Кошмарный принц

Егор кивнул.

— Див хочет, чтобы ты думал, что ты больше не волшебник, что у тебя здесь, — Виктор Ильич постучал пальцем по лбу мальчика, — всё стёрто. Не покупайся на это. Ты смог его ударить, не то, что дотянуться!

— Как вы узнали?… А, ну да! Кто он такой на самом деле?

— Твой демон страха. Побори его! Разрушь барьер.

— А вы поможете? — с мольбой.

— Уже помогаю, герой.

Егор сосредоточился, на лице тревога сменилась умиротворенностью. Он почувствовал, как окунулся в водопад и ушёл под воду знаний, утянув за руки смотрителя. Он смеялся, как горец Маклауд, осознавший бессмертие, заглатывая голодными глотками чистейшую воду памяти поколений.

— Почему у вас не идут пузыри изо рта? — удивился мальчик.

— Это твоё море знаний, — улыбнулся ему Виктор Ильич. — Ты здесь рыба. Я… — он порылся в памяти в поисках подходящего слова и вспомнил, как недавно назвал так Кошмарного Принца. — Я — фантом.

Они переместились в рай, созданный Егором, оставив взбешённые власти разрушать несчастный бар, оставив обезумевший от безысходности и отчаяния народ, оставив карантинную столицу, оставив Дива рвать и метать. Скрылись в стране Грёз, чтобы набраться сил и опыта в борьбе с чёрным злом, некогда явившегося с чуждых небес, сгинувшего в недрах земных и случайно выпущенного на волю.

Сплотившись, они принялись искать способ борьбы с Дивом, способ его победить.

Глава 59

— Очнетесь, очнитесь же! — кричал кто-то.

Мир, созданный Егором, изумителен. Гармония — ему название. Наверное, так себя чувствуют люди во время клинической смерти: душа рвётся к прекрасному и возвышенному, а кто-то насильно возвращает её в бренное тело на грешную землю. Душа Виктора Ильича явно пребывала вне тела, потому как боль от оплеух и тряска ощущались как бы постепенно: сперва мелкая дрожь и горячий румянец на щеках, потом ощущения усиливались, словно чья-то безжалостная рука постепенно выкручивала ручку дефибриллятора до полной мощи. Так к Виктору Ильичу вернулось сознание. Самочувствие было, как после гидравлического пресса. Он тяжело приоткрыл глаза и обнаружил себя лежащим на полу. Над ним маячила физиономия блондина.

— Боже Всемогущий, слава тебе! — вздел руки кверху детектив.

— Какого… — прохрипел смотритель: «Какого чёрта вы здесь делаете?» хотел он сказать, но выдохся. Однако Иннокентий понял суть.

— Не стоит благодарности, — отозвался тот.

Виктор Ильич хотел обругать вездесущего детектива, но закашлялся. Идея с выпивкой оказалась много эффективнее (и эффектнее), чем мог предположить смотритель. Да, алкоголь подействовал на написание истории невероятно! Виктор Ильич умудрился не только вписать в роман себя, как героя, но и истинно перенестись в мир Егорки. Альтернативная реальность! Параллельный мир! В жизни бы не подумал, что окунётся в подобную передрягу. Отныне он не раб бузинового стола, отныне…

Но обслюнявить краеугольный камень открывшихся возможностей не судьба. В кабинете-студии появился третий персонаж.

Кошмарный Принц схватил незадачливого детектива за шкирку и отшвырнул на книжный стеллаж. Блондин отключился. А Клинов в бешенстве взревел:

— Какого дьявола ты нажрался, идиот!!!

— А каким дьяволом ты одержим, Юра? — просипел Виктор Ильич.

Кошмарный Принц проигнорировал, а, может, и не услышал. Он гнул своё:

— Возомнил себя великим писакой?! Решил, что можешь перевернуть всё с ног на голову? Это мой роман! Моя книга!

Виктор Ильич тем временем пытался встать, ухватившись за офисное кресло.

— Вот и пиши тогда его сам! — вскипел в душе Виктора Ильича праведный гнев.

— Я вижу, ты хочешь со мной поссориться?

— Больше ты ничего не видишь?

Кошмарный Принц осклабился:

— Вижу, — и поднял за волосы детектива. — Вот мой залог, что ты больше не будешь проявлять рьяную самодеятельность.

— Ты убьешь его?

— Зачем? Вряд ли тебя тронет банальная смерть. Я превращу его жизнь в ад…

— И смерть ему покажется избавлением, — закончил крамольную фразу смотритель.

— Угу. И, пожалуй, сейчас мне придётся переломать ему пальцы.

— Я — что, не успеваю за событиями? Разве я тебе уже отказал?

— Ты полон иронии. Нет, дядя Витя, ты не отказал. И вряд ли у тебя хватит духу это сделать. Ты же гуманист.

— Думаешь?

— На садюгу ты не смахиваешь… Но ближе к делу. Куда ты спрятал мальчишку?

— Эва! У тебя горячка? Ты про что?

— Опять ты прикидываешься дурачком, — вздохнул Кошмарный Принц и сломал детективу указательный палец на левой руке.

Блондин заорал благим матом, и Кошмарный Принц неуловимым движение вырубил его опять.

— Осталось девять пальцев на руках и десять на ногах, — подытожил Кошмарный Принц. — На каждый по десять секунд. Девять… восемь… семь…

— А ты не боишься, что его люди станут задавать вопросы?

— Твоя проблема.

— Может стать твоей.

— Не утомляй меня пустыми угрозами!

— Вокруг музея с его закрытия итак ходит много домыслов. До сих пор вон выясняют, что стряслось с парнем, которого ты скомкал и вышвырнул из дома.

— Здорово, правда! — недобрый оскал Кошмарного Принца на миг преобразился в озорную улыбку, знакомую Виктору Ильичу.

— Ага. Супер-пупер! Только вот в толк не возьму — тебе книгу дописать надо или публику эпатировать?

— И то и другое, можно без хлеба.

— Пострел… И на кол сесть и рыбку съесть…

— Стало быть, мы остановились на семи. Шесть… пять…

— Я не прятал Егора, — сдался Виктор Ильич, хотя и сдавать-то было нечего: всё равно до мальчика никто не сможет добраться. — Он сам схоронился… и меня увёл за собой.

Кошмарный Принц надолго задумался, потом изрёк:

— Ты не врёшь. Думаешь, я… Див его не найдет?

От Виктора Ильича не ускользнула оговорка:

— Ты? Ты — Див в его мире?

— Я — писатель! В любом мире! Ты не ответил. Див сможет найти мальчишку?

— Это вряд ли.

— Не обольщайся, дядя Вить, больше ты не будешь мутить воду. Я тебя прощаю на сей раз. Как-никак ты круче закрутил сюжет, что непременно понравится моим читателям. Но хватит выкрутасов, пора выходить на финишную прямую. Как считаешь?