Космос на троих
Шрифт:
Вот тебе и ДНК-неотразимость!
– Но Зарек...
– начала я и заткнулась, смекнув, что пример не из удачных.
– Зарек - кир-джаммрит, - веско заметил Риген.
– Этим геноглотам лишь бы дорваться до чужих генов и взять. Желательно с приправами. Но и у них есть особые предпочтения и шаблоны кири уже не привлекают. Приелись. Эрф-джаммрут в большей степени геноморфы и ценят нетронутый сосуд, чтобы
– Я не глехам!
– Спорить ещё будешь?
– зловеще усмехнулся он и бесцеремонно затолкал меня в шкаф.
– Если захочу, то сам тебя изменю. По своему усмотрению.
Ишь, чего захотел! Генодевственницу ему подавай!
Я так разозлилась, что требование Ригена снять одежду восприняла как-то отстранённо и без смущения. Яростно стянула с себя всё, кроме композитных трусов и, приоткрыв створку шкафа, с удовольствием швырнула своё барахло в лицо капитану.
К моему удивлению, он даже не рассердился. И как только я вылезла из шкафа, сверкая прежними генетическим параметрами...
– С возвращением, - коварно улыбнулся и подал мне халат.
Не композитный?!
И белые мини-уги.
– У нас завалялись комплекты одежды и обуви для андроидов, - пояснил он в ответ на мой немой вопрос, - универсальных размеров.
Убью штурмана! Если вернётся живым. Всегда существовала вероятность, что кто-то в альтернативной вселенной сделает это раньше меня.
– Вообще-то, мы тут по важному делу, - тактично напомнили мне.
Ах, да! Разглядывать что-то там у капитана в микроскоп.
– Я готова, - ответствовала и мстительно добавила, недвусмысленно оглядев джамрану с ног до головы и задержав внимание в нужной точке.
– А ты?
– Конечно, - не моргнув глазом подтвердил он.
– Микроскоп я настроил. Идём.
Капитан привёл меня в препараторскую. Никакого микроскопа я там, разумеется, не увидела. Точнее, не сумела определить, что из этих продолговато-вогнутых приборов, встроенных в переборку и стол, микроскоп. Зато мне показали монитор, где явственно мерцало что-то знакомое, плавая в каком-то светящемся растворе.
– Что это?
– То, что я обнаружил на повреждённом генераторе защитного поля. В виде остаточного следа.
– Значит...
– Частицы
облака, которое ты неудачно поймала в открытом космосе.Я пригляделась.
– Узнаёшь?
– поинтересовался Риго.
– Так это же...
– Вот именно!
– Ядра-корпускулы, - констатировали мы одновременно.
– Не может быть!
– не поверила я.
– Может, - авторитетно заявил капитан.
– Немного изменённые и уменьшенные до квантовых единиц, но это они.
Я всмотрелась повнимательней.
– И все разные... Отличаются по форме. Почему? Вот эти более продолговатые...
– До конца не уверен...
– задумчиво проговорил Риген.
– Но, полагаю, некоторые из них - астероны, а другие фотостероны... Вот, погляди, для сравнения.
Он протянул мне прозрачную чашку с ядрышками.
– А эти у тебя откуда?
Неужели пронюхал, где мой тайник? Не-ет...
– Подобрал на Ориатоне, когда ты отвернулась, и всячески изучил. Так вот, состав ориатонских корпускул и этих квантовых частиц астроморфа во многом идентичен, но не во всём.
– Опупеть!
"О, господи!" - я чуть не выронила чашку и поспешно вернула её Ригену.
– И ты считаешь... Что мы к этому причастны?
– Я не считаю, - мрачно откликнулся капитан.
– Мы безусловно к этому причастны. Происхождение астроморфов как-то связано с ориатонцами, а они выжили лишь благодаря нам...
"О сколько нам открытий чудных...".
– Ядрышки... Кто бы мог подумать?
– пробормотала я.
– Ориатонцы...
В самую напряжённую минуту кульминационного откровения в лабораторию заглянул ватар.
– Капитан, - Черепашкин заискивающе улыбнулся.
– Как там моя...
– Не сейчас, - прошипел Риген, поставил чашу на столик и попытался вытолкать механика за дверь.
Не тут-то было! Черепашкин выпятил панцирь, растопырил конечности, упёршись ими в переборки и заканючил:
– Ты обеща-ал, сегодня, обеща-ал... капи-ита-ан...
– Знаю, - пыхтел Риго, пиная ватара коленом в панцирь.
– Зайди ко мне через час.
А я силилась понять, что между ними происходит.
– Сколько можно?!
– громко возмущался Черепашкин, не сдвинувшись ни на йоту.
– Сколько можно ждать?