Космос на троих
Шрифт:
– Возможно, - согласился Кельбер.
– Стопроцентной точности не обещаю. Даже я - мастер измерений не в состоянии заглянуть отсюда за окоём... И всё же, что-то останется неизменным или примет диковинные формы, но определённый баланс сохранится и жизнь восстановится.
Смотритель как бы невзначай бросил взгляд в нашу ложу. Это не укрылось от меня и вмиг осенило:
"Астроморфы!"
Он смотрел на Тиа и Сэжара, поскольку знал. Но почему-то не сказал другим квиумвирам... Риген прав, и что-то с ориатонцем не так. Явно не договаривает... Мы с капитаном внезапно переглянулись,
– Это всего лишь предположения!
– упирался шакрен.
– В конце концов, вам решать, - вздохнул Кельбер.
– Подумайте о последствиях... Или ваше решение станет роковым и завершит навсегда бесполезное существование.
Мне почудилось, или на его обычно невозмутимом лице промелькнули испуг, сомнение, тревога - набежали как облачка в небе при ветреной погоде и пропали. Сменившись хладнокровием и достоинством.
– Вам решать. И знайте, что тетравир долго не протянет. Мы только продлим агонию, циклов на тысячу или пятьсот. Ресурсы не беспредельны. Но если мы законсервируем хранитель на три миллиарда лет, он выстоит в решающий момент.
– Откуда такая уверенность?
– усомнился въедливый джамрану. Эрф, кстати.
"Видимо, это в их натуре", - подумала я и покосилась на Ригена. Тот взирал на соотечественника из будущего крайне одобрительно.
Ориатонцы загалдели, но Кельбер успокоил их, подняв ладонь.
– Я докажу, - ответил смотритель.
– Вы знаете нашу историю, ненужно пересказывать, только напомню...
– Слушаем, - кивнул джамрану.
– Жизнь во вселенной зародилась и возникла гораздо раньше, чем долгое время считалось. Ныне известно, что первый биогенез относится к младенческом возрасту вселенной в реликтовом излучении большого взрыва, когда ей было всего пятнадцать миллионов лет, а не тридцать... Главным воплощением этой жизни и стали ори-атами... К сожалению или к счастью, мы осознавали, что нет у нас шансов добраться до нынешних времён... Обречённые на исчезновение с появлением звёзд второго поколения. Смертоносные по мощности процессы угрожали погубить нас, и всё же ориатонцы пережили первую волну, сконструировав хранителей... Следующая волна подвигла нас к отчаянному путешествию. Мы объединили четыре пирамиды в одну - тетравир, максимально опустошили скворы и поместили все корпускулы с данными в банк-инкубатор памяти. Всё, что сумели собрать и обработать. Затем бросили жребий... Я и несколько сотен моих сограждан отправились навстречу неизвестности. Остальные сознательно пошли на жертву, понимая, что возродятся, благодаря ядрам, в новом качестве. Мы не видели иного выхода. Технологии криостаза нуждались в усовершенствовании, и немногие добрались до цели, но мы здесь и выжили, и развились. Невзирая на космический хаос, что творился вокруг. Хранитель-тетравир защитил нас, а позже мы нашли себе дом и приумножились. В зале сейчас находятся потомки тех ориатонцев-первопроходцев. Благодаря корпускулам, из коих мы взрастили народ ори-атами и знания для него, воссоздав культуру... Теперь, наше время истекло.
– Что это значит?
– спросил кто-то из землян среди всеобщей тишины.
– Мы неизбежно вырождаемся,
вымираем и ничего нельзя с этим поделать... Расплата за длительное существование цивилизации, превышающее все мыслимые и немыслимые сроки, за противоречие космическим законам, кои не мы устанавливали... Поначалу иссякнут скворы. Спустя два тысячелетия ори-атами перестанут испускать корпускулы, что так необходимы теперь. Ядра - хранители информации, строительные частицы будущей жизни в новой вселенной и ресурсы. Корпускулы создавали и обслуживали тетравир, обеспечивали энергией. Когда они иссякнут, не станет и тетравира. Единственный выход - создать запас и законсервировать с последующей миссией возрождения наследия в ином мире. Заверяю всех, что лишь тетравир выдержит любые излучения, возмущения и катаклизмы...– Удостоверяю!
– Риго вскочил так неожиданно, что я вздрогнула. Кажется, он и квиумвиров напугал, и астроморфов. Взоры присутствующих обратились к нему.
– Он прав!
– продолжал Риген.
– Я - свидетель. На моих глазах хранители выдержали мощное гамма-излучение и защитили систему Ориату.
По залу поползли шепотки... Кельбер взглянул на капитана, морща лоб, и едва заметно покачал головой. Воздел ладонь, призывая к спокойствию и обсуждение продолжилось. Риген постоял немного и сел, сосредоточенно глядя перед собой.
– Выбирайте!
– предложил смотритель в конце дискуссии.
– Благоденствие ещё две - максимум три тысячи циклов и полное забвение после конца времён. Либо утрата цивилизации сейчас и воскрешение в обновлённой вселенной.
Дискуссия разгорелась снова и продолжалась затем часа два. В итоге квиумвиры выбрали и назвали свой проект "Возрождённое наследие". При наличии астроморфов я и не сомневалась в результатах. Сэжар и Тиа - прямое доказательство тому, что жизнь в новой вселенной всё-таки зародится из корпускул... Мы с Риго однажды проникли в эту тайну.
Далее, Кельбер наметил дату очередного собрания для обсуждения полутора тысячелетних сборов, и как бы вскользь намекнул, что в следующий раз его заменит другой ори-атами, кто-то из квиумвиров...
Почему, интересно? Куда это он собрался?
Астроморфы поддержали нас с капитаном и прониклись нашими подозрениями. Причём Сэжар озвучил сомнения первым.
– Юлит чего-то этот Кельбер, - заметил он, - и не договаривает. Он ведь знает о нас и новой вселенной.
– А я это давно твержу!
– подхватил Риген.
– Почему он не рассказал о нас квиумвирам?
– И ради чего притащил сюда...
На время мы втроём объединились - я, капитан и гигант. Но Зарек всё ещё сопротивлялся, а Тиа колебалась и раздумывала.
– Чересчур он как-то осведомлён о будущем и уверен в том, что случится за окоёмом, - сказал Риген.
– Так, мастер измерений, ему положено, - возразил Зарек.
– Да? Но что-то не торопится посвящать своих коллег в подробности и детали...
– капитан покосился на астроморфов.
– И ближайшего будущего не раскрыл, и утаил информацию о трёх миллиардах циклов до коллапса, об эпохе перемен и прочем...
Капитана терзали дурные предчувствия, и команда встревожилась заодно с ним.