать, а ты — стонать.

Сказано-сделано, хотя я и не видел к этому предпосылок: трахаться почему-то можно и без пелены, а стонать — только с ней. Что-то тут не сходилось. Скорее всего, все последние телодвижения девочек были направлены на сохранение предстоящего разговора в тайне — слишком уж красноречивую позу они приняли. И валькирии не обманули моих ожиданий.

— Кот, у нас небольшие проблемы, и мы хотели подключить тебя к их решению. Ты вроде неплохо спелся с Отделом террора… так что должен справиться. В общем, наш объект покупал оружие. Он посредник. Нам он без надобности, но мы заинтересовались номенклатурой его покупок. Подняли на него информацию, и выяснилось, что он ни разу не бандит. Всё буквально кричало, что парень — законопослушный гражданин! Так бывает в двух случаях. Во-первых, когда мы имеем дело с агентом какой-то там разведки, или профессиональным бандитом, действующим по поддельным документам. Во-вторых, если этот человек посредник. И раз он дожил до своего возраста и ни разу нигде не всплыл — посредник из политических.

— Мы вообще-то искали крупного поставщика, сливающего местным торговцам оружие, — после секундной задумчивости продолжила кошка. — А этот субъект на такого явно не тянет, к тому же он покупал, а не продавал. Решили взять и посмотреть, не агент ли он внедрения. Бывает и такое. На подобных мелочах иногда вскрываются старые матёрые разведчики, залёгшие на дно ещё при прошлом режиме. Таких следует выявлять всеми доступными средствами, и в конце их обычно ждёт смерть. С нашим «другом» мы плотно побеседовали, даже, можно сказать, с интимом. Не тянет он на агента. Не те реакции. Политический это, сомнений быть не может. Вместе с Отделом подняли его контакты за всю прошлую жизнь — так можно, когда чётко знаешь, по кому искать. Иначе стоит проблема в ворохе наличных данных выявить что-то конкретное. Всё ведь пишется. В результате раскрутили цепочку его контактов. Собственно, он нам теперь не нужен. Но если дать ход делу, первым под раздачу попадёт торговец оружием, через которого он действовал. Это заставит крупного поставщика нервничать, он затаится, что нас категорически не устраивает. Поэтому передавать его Отделу нельзя ни в коем случае. Но и просто отпустить не получится, тогда занервничают его политические дружки, да и оружейник может заподозрить, что его выявили. В общем, всюду клин. Пока самый логичный вариант — чтобы он просто исчез, а все следы привели бы к каким-нибудь местным дворовым бандам.

— Подожди, Лай. Но ведь оружие в колониях под строжайшим запретом! И вы, зная торговца, так просто с этим миритесь?

— Я тебе больше скажу. Мы знаем почти всю сеть торговцев в этом и в ряде других городов. Они нам пока не нужны. Зато нужен тот, кто им это оружие поставляет. Есть подозрение, что он связан с пиратами, либо теми, по кому мы работаем. Откуда оружие, спросишь ты? Да элементарно, Кошак! Тут всего десять лет назад отгремела космическая война. Лёгкого и среднего стрелкового оружия было произведено столько… Военные объекты наши пытаются выявлять ещё в начале, но некоторые секретные вскрываются значительно позже. Особенно это актуально для всяких схронов по линии спецслужб. Они там чуть ли не к партизанским действиям порой готовятся. Когда же сталкиваются с жестокой реальностью и всё начинает рушиться, им резко становится не до партизанщины. Самим бы выжить! Кто-то ударяется в пиратство… ну а кто-то распродаёт оружие из тайных схронов. Контрабандой оно перетекает между нашими Секторами. Поэтому вообще не факт, что поставщик отсюда, но мы должны это доподлинно установить. Вот и ждём, пока клюнет крупная рыбка — расставили сети, и ждём.

Чтобы переварить услышанное, мне понадобилось несколько минут. Признаюсь честно, впечатлился. Лайна по гражданской профессии инженер-строитель, по военной, как и все валькирии, владеет кучей видов оружия и всевозможных следящих и боевых систем дистанционного управления. Миска… вообще на технике повёрнута. Теперь выясняется, они ещё и интриганки… шпионки.

— Знаю вас уже давно, а всё не устаю открывать в вас новые грани таланта. Теперь вы предстаёте передо мной в роли следователей и оперативников экстра-класса. Милена — программист и аналитик, Викера — пыточных дел мастер, ещё и переговорщик неплохой, милаха Эйди вообще — криминалист с кучей экспертных специальностей. Это заставляет вами гордиться и восхищаться, кошки. Будоражит и пьянит.

Валькирии довольно завозились, похвала была им приятна. В ответ девочки принялись оглаживать меня в четыре руки, страстно задышали на ухо. Я не остался в долгу и крепко стиснул Лай в объятиях, буквально вжимая в себя подтянутую фигурку.

— Это нам с тобой повезло, котик. Вот ты всё говорил, мол, буду глотки за вас рвать. Все кивали, но не воспринимали за чистую монету. Но когда ты начал их рвать буквально… запытал до смерти недоноска, покусившегося на Эйди… В общем, я от тебя в полном восторге!

— Было бы от чего восторгаться… Другого республиканца до смерти задрал…

— Да, он республиканец, и Милаха сама нарывалась. Но когда он начал её зажимать и за волосы рванул… Это не её выбор был, а его. А сколько таких милах у него было до нашей? Которые без когтей и зубов, и ничего не могли ему противопоставить? Такое поведение ведь за один вечер не нарабатывается… Вседозволенность. Теперь он часть Республики и должен понимать, что тут другие порядки. Придётся привыкать отвечать за свои поступки и желания. Конечно, только дура назовёт нашего мальчика врагом Республики. Но как постоянно пишут на плакатах девчонки из Службы Информации, «дурак — враг Экспансии». Вот он — типичный враг Экспансии. Туда ему и дорога. Зато он наши семейные узы скрепил. Своей кровью. Хоть какая-то от него польза Экспансии вышла… Ты всё правильно сделал, не пристало всяким недоноскам валькирий скручивать. Авторитет долго нарабатывается, зато теряется — в один миг.

— А мне твоя забота очень по сердцу пришлась — там, в городе… особенно, когда меня вылизывал всю, — хмыкнула в другое ухо Миса. — Хочу, чтобы всегда так было. Ты первый, кому могу по-настоящему доверять. Я это ещё на Базе поняла, теперь же только утвердилась во мнении. И с недоноском ты правильно всё сделал. Чего с ним миндальничать, если сам на когти валькирий лезет?

Мы ещё пообжимались, а потом меня накрыло пониманием, что кошки сейчас совершенно буднично рассуждают о новой смерти. Которая ещё не произошла, но может вот-вот случиться. И бедолага в соседней комнате, потерявший сознание под пыткой, даже не догадывается об уготованной ему участи. Не многовато ли смертей для каких-то пары дней?..

— Что он хоть говорит?

— Этот? Врёт, будто хотел начальника убить. Тот его, видите ли, достал сильно. Настолько, что парню понадобились мины против тяжёлой техники. Даже с личностью начальника это как-то не вяжется, не говоря уже о банальном здравом смысле…

На меня, с возникшей в воздухе миниатюрной голограммки, смотрел поблекшим, уставшим взглядом седенький тщедушный человечек. По мере удаления старичка от наблюдателя, стало хорошо заметно, как он подволакивает левую ногу. Другая голограмма, рядом со старичком, высветила номенклатуру приобретённого «мстителем» вооружения. Приличный списочек… Я сломался на десяти килограммах взрывчатого вещества, которыми можно было снарядить четыре-пять тяжёлых противотанковых мин. Если не повезёт оказаться в эпицентре взрыва всего этого добра, всю стаю может положить — броня валькирий точно не выдержит, даже защитный дройд сдуется.

— Он бы ещё по живому весу взял!

— Что, прости? — Лайна задумалась о чём-то своём, потому не сразу поняла, о чём вообще речь.

— Говорю, купил бы по весу старика. Чтоб уж наверняка.

Кошки в ответ зафыркали. Моя реплика даже снежку вывела из её раздумчивого состояния.

— Аппаратура тоже говорит, что он врёт, — подтвердила Миска. — Но мы его толком ещё и не ласкали. Так, немного показали, как оно бывает… А вообще, Кошак, я тут как-то задумалась… Знаешь, а ведь пытки придумали не аморальные люди и не извращенцы какие. Их придумали умные ответственные люди, которые всего лишь хотели добиться такого же умного и ответственного ответа от объекта их приложения. От других людей. Таких же, как они сами. Жизнь показывает, что если простого человека, не республиканца, не простимулировать, не научить его на пыточном столе, как нужно себя правильно вести, он будет врать. Заливаться соловьём, извращаться, но безбожно врать. Это в человеческой природе. Люди не хотят представать теми, кем они являются на самом деле, вот и выдумывают всякие оправдания… Врут как дышат. Мы не такие, нам незачем представляться другими. Поэтому мы побеждаем и вершим свою Экспансию.

Опять безбашенная метиллия удивила. Вот как так может быть, чтобы в человеке уживалось столько граней?! Никогда бы не подумал, что Мисель способна задумываться о судьбах человеческих, и делать весьма жизненные и далеко идущие выводы.

— Тут с тобой сложно спорить, кошка… Слушайте, а почему бы нам не попытаться отпустить его под благовидным предлогом? Скажем, я мог бы попытаться внедриться в их организацию. Вытащить его из тюрьмы и попытаться.

— Вряд ли это возможно, котик. У тебя же поля, которые наша техника обнаруживает на раз. Тебя по ним легко раскусят, — протянула Лайна.

— Ну почему же? — не согласилась Мисель. — А зачем их вообще скрывать? Помнится, все сёстры-мечницы, едва его увидев, сразу принимали за псионца…

Мысль метиллии настолько поразила нас с Лай своей простотой и изяществом, что я не удержался, поймал её обнимающую мой торс ладошку и нежно погладил. Что-то Миска сегодня жжёт.

— Ну вот и славно, — довольно протянула рыжая. — Ты иди, договаривайся со своей кошкой, Илиной, а мы пока поработаем с мальчиком. Ему нужно показать, что его по-любому расколют. Вопрос лишь во времени. Я этим займусь, не беспокойся.