Космопорт

Собственно совещание началось только что. Перед этим собравшаяся дюжина специалистов внимательно отсмотрела всю информацию из всех источников. С сообщениями СМИ покончили быстро, а вот данные наблюдения со спутников изучали внимательно. Некоторые эпизоды по несколько раз. Ракета на орбите совершила целый ряд манёвров. Возвращение на Землю тоже всех настораживает. Пусть удалось только частично, но сама попытка означает очень многое.

Всеобщее недоумение вызывает фрагмент перехваченного голосового сообщения. Затем недоверие к версии пилотируемого варианта. Веклер солидарен с недоверчивыми.

— В пользу такой вероятности говорят довольно сложные манёвры, — Чарльз Брендон, один из заместителей центра, лукаво улыбается. — А также услышанные вами переговоры.

— Речь с корабля явно синтезированная, — Алоиз Ремплинг, брюнет с залысиной спереди, по наблюдениям Веклера, самый яростный скептик по отношению к русским достижениям. И русским вообще.

В данный момент с ним можно было только согласиться.

— Это говорит лишь о том, что русские овладели технологией нейросетей, но это давно известно, — продолжает Ремплинг. — Все манёвры легко совершить по заложенной программе и командам из ЦУПа. Мы это делали ещё лет двадцать назад.

«И русские делали, уже сорок лет как», — вслух говорить Веклер не стал. В присутствии Алоиза русских лучше не хвалить даже невзначай. Но отсидеться ему не суждено. Только не сегодня.

— Майк, ты что скажешь? — Брендон обращается напрямую к нему, и он сразу становится средоточием общего внимания.

— Присоединюсь к мнению Алоиза. И по совершенно другим соображениям.

— Будет интересно, Майк, — роняет модератор совещания.

— Во-первых, не соответствует традициям. Сначала полагается отрабатывать до полной надёжности беспилотный вариант. Это общая практика. Для второго аргумента надо представлять психотип мистера Колчина.

— И какой же у него психотип?

— По характеру он сочетает две, казалось бы, несочетаемые черты. Крайняя дерзость наряду с большой осторожностью. Рискнуть своими людьми может, но только в случае абсолютной необходимости. Не вижу никакой нужды сажать живого космонавта в неиспытанную многократно ракету. Тем более, женщину.

— А как он относится к женщинам? — Алоиз задаёт вопрос доброжелательно, ведь его только что поддержали, причём с совершенно неожиданной стороны.

— Очень точный вопрос, Алоиз. Бережно он к ним относится, насколько могу судить. Поэтому вариант с отправкой живой космонавтки на сыром ещё корабле считаю абсолютно невозможным.

— Хорошо, джентльмены, — заключает Брендон. — Будем считать этот вопрос закрытым. Предварительный вывод: полёт в беспилотном варианте под управлением компьютера с синтезатором речи. Что скажете о событии в целом, джентльмены? Майк?

Не хотелось подставляться, но если подставили, то деваться некуда.

— Для русских — несомненное достижение. Если считать часть ракеты, разгоняющую её в тоннеле, за первую ступень, то русские впервые за всю свою историю вывели на орбиту тяжёлую ракету в двухступенчатом варианте.

— Она точно тяжёлая? Не средняя? — о лёгком варианте Брендон всё-таки не спрашивает.

— Во-первых, размер, мистер Брендон. Нижний предел стартовой массы оцениваю не меньше чем в четыреста тонн. Во-вторых, Колчин открыто заявлял, что он желает поднять коэффициент полезной нагрузки в два раза. До шести — шести с половиной процентов. Перемножьте два числа, четыреста на шесть сотых и получите двадцать четыре тонны. Это уже класс тяжёлых ракет.

Веклер терпеливо наблюдает, как некоторые из присутствующих хватаются за планшеты. Кто-то просто следит за экраном соседа. Наконец-то все соглашаются.

— Если Колчин откажется от тяжёлых ракет Роскосмоса, то это будет косвенным, но веским доводом, что его ракета может выводить примерно столько же, а может, и больше, чем самая мощная «Ангара-А5».

— Какова твоя личная оценка, Майк? — любопытствует Брендон.

— Сорок тонн, не меньше, — на этот раз можно не аргументировать, спросили всего лишь мнение.

Алоиз презрительно фыркает. На остальных тоже не производит впечатления. Нет среди американских перспективных или действующих тяжёлых и сверхтяжёлых систем ни одной с грузоподъёмностью меньше сорока пяти тонн.

— Итак, — подводит итог Брендон. — Приходим к выводу, что русским удалось совершить новый шаг в развитии своей космонавтики. В какой мере у них получилось сократить разрыв с нами, узнаем позже. Наверняка сами объявят.

После совещания Брендон приглашает в свой кабинет. Секретарша приносит кофе с венскими вафлями.

— Твой вопрос решается, Майк. Но знаешь… — делает многозначительную паузу. — Мы решили не отдавать тебя Илону. У него и без того дела идут неплохо. К тому же он сильно вложился совершенно в другую схему. Как тебе поработать с Blue Origin (компания-изготовитель успешной ракеты New Glenn)? Я говорил с Джеффом (Джеффри Безос — владелец компании). Не буду врать, что он в восторге, но интерес проявил. А когда я намекнул, что размер гранта может достичь пяти миллиардов, все сомнения у него исчезли.

— Действительно будет такой грант? — новость приятная, что тут скрывать.

— Вряд ли Конгресс пропустит в полном объёме, — морщится Брендон. — Но на три миллиарда рассчитывать можно. Остальное наскребём из общего бюджета. За счёт того же Джеффа. Его ракета хороша, но её можно пока отставить в сторону или адаптировать к тоннельному запуску.

— Можно считать, вопрос, куда меня направить, решён? — осторожно спрашивает Веклер, непринуждённо угощаясь вафлями.

— Да, Майк. Только скажи мне: ты уверен, что у тебя получится?

— Нет, шеф. Уверен только в том, что это перспективный путь. А как там с гиперзвуком? Эту технологию Колчин тоже использует.

— Работы по гиперзвуку никак не закончатся приемлемым результатом, — морщится Брендон. Светло-серые глаза слегка темнеют. — Надеемся на разведку. Когда-то же им удастся разнюхать, — он тяжело вздыхает. — Скажи, Майк, а у тебя в рукаве больше ничего нет?

Взгляд шефа делается острым.

— Уточни вопрос, шеф.

— Может, ты ещё о чём-то догадался, но никому не говоришь? Например, потому, что догадки смутные, постеснялся, — Брендон смягчает первоначальную остроту вопроса.

— Есть догадка, — Веклер равнодушно пожимает плечами. — Нет, я не стесняюсь, но она настолько на поверхности…

— И какая же? — Брендон с трудом сдерживает нетерпение.

— Так жидкий водород же! Я ж говорю: это на поверхности! Мальчик Колчин как-то научился с ним работать. Решил проблему охрупчивания материалов и наддува топлива. То есть это подозрения, конечно, но вы сами только что видели манёвры его водородной ракеты.

В глазах шефа Веклер видит часто встречающееся выражение: и как я сам не догадался?! И справедливо решает, что только что заметно поднял свою репутацию в глазах начальства.