Кошмарное преступление в курятнике

— Пытаюсь уразуметь, какое отношение могут иметь веники к благотворительности.

— Вот это мне нравится! А что бы вы предложили в качестве гуманитарной помощи к Рождеству социально незащищенным слоям лесного населения? То есть лосям, оленям, косулям, зайцам… Ведь это для них мы с Человеком вяжем веники!

— Хорошее дело, — одобрительно закивала Сова. — Самим-то им, болезным, до верхних веток не дотянуться, а корму в зимнем лесу — ох как мало.

— Вот-вот, Человек мне так и сказал: если мы будем их подкармливать, как это делают в лесных хозяйствах, они не станут обгладывать стволы и, главное, съедать подрост, то есть молоденькие деревца. Но случилось непредвиденное… Сложили мы в одном месте готовые веники и пошли стричь другие деревья. Возвращаемся — веников нет, а рядом козьи следы.

— Очевидно, вениками позавтракала корреспондентка, — глубокомысленно изрек Кашалот.

— Вывод, достойный выдающегося детектива, — сказал Гепард.

— Не понимаю, Мартышка, чего вы всполошились, — проворчал Рак. — Вам что, нескольких веников жалко для корреспондентки Лесного радио?

Кашалот высказался еще определеннее.

— Рак прав, — решительно заявил он и даже рубанул ластом воздух. — Средства массовой информации тоже необходимо подкармливать!

— То-то и оно, председатель, — поддакнула Сова. — Нешто можно с ими ссориться? Такое понапишут — не приведи Господь…

— Да что вы из меня делаете какую-то жадину-говядину! — рассердилась Мартышка. — Не жалко мне никаких веников! Я еще настригу, сколько угодно. Но Человек очень встревожился. Он говорит, что… — но тут Мартышка увидела только что вышедшего на Большую поляну Человека и сочла за благо передать ему слово, заявив: — Вот он идет, пусть сам и скажет!

Приблизившись к коапповцам, Человек обратился к ним без дальних предисловий:

— Друзья, должен вас предупредить: если оставить Козу без присмотра, она может нанести нашему лесу немалый ущерб.

— Одна-единственная Коза? — на челе руководителя КОАППа явственно читалось недоверие.

— Да, знаю, это кажется невероятным, — согласился Человек. — И тем не менее… Дело тут вот в чем. Большинство копытных и в лесу, и в поле пользуется растительными кормами, так сказать, по всем правилам науки. Взять хотя бы антилоп гну: неисчислимые их стада многими тысячелетиями паслись в африканской саванне, а она не потеряла плодородия. Почему?

— Потому что они все время меняют пастбища! — выпалила Мартышка, словно отвечая урок. — Я сама сколько раз видела. А главное — антилопы никогда не действуют по принципу: «Весь мир растений мы разрушим до основанья, а затем…» (эти слова она пропела на известный мотив), то есть не съедают траву целиком.

— Верно, подтвердил Человек, — они ее как бы стригут, трава от этого только лучше растет. А вот козы вырывают траву вместе с корнем, причем всю, до последней травинки. Даже семена из земли выгрызают! Достается от коз и кустам, и деревьям. В результате почва, не скрепленная больше корнями, легко выветривается, ее смывают дожди… Проходит время, и плодородный некогда край превращается в пустыню. Вот пример: в начале шестнадцатого века на зеленый цветущий остров Святой Елены завезли коз. Через триста лет это был уже каменистый кусок суши, полностью лишенный растительности. Подобная судьба постигла и многие страны Средиземноморья…

— Мда, в козьем обжорстве поэзии как-то не ощущается, — заметил Гепард, вспомнив Землеройку.

— Вот тебе и Коза-дереза! — всплеснула крыльями Сова.

— А я, между прочим, давно ждала от коз каких-нибудь козней,— убежденно сказала Мартышка.— Знаете, как называются игорные дома, где проигрываются в пух?

— В козий пух? — уточнил Рак.

— Естественно — в какой же еще, если эти дома так и называют: «козино»! А «Коза Ностра», сицилийская мафия — случайно ли ей дали такое имя?

— Кстати, — вставил Человек, — Сицилия лишилась прекрасных лесов, которые ее некогда покрывали, тоже по милости коз.

— И дьявола, наверное, не случайно изображают с козьими рогами и копытами, — внесла свою лепту в обсуждаемую тему Стрекоза.

— Вот-вот, — подхватила Мартышка, — а в древнегреческих лесах, которые потом съели козы, водились, я слышала, сатиры — полулюди, полукозлы. Такие безобразники и гуляки! Теперь понятно, что все плохое у сатиров было от козлиной половины.

— А от второй половины, очевидно, произошли сатирики, — осенило Гепарда.

— Да-а, — удрученно вздохнул Кашалот, — рано я понадеялся, что теперь можно будет спать спокойно… — Но тут же глава КОАППа, преодолев минутную слабость, взял себя в ласты и энергично распорядился:

— Рак, срочно ползите к теплице, и если появится Коза, не подпускайте ее на пушечный выстрел!

Тут Кашалот заметил только что вернувшегося Удильщика, который, естественно, не подозревал о произошедших в его отсутствие драматических событиях. Вытянувшись перед начальством в струнку (точнее, вытянув в струйку свою удочку), он бойко отрапортовал:

— Наш наимудрейший из председателей, докладываю: инженер-гидростроитель уже на месте и вовсю трудится! Оказалось, что он прибыл еще ночью и сразу же приступил к строительству плотины.

Реакция Кашалота на это сообщение была краткой:

— Очень хорошо. А где Коза?

— Берет у инженера интервью.

— А вот это плохо. Ее нельзя оставлять без присмотра ни на секунду!

Удильщик был несколько озадачен.

— А что случилось? — полюбопытствовал он.

— Пока ничего, но… Сейчас некогда объяснять. Пойдемте скорее, пока она не ушла.

— Ищи-свищи ее потом, — проворчала Сова.

Все двинулись к речке. По дороге Удильщик рассказал, что гидростроитель оказался молодым специалистом и что это его первая самостоятельная работа — до сих пор он только помогал родителям строить плотины, каналы, хатки…

— Но делает на совесть, — заверил Удильщик, — я сам, лично нырнул на дно и проверил: он втыкает в грунт колья и толстые сучья, переплетает их ветками, подгребает ил, утрамбовывает хвостом — а хвост у него как лопата… Поработает минут пятнадцать — поднимается на поверхность, подышит — и опять на дно.