Кошка в сапожках и маркиз Людоед

– Вы принесли сладости? – спросила она и захлопала в ладоши. – Вы такая милая! Тереза, возьмите корзинку.

Сначала я решила, что Тереза – это служанка, но вместо прислуги ко мне подошла бледная черноволосая девица точно в таком же платье, как и Дайана.

Ну, если быть честной, то не точно в таком же. На Дайане простое серое платьице смотрелось, как горностаевая мантия на королеве. Я сразу оценила и скромность покроя, и нежное кокетство. Надо обладать отменным вкусом, чтобы одеться строго и в то же время соблазнительно. И у Дайаны этот вкус был. А вот у бедняжки Терезы – ну ни капельки. Платье на ней сидело мешковато, да и цвет был совсем не её. Серый хорош для розово-белоснежных блондиночек, а вот смуглых брюнеток он превращает в сушёную воблу. Было видно, что барышня Тереза всеми силами старается походить на барышню Дайану, но получается из рук вон плохо.

И ещё было видно, что барышня Тереза слепо восхищается барышней Дайаной, потому что послушно взяла корзинку и с маленьким книксеном отошла от меня, поставив корзинку на столик. А Дайана даже не поблагодарила за услугу – словно так и надо было.

Я вряд ли стерпела бы подобное обращение, но Тереза не выказала ни обиды, ни огорчения. Она вернулась и села на пуфик, глядя на Дайану с почти собачьей преданностью.

Пока барышня Миттеран на правах хозяйки представляла мне всех присутствующих девиц, я кивала и улыбалась, но про себя отметила, что Марлен была единственной девочкой, кого позвали на «королевский» вечер. И я отказывалась верить, что во всём Шанталь-дэ-нэже не нашлось больше детей. Дети были, но белокурую ундину интересовал только один конкретный ребёнок. Оно и понятно – хочешь понравиться папе… вернее, дяде – понравься его любимой племяннице. И судя по тому, что Марлен так же, как остальные девицы, ловила каждое слово барышни Миттеран, господин маркиз был уже в поясном кармашке светло-серого платья.

Но это, возможно, к лучшему. Зато милорд Огр перестанет так огриться, превратится в обычного мужчину, будет улыбаться и сменит траур на нормальную одежду. В доме станет веселее, и Марлен оживёт, потому что госпожа Броссар точно обломает зубы о Дайнау Миттеран.

Это было, возможно, к лучшему, но мне стало грустно. При всей своей миловидности и всём очаровании, Дайана мне не нравилась. Будет ли она так же добра к Марлен, когда станет маркграфиней? Кто же её знает. За свою жизнь в пансионе я вдосталь нагляделась на таких вот нежных русалочек. Они милы, нежны, но так любят помыкать теми, кто слепо ими восхищается. И так изобретательны в коварстве, когда надо кого-то поссорить, обидеть, унизить… Мне всегда было удивительно, почему другие не замечают этих качеств, но факт оставался фактом – таких душечек, как Дайана, обожали и в моём пансионе, и то же самое я встретила здесь – в городе на краю света.

Единственное знакомое мне лицо среди приглашённых была Надин Арно. Она робко улыбнулась и кивнула, я тоже кивнула и сказала:

– Рада видеть вас, Надин. В прошлый раз неловко получилось. Надеюсь, я не слишком вас испугала.

– Вы знакомы? – живо переспросила Дайана.

– Встретились в аптеке у мастера Ферета, - пояснила я, а Надин промолчала, опустив голову.

– Ах, у этого сплетника, - протянула барышня Миттеран.

Некоторые девицы угодливо захихикали, и мне это совсем не понравилось. Одно дело – считать кого-то сплетником, и совсем другое – говорить об этом вслух. Не стоило Дайане высказываться так откровенно при Марлен. Всё-таки, Ферет – лечащий врач Огрестов, а Марлен – девочка прямолинейная. Возьмёт и передаст слова Дайаны аптекарю. Но, судя по всему, барышню Миттеран это ничуть не заботило. А вот обстоятельства нашей встречи с Надин её заинтересовали.

Я пересказала вкратце, как заезжала в аптеку за мятными леденцами для Лоис, и встретила там Надин, которая покупала лавандовую воду. Об успокоительных каплях, и об участии молодого Тутура я, разумеется, ничего не сказала.

Надин, во время моего рассказа, сидевшая, как на иголках, посмотрела на меня почти с признательностью. Она сразу же опустила глаза, но Дайана перехватила этот взгляд.

– Какая же вы скрытная, девица Арно, - сказала она, игриво погрозив ей пальчиком. – Уже познакомились с барышней Ботэ, и ничего мне не сказали!

– Простите, - вмешалась я, - но разве это такая значительная новость, что требовалось сообщить вам, барышня Миттеран?

Гувернантке надо вести себя скромно, но я не сдержалась.

– Конечно, барышня Ботэ, - сладко ответила Дайана. – Вы – главная новость города этой зимой. Нам интересно узнать всё о вас, а вы ни с кем не общаетесь. Как будто прячетесь в замке милорда Огреста. Кстати, вы ведь жили в столице?

– Да, - коротко ответила я, не желая уточнять, что последние месяцы я жила в дешёвой гостинице в провинциальном городке, а до этого – на мельнице в ещё более провинциальной деревушке.

– И что заставило вас покинуть столицу и приехать сюда? – Дайана распахнула глаза, всем своим видом выражая искреннее удивление. – Вы как будто и правда прячетесь… Неужели, прячетесь? Кто-то из столицы вас разыскивает?..

Я не ошиблась – девчонка была совсем неглупа. Вот уже она повернула разговор так, что гувернантка Огрестов сейчас предстанет перед всеми в образе нашкодившей кошки, которая что-то там натворила в столице и поспешила сбежать.

– На самом деле, вы правы, - сказала я, понизив голос. – Я решила на время уехать из столицы… по личным причинам.

Девицы слушали меня, приоткрыв рот, а Дайана всплеснула руками и прижала ладони к щекам.

– Наверняка, тут не обошлось без романтической истории! – воскликнула она. – У вас был…

– Всё гораздо прозаичнее, барышня Миттеран, - перебила я её, пока она не наговорила лишнего при Марлен. – Его светлость герцог Марбургский предложил мне место секретаря в его штате. Как вы сами понимаете, таким людям не отказывают, но я никогда не хотела быть государственной служащей, - тут я вздохнула и с улыбкой погладила Марлен по голове. – Мне всегда хотелось учить деток. Это так прекрасно – общение с детьми. Поэтому мадам Флёри предложила мне порепетировать одну маленькую, миленькую девочку в Шанталь-де-нэж, и я с радостью согласилась. Прежде чем его светлость прислал мне официальное приглашение на должность.

Девицы вздохнули, как одна, и теперь смотрели на меня, словно на небожительницу.

– Да, вы очень умно поступили, барышня Ботэ, - со смехом признала Дайана. – Наш город – лучшая крепость. До весны письмо герцога вас точно не найдёт. Даже король не в силах победить нашу зиму!

– Рада, что вы меня понимаете, - ответила я ей ласково.

– А Кэт играет на мандолине! – выдала вдруг Марлен.

Я благодарно улыбнулась ей, а Дайана тут же подхватила эту новость.

– На мандолине? – почти пропела она. – Как это мило! А я играю на лютне. Мы можем как-нибудь составить дуэт.

– Почему бы и нет, - согласилась я. – Возможно, кто-то ещё захочет помузицировать с нами? Надин, - обратилась я к барышне Арно, - вы играете на лютне?

– На лютне, на мандолине, на клавесине, - ответила она, не поднимая глаз.

– Я тоже могу на клавесине, - вмешалась Дайана.

– А я умею играть на флейте, - сказала рыженькая девица, которую, как я запомнила, звали Ринальдина. – Можно мне с вами?

– Конечно, - ответила я, опередив Дайану. – Чем больше музыкантов, тем интереснее.

Теперь уже предложения посыпались со всех сторон. Кто-то играл на вьели, кто-то на тамбурине, и все хотели поучаствовать. Причём, обращались девицы ко мне, а не к Дайане. Краем глаза я видела, что хозяйка вечера начинает злиться, но она себя ничем не выдала и тут же перехватила инициативу.

– Тогда устроим целый оркестр! – объявила она, захлопав в ладоши. – А заниматься мы можем в замке милорда Огреста! У него есть танцевальная зала, и мы там прекрасно расположимся.

Марлен пришла в восторг, как и остальные девушки, но я сразу остудила их пыл.