Космогенезис (Тайная доктрина - 1)

"На первой пластинке мы видим Анубиса... протягивающего свиток; у его ног два женских бюста; под ними два змия, обвивающихся вокруг... тела, завернутого, как мумия. На втором свитке. .. Анубис, протягивает крест, "Знак Жизни". У его ног лежит труп, обвитый многочисленными кольцами огромного Змия, Агатодемона, охранителя усопшего... На третьем свитке. . . тот же Анубис несет в руках продолговатый предмет . .. который он держит так, чтобы придать фигуре очертание совершенного латинского креста... У ног бога ромбоид, египетское "Яйцо Мира", к которому подползает змий, свернутый в круг . . . Под . . . бюстами . . . находится буква (о повторенная семь раз подряд, напоминая одно из "Имен"... Очень замечательна также линия букв, повидимому, пальмирских, на ногах первого Анубиса. Что же касается образа Змия, то, предположив, что эти талисманы относятся не к культу Изиды, но к позднейшему культу офитов, он прекрасно может изображать "этого" "Истинного и совершенного Змия", который "выводит души всех, кто доверился ему, из Египта телесности и через Красное море Смерти в Обетованную Страну, спасая их по пути от Змей Пустыни, то есть, от Правителей Звезд""").

* Ор. cit., стр. 366-8.

И этот "истинный и совершенный Змий" есть Бог о семи-буквах, которого теперь называют Иеговой, утверждая, что Иисус един с ним. К этому семи-гласному Богу "Первая Тайна" посылает кандидатов в Посвящение, в "Pistis Sophia" книге более ранней, нежели Откровение Св. Иоанна и, очевидно, принадлежащей той же школе. Семь громов (Змий) провозгласили эти семь гласных, "но запечатай, что провозгласили Семь Громов и не пиши сего", говорит Откровение Св. Иоанна. "Ищете-ли вы этих тайн?" спрашивает Иисус в Pistis Sophia. "Нет более прекрасной тайны, чем те (семь гласных); так как они приведут душу вашу к Свету Светов", т. е., к истинной мудрости. "Поэтому нет ничего лучше тайн, которых вы ищете, кроме разве тайны Семи Гласных и их сорока девяти Сил и чисел их".

В Индии то была тайна Семи Огней и их сорока девяти огней или аспектов, или "чисел их".

Эти Семь Гласных изображаются знаками Свастики на короне семиглавого Змия Вечности, в Индии среди эзотерических ^буддистов", в Египте, в Халдее и т. д.. и среди посвященных всех других стран. Они суть Семь Сфер посмертного восхождения в герметических писаниях, в каждой из которых "смертный" оставляет одну из своих душ или начал, пока не достигнет плана, превыше всех сфер, где и пребывает, как великий, не имеющий формы Змий Абсолютной Мудрости или само Божество. Семиглавый Змий имеет несколько значений в сокровенных учениях. Он есть семиглавый Дракон, каждая голова которого есть звезда Малой Медведицы; но он также был, главным образом, и Змием Тьмы, непостижимым и непознаваемым, семь глав которого были Семью Логосами, отражениями единого и перво-проявленного Света - Вселенского Логоса.

ОТДЕЛ XI

DEMON EST DEUS INVERSUS

Это символическое изречение в его многосторонних аспектах, несомненно, весьма опасно и является иконоборческим в глазах всех позднейших, дуалистических религий или, вернее, Богословий и, особенно, в свете христианства. Тем не менее, несправедливо и неверно сказать, что именно христианство задумало и породило Сатану. Сатана всегда существовал, как "Противник", как противодействующая Мощь, требуемая равновесием и гармонией сущего в Природе, как Тень необходимая, для более яркого проявления Света, как Ночь для большего выявления Дня и как Холод для большей оценки Тепла. Однородность едина и нераздельна. Но если Единая Абсолютная Однородность не только простое риторическое выражение, и если Разнородность, в своем дуалистическом аспекте, есть ее последствие, ее раздвоенная тень или отражение, то тогда даже эта божественная Однородность должна содержать в себе оба естества, как добра, так и зла. Если "Бог" есть Абсолют, Бесконечный и Всемирный Корень всего сущего в Природе и ее Вселенной, то откуда же происходит Зло или (Evil) D' Evil, если не из того же самого Золотого Чрева Абсолюта? Таким образом, мы вынуждены или принять эманацию добра или зла от Агатодемона и Какодемона, как отрасли того же самого ствола Древа Бытия, или же примириться с нелепым верованием в два вечных Абсолюта.

Так как мы должны проследить зарождение этой идеи до самого начала пробуждения человеческого ума, то лишь справедливо пока что отдать должное вошедшему даже в поговорку Дьяволу. Древние не знали обособленного "Бога Зла", который б:мл бы вполне и абсолютно дурным. Языческая мысль изображала добро и зло, как братьев-близнецов, рожденных от одной Матери-Природы; как только эта мысль перестала быть архаичной, Мудрость претворилась в Философию. Вначале символы добра и зла были чистыми абстракциями, Светом и Тьмою; позднее символы их были избраны из самых естественных, вечно-повторяющихся, периодических космических феноменов - Дня и Ночи или Солнца и Луны. Тогда же Воинства Солнечных и Лунных Божеств стали олицетворять их, и Дракон Тьмы был противопоставлен Дракону Света. Воинство Сатаны такие же Сыны Бога, как и Воинство B'ne Alhim, Дети Бога, "представшие перед Господом", их Отцом'"). "Сыны Бога" становятся "Падшими Ангелами" только после того, как они увидели, что дочери людей была прекрасны^'-)- В индусской философии Суры, самые ранние и самые светлые Боги. и становятся Асурами только после низложения их фантазией браминов. Сатана никогда не принимал антропоморфического индивидуализированного аспекта до тех пор, пока человек не создал "единого живого личного Бога"; и тогда лишь в силу первейшей необходимости. Нужна была ширма; козел отпущения, чтоб об'яснить жестокость, ошибки и слишком очевидную несправедливость, совершаемые Тем, кому приписывались абсолютное милосердие, благость и совершенство. Это было первым кармическим следствием отвергания философского и логического Пантеизма, чтобы построить подпору для ленивого человека в виде "Милосердного Небесного Отца", ежечасные и ежедневные действия которого, как Natura Naturans, как "Прекрасная Матерь, но хладная, как камень", опровергают подобные предположения. Это привело к первичным близнецам Озирису-Тифону, Ормазду-Ариману и, наконец, к Каину-Авелю и всей совокупности противоположений.

Будучи в начале синонимом Природы, Бог-Творец, в конце концов, был преображен в ее автора. Паскаль очень остроумно разрешает это затруднение, говоря:

"Природа имеет совершенства, чтобы показать, что она есть подобие Бога, и недостатки, чтобы показать, что она есть только подобие Его."

Чем дальше отступаем мы во тьму до-исторических времен, тем более философским выявляется прообраз позднейшего Сатаны. Первый "Противник" в индивидуальном человеческом образе, встречаемый в старой Пуранической литературе, есть один из ее величайших Риши и Йогов Нарада, получивший прозвище "Зачинателя Прений".

* Книга Иова, //.

* Книга Бытия, VI.

Он также Брамапутра, сын Брамы - мужского начала, но о нем позднее. Кто в действительности является великим "Обольстителем", можно установить, ища его с открытыми глазами и непредубежденным умом в каждой старой Космогонии и Писании. Когда он раз'единен с коллективным Воинством своих Сотрудников-Созидателей, которых он, так сказать, представляет и синтезирует, он является очеловеченным Демиургом, Создателем Неба и Земли. Ныне Он Бог Теологий. "Желание есть отец мысли". Будучи однажды философским символом, оставленным для обольщения человеческого воображения, он превратился позднее во вражеского, лживого, хитрого и ревнивого Бога.

Так как Драконы и прочие Падшие Ангелы описаны в других частях этого труда, то несколько слов о столь оклеветанном Сатане будет вполне достаточно. Изучающий хорошо сделает, если припомнит, что у всех народов, за исключением христианских наций, Дьявол и до сего дня не более, нежели противоположный аспект двуначальной природы так называемого Творца. Это только естественно. Нельзя утверждать, что Бог есть синтез всей Вселенной, как Вездесущий, Всезнающий и Бесконечный, а затем отделить Его от Зла. И так как в мире гораздо больше Зла, нежели Добра, то отсюда логически следует, что, или Бог должен вмещать Зло, или быть прямой причиной его, или же отказаться от своих притязаний на Абсолютность. Древние настолько хорошо понимали это, что их философы, последователями которых являются теперь каббалисты, определяли Зло, как "подоснову" Бога или Добра; Demon est Deus inversas очень старая поговорка. Действительно, Зло есть лишь противодействующая слепая сила в Природе; это есть реакция, сопротивление и противоположение - зло для одних, добро для других. Зло не существует само по себе; но есть лишь Тень Света, без которой Свет не существовал бы, даже в наших представлениях. Если бы Зло исчезло, то и Добро исчезло бы с ним с Земли. "Древний Дракон" был чистым Духом, прежде чем он стал Материей, пассивным, прежде чем стал активным. В магии Сирии и Халдеи, как Офис, так и Офиоморфос об'единены в Зодиаке в знаке Андрогины - Дева-Скорпион. До своего падения на Землю Змий был Ophis -Cristos, а после своего падения он стал Ophiomorphos-Crestos. Всюду теории каббалистов изображают Зло, как Силу противодействующую, но, в то же время, необходимую Добру, как дающую ему жизненную силу и существование, которого оно иначе никогда не могло бы иметь. Жизнь была бы невозможна (в смысле майавическом) без Смерти; не было бы ни возрождения, ни восстановления без разрушения. Растения погибли бы в вечном солнечном свете, также и человек, который сделался бы автоматом без упражнения своей свободной воли и своего устремления к этому Солнечному свету, которое потеряло бы для него свое бытие и значение, если бы он не имел ничего другого, кроме света. Добро беспредельно и вечно только в том, что вечно сокрыто от нас, и вот почему мы его представляем себе вечным. На проявленных планах одно уравновешивает другое. Среди теистов мало верующих в Личного Бога, которые не делали бы из Сатаны тени Бога; или же, смешивая обоих, не думали бы, что они имеют право, взывать к своему идолу и просить его помощи и охраны для безнаказанного свершения своих злых и жестоких деяний. "Не введи нас во искушение" есть ежедневное обращение миллионов христианских сердец к "Нашему Отцу на Небеси", но не к Дьяволу. Они это делают) повторяя те самые слова, которые вложены в уста их Спасителя и, в то же время, ни на минуту не задумываются над тем, что смысл их определенно опровергается Иаковом, "Братом Господа".

"В искушении никто не говорит: "Бог меня искушает"; потому, что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого""').

Почему тогда говорить, что именно Дьявол искушает нас, когда церковь поучает нас на основании авторитета Христа, что, именно, рог поступает

так? Откройте любую богословскую книгу, в которой слово "искушение" определено в его теологическом смысле и вы тотчас найдете два определения:

1) Те бедствия и тягости, которыми Бог испытывает свой народ; 2) те средства обольщения, которые употребляются Дьяволом для искушения и прельщения человечества^").

Принятые буквально учения Христа и Иакова противоречат одно другому; и какая догма может примирить их, если оккультный смысл будет отвергнут?

* Поел. Иакова, 1, 13.

* Поел. Иакова, 1, 2-12, от Матвея, VI, 13. См. Крюден, sub косе.

Между этими двумя противоречивыми прельщениями мудр тот философ,, который будет в состоянии решить, где исчезает Бог, чтобы уступить место Дьяволу! Потому, когда мы читаем, что "Дьявол есть лжец и отец лжи", то есть, воплощенная ложь и в то же время, слышим, что Сатана, Дьявол был Сыном Бога и самым прекрасным из Его Архангелов, мы предпочитаем обратиться за сведениями к Пантеизму и к языческой Философии, нежели верить, что Отец и Сын есть гигантская, олицетворенная и вечная Ложь.

Раз мы овладеем ключом к Книге Бытия, то научная и символическая Каббала раскроет нам тайну. Великий Змий Сада Эдема и "Господь Бог" тождественны, так же как и Иегова и Каин - тот Каин, о котором теология говорит, как об "убийце" и Лжеце Богу! Иегова искушает Царя израильского пересчитать народ, а Сатана в другом месте искушает его сделать то же самое. Иегова превращается в Огненных Змий и жалит тех, кем Он недоволен; и тот же Иегова оживотворяет Медного Змия, исцеляющего их.

Эти краткие, и кажущиеся противоречивыми, утверждения Ветхого Завета противоречивы потому, что обе Силы раз'единены вместо того, чтобы рассматриваться, как две стороны одного и того же - есть отзвуки всемирных и философских догм в Природе, искаженных до неузнаваемости экзотеризмом и теологией, и так прекрасно понятых первобытными Мудрецами. В Пуранах мы находим ту же основу в нескольких олицетворениях, но только гораздо полнее и изобразительнее в философском отношении.