Кошмар на улице Вязов

Нэнси вернулась домой вечером и увидела выезжающий из-за поворота грузовик. Она посмотрела на дом.

– О Господи!
– пробормотала она. Каждое окно было закрыто фигурной решеткой, глубоко утопленной в рамы.

Нэнси вошла в дом.

– Мама, - крикнула она, - что это за решетки?

Мадж была в спальне и стояла, опершись о спинку кровати. В ее руке блестела бутылка джина.

– О мама...
– в отчаянии сказала Нэнси. Она потянулась за бутылкой, но Мадж отдернула ее.
– Что за решетки?

– Защита.

Нэнси села на кровать:

– Мама, расскажи мне, что ты знаешь о Фреде Крюгере.

– Умер и исчез, - сказала Мадж.

– Я хочу знать, как и где. Если ты мне не скажешь, я позвоню папе.

– Забудь Фреда Крюгера.

– Я хочу знать, - настаивала Нэнси.
– Он для меня не умер - он преследует меня! Если я усну, он меня убьет! Я знаю!

Мадж посмотрела на нее, затем криво усмехнулась:

– Отлично. Ты хочешь знать, кем был Фред Крюгер? Он был подлым убийцей по меньшей мере двадцати детей нашего квартала, детей, которых мы знали. Мы сходили с ума, не зная о преступнике, но нам стало еще хуже, когда узнали!

Мадж с содроганием встала.

– Адвокаты заработали кучу денег, и судьи прославились, - продолжала она, - но кто-то забыл подписать ордер на арест, и Фред Крюгер остался на свободе. Это все.

– Так он жив?

Мадж мрачно усмехнулась:

– Его нужно было остановить. Этому изуверу нельзя было позволить больше убивать детей. Но его не тронуло правосудие.

Нэнси задрожала в страхе.

– Нужны были частные граждане для того, чтобы справедливость восторжествовала, - объяснила Мадж.

– Что вы сделали, мама?
– спросила Нэнси,

Мадж нащупала бутылку с джином:

– Мы выследили его. Отыскали в старой котельной. Он был пьян и спал в своем обычном поношенном красно-черном свитере, с лезвиями рядом...

Нэнси с трудом перевела дыхание:

– Продолжай.

– Мы облили все бензином, оставили дорожку к двери, и тогда - пых! Руки матери поднялись, а глаза расширились от света далекого огня.

Мадж опустила руки: - Казалось, что даже дьявол там не выживет, но Фред вскочил, как дух, весь в огне, размахивая лезвиями-когтями во все стороны и крича... что он отомстит нам, убивая наших детей.

Мадж остановилась, внезапно вздрогнула и долго пила. Она заплакала, посмотрела на Нэнси и покачала головой:

– Там были мужчины. Нэнси, даже твой отец. О да, даже он. Но никто не сделал необходимого - никто не взял револьвер и не пристрелил его по-настоящему. Кроме меня!

Мадж разрубила воздух рукой. Потом остановилась, дрожа, и продолжила хриплым и испуганным голосом:

– Так он умер, Нэн. Он до тебя не доберется. Твоя мама убила его.

Нэнси обняла мать и погладила ее.

– Кто еще там был?
– спросила она.
– Родители Тины были? А Рода?

Мадж откинулась назад:

– Конечно, и Глена. Все мы. Но это в прошлом, детка. Точно. Всему конец. Мы взяли его ножи.

Мадж повернулась, открыла дверцу старой печи и посмотрела внутрь. Через мгновение она вытащила обернутую в тряпки вещь. Мадж развернула ее и показала длинные ржавые ножи и их похожую на перчатку основу.

Нэнси смотрела на ножи, и ее пробирала дрожь:

– Все эти годы ты держала это здесь? В нашем доме?

– Доказательство, что он без когтей, - сказала Мадж.
– А его самого мы схоронили как следует.
– Мадж сунула перчатку обратно и закрыла железную дверцу.
– Все в порядке, можешь спать.
– Мадж пошла к лестнице.

Нэнси вздрогнула и посмотрела на свою руку. Раны опять начали кровоточить. Из-под печи доносились звуки кошмарной котельной.

5

Этой ночью Нэнси позвала Глена.

– Да?
– сказал Глен.

– Привет, - ответила Нэнси.

– Как дела?

Нэнси смотрела сквозь решетку окна.
– Отлично. Стой у окна, чтобы я тебя видела.

Глен подвинулся к свету.

– Я слышал, что твоя мама сегодня ходила в магазин охраны. Ты выглядишь, как пленник Зенды. Как долго ты не спала?

– Идет седьмой день, - сказала Нэнси, - но ничего, я проверяла по книге Гиннеса. Рекорд - одиннадцать, и я его побью, если понадобится. Слушай, я... я знаю, кто это.

– Кто?

– Убийца, - сказала Нэнси, - и если он подловит меня, ты будешь следующим.

– Я?
– с тревогой спросил Глен.
– Зачем кому-то убивать меня?

– Не спрашивай - просто помоги мне схватить его, когда я его вытащу.

– Откуда?

– Из моего сна.

– Как ты собираешься это сделать?

– Как шляпу. Держать его, когда ты меня разбудишь.

– Я?
– спросил Глен.
– Подожди, но никого нельзя достать из сна!

– Если я не смогу, - сказала Нэнси, - тогда вы все можете успокоиться, потому что я окажусь просто чокнутой.

– Я помогу тебе. Если даже ты и чокнутая, я тебя все равно люблю.

– Хорошо, тогда ты шарахнешь этого типа, когда я его вытащу?

– Что?

– Ты слышал. Я хватаю его во сне - ты меня увидишь дерущейся и разбудишь. Мы оба выходим, ты его оглушаешь, и мы его связываем. Умно, а?

– С ума сошла? А чем его стукнуть?

– Недотепа. У тебя должна быть бейсбольная бита или что-то вроде этого. Я тебе позвоню перед полуночью. Что бы ты ни делал, не спи!

Без десяти двенадцать ночи Глен в своей комнате ждал звонка Нэнси. Пока ничего не было.

Он выглянул из окна. Дом Нэнси был погружен в темноту. Никакого знака от нее. Глен пожал плечами и шлепнулся на кровать. Потом он надел наушники и стал слушать музыку.

Через дорогу, прикусив губу, Нэнси набирала номер. Ответил отец Глена.

– Могу я поговорить с Гленом?
– спросила она.

– Глен спит, - ответил отец коротко.
– Поговори с ним завтра.
– И он повесил трубку.

Нэнси набрала номер опять. На этот раз было занято. Она расстроенно бросила трубку и посмотрела в окно.