Космодесант

В коровник, тяжело хрипя, ввалился старый Иван. Он окинул взглядом картину – всё уже было кончено! – и тяжело привалился к стене, переводя дух.

– Что ж ты?.. – давился он словами. – Что ж это у вас?.. Фу, чёрт! Живой?! Уф-ф!.. Ну, угораздило тебя…

– Живой я, – негромко сказал я. – Живой. А вот почему это ты, дядька Иван, вдруг решил, что я должен именно сейчас стать неживой, а? Бежал, торопился… Я ведь вроде некролога в газету не давал. Откуда ж ты узнал?

– Откуда, откуда, – осёкся Иван. – Поживёшь тут с мое, не то знать будешь, – он, хмурясь, отвернулся. – Ладно уж, иди, герой, – неловко перевел он разговор. – Теперь тебе к участковому – протоколы писать на цельный день. А я ужо туточки всё сам приберу, ладно… И к председателю, акт на списание тоже. А и то сказать, вряд бы кто против Гаврилы жив остался, ежели чего, – он сверкнул глазами из-под бровей.

– Случайность, – я пожал плечами. – Как-то он на вилы сам напоролся. По правде, я и опомниться не успел.

Ах, как некстати всё получилось! Теперь разговоров по селу – на полгода. А мне совсем не нужно бы привлекать к себе внимание. К тому же, складывается впечатление, что противник постоянно идёт на шаг впереди и владеет инициативой. Идёт мастерски, не оставляя следов. Кто? Почему?

Я вышел из полумрака фермы на улицу, щедро залитую июльским солнцем. По недосягаемо высокому небу летели ослепительно белые облака. После вонючего коровника дышалось особенно хорошо и радостно. О чёрт, неужели Давид не мог придумать мне легенду получше?! А впрочем, это как раз в его стиле. Юморист хренов. Возись теперь с этими телятами да свиньями…

Я на ощупь набрал на запястье номер Давида Шварценберга и поднес подкожный браслет к уху. Секунд через пять связь установилась, и голос Большого Давида раздраженно приветствовал меня:

– Какого дьявола?! Кто это?

– Инструктор Бойль. Срочно. Необходимо оборудовать Змиевский медпункт аппаратурой восстановления. Конец связи.

Я вышел на связь впервые. И пусть теперь у Давида болит голова – откуда я выудил свое подсознание: безусловно, Шварценберг заметил и слово "инструктор", и лишнее "й" в моей фамилии.

Насладившись этой маленькой местью, я бодро отправился дальше, сбивая прутиком пыльные головки чертополоха.

На столбе у магазина белел листок объявления. Идеально правильным почерком робота сообщалось, что в двадцать один ноль-ноль в помещении клуба состоится диспут на тему "О предоставлении искусственной разумной форме жизни права на размножение". Приглашались андроиды, киборги и все желающие.

– Нет уж, – подумал я. – Диспуты? Теперь всем вам, друзья, прямая дорога на внеочередную проверку, хорошо, как не на демонтаж. По крайней мере, серии "Гаврила" точно.

Участкового Сидоренко я нашёл на пасеке, где он, в сетке и с дымарём, возился у потревоженного улья. Носились ошалелые пчёлы, в неподвижном воздухе стоял ровный глухой гул.

– Тарас Петрович! – позвал я. – У меня к вам дело есть. Срочно.

– А, Павло, заходь, будь ласка! – откликнулся Сидоренко. – Я зараз! Тут яка-то холера мне улик попортила, схоже, як ведмедь.

– В середине села, Петрович?!

– То то ж и оно, шо в середине. А он шерсть-то ведмежая. И собака не гавкнул – это як?

Сидоренковского кобеля знала вся Змиевка. Редко кто решался заходить на подворье к участковому, не имея в руках увесистого дрына. Даже когда Дюк сидел на цепи. А уж голосина у него был – даже я на другом конце деревни, бывало, просыпался среди ночи.

– Я к вам официально, Тарас Петрович.

– Ну, тогда погоди, – Сидоренко скрылся в доме и через минуту снова появился, уже в форме. – Ну, давай, шо там у тебя.

Я чуть напрягся, завладевая его сознанием. Это оказалось легко.

– Нападение робота на человека. Необходимо оформить протокол. Проконтролируйте также ментоизоляцию и инициируйте проверку всей серии, – монотонно заговорил я. – Остальное нужное напишете сами, старшина. И считайте, что я с вами находился всё время до вечера. Добросовестно отвечая на вопросы, – всплеском М-сознания я впечатал информацию в податливый милицейский мозг. Терять полдня мне было ни к чему, с формальностями он и сам прекрасно справится, а все данные у него теперь есть.

Мне надо было разобраться. Как следует разобраться и в себе, и в ситуации. Вот уже неделю я жил в Змиевке, на сеновале у дядьки Ивана. Я сам выбрал это место – во-первых, дом Иванов стоял несколько на отшибе, а мне лишние глаза да уши вовсе ни к чему. Во-вторых – Вероника, племянница старого Ивана.

Именно с ней я столкнулся на крыльце в первую же ночь, когда здесь появился. Меня поразило полное сходство её с моей Джоан. Каждый экземпляр серии "Джоан" выпускали с индивидуальной коррекцией психосоматики, из-за этого мне в своё время пришлось пережить довольно неприятную процедуру зондирования подсознания. Зато потом у меня не было проблем.

Мне нравилось в ней всё – и внешность, и голос, и… Короче, каждый десантник любит свою Джоан. Иначе в космосе долго не выдержать.

А Вероника была похожа на мою Джоан как две капли воды. Как, почему?

Ладно, о личном потом. Сейчас надо было осмыслить происходящее. И не наделать ошибок. И не опоздать с безотлагательными действиями. А в том, что такие действия мне предстояли, я не сомневался. Роботы с многократно резервированной защитой поведения, с генетически встроенными запретами так просто, ни с того ни с сего, на людей не нападают. Этого просто не может быть. Вот и думай теперь.

Собственно, тут могло быть только две версии. Кто-то (или что-то) обошло все запреты и модифицировало сознание Гаврилы. Это дьявольски трудно, но не невозможно: предположим, что у него, моего таинственного соперника, есть возможность создать нового Гаврилу, полный аналог, и незаметно провести замену. Хорошо. А смысл? Неужели только для того, чтобы уничтожить меня? Неубедительно как-то.

Существует и ещё одна весёленькая альтернатива. Гаврила мог напасть на меня, и не нарушая запретов. Это могло быть в случае, если сам я после пребывания в загадочном местном тумане перестал быть человеком. Такой поворот событий меня абсолютно не устраивал, да и моё М-сознание убеждало меня в мысли, что это не так. Подобная уверенность бодрила, но ситуацию не проясняла никак.

Вопреки моим ожиданиям старый дядька Иван был дома. Он молча поманил меня пальцем в комнату, тщательно закрыл дверь и уселся напротив меня, хмуро шевеля усами.

– Ты, милок, обскажи-ка всё, как есть, старому глупому деду, – сказал он. – Инда чего те надо, чего не надо… Сам, в общем, знаешь. А я послушаю-послушаю, да авось и присоветую кой-что.

Я ждал этого разговора – но не так скоро. И рассчитывал начать его сам. Хитрый старик опередил меня и теперь владел инициативой.

Я решился.

– Иван Фомич, – честно ответил я, – мне действительно кое-что нужно выяснить, а что – ещё не знаю. Я не зря оказался в этом месте, это правда. И мне нужна помощь.

Я ничем не рисковал, рассчитывая своевременно убрать у него из памяти всё лишнее. И, как впоследствии оказалось, напрасно.

– Во! – Иван Фомич торжествующе поднял палец, – Так я и знал! И не зря мы тебя тогда цельный день высматривали. И на картах выходило, и так… Ты, милок, здесь позарез нужон. И по всему выходит, что окромя тебя – некому. Сходится! А помощь – что ж, будет и помощь!