Кость для Пойнтера

– - Зал Миллиона Бликов! Считается, что именно здесь Породительница снесла и высидела яйца, из которых вышли все разумные расы, -- и с этими словами переступила невысокий порог.

Сам же я от изумления чуть не растянулся на этом пороге. Что там за мысли бродили у меня про мишуру? Стены, своды и шпили-колонны бального зала подгорных королев оказались украшены не просто богато -- превышая всякую меру роскоши, они на десятки ярдов вдаль и ввысь были усеяны мириадами алмазов. Камни огранили прямо там, где они выступали из породы, тщательно обколов лишнее и отполировав. И было их столько...

Внезапной слепотой по глазам ударила тьма. Затем свет зажегся ярче прежнего, чтобы тут же погаснуть вновь. Непроглядная темнота и режущее глаза сияние чередовались все быстрее и быстрее, фонарник мерцал в безумном ритме -- отраженный свет гасил его, темнота снова зажигала. Слишком уж много лучей отбрасывали бесчисленные драгоценности, устилавшие стены зала.

В конце концов я догадался зажать колбочку в кулаке, выпуская наружу лишь узкий луч из-под большого пальца. Только после этого удалось без вреда для зрения и рассудка убрать ладонь, прикрывающую глаза. Полминуты спустя моему примеру последовал и замерший на месте инсургент… то есть кронфройляйн Тнирг уф Треннерот.

Справившись со светом, я сам не заметил, как сделал первые шаги по выровненному полу, выложенному зеркальной плиткой. Игра радужных переливов завораживала и затягивала в себя не хуже давешней пропасти. Вот только каждый следующий ярд среди пляшущих разноцветных отсветов давался все труднее и труднее. Словно злые жгучие взгляды нацелились на меня отраженным отовсюду светом. Миллионы зеркал, миллионы кристаллов тлеющего светосброса, миллионы лучей, казалось, покалывающих кожу холодными остриями...

Слишком похоже на предельно недоброй памяти пещеру ледяного демона. Даже без ощущения того, что тебя взяли на прицел бесчисленные светосбросчики -- жутче некуда.

Повинуясь неодолимой слабости, я закрыл глаза и медленно, свободной рукой ощупывая пол под собою, уселся, где стоял. Ноги отказывались держать, в ушах противно шумело, а сердце колотилось в ребра так, что хоть руками придерживай. Вот уж не знал, что дыхание ледяной смерти, обитавшей в огрских горах, так глубоко врезалось мне даже не в память -- в самые кости, в бессловесную и бесформенную часть души, что не знает чувств сложнее страха и наслаждения.

– - Ты чего? – поинтересовалась Тнирг, сама едва отошедшая от светового безумия, учиненного в алмазном чертоге одним-единственным жуком-фонарником.

– - Так... Погоди...
– - пускаться в объяснения мне совсем не хотелось. Но гномь особо и не требовала их. Ей-то что -- место привычное с детских праздников, которых ждешь с нетерпением из года в год…

– - Руку дай...
– - на простенькой просьбе голос охрип и не слушался.
– - Пожалуйста!

Внезапно прорезался какой-то отчаянный страх, что вот сейчас спутница пропадет, бросит, оставит меня одного среди пугающе знакомых переливов звездной мощи. Стены нальются леденящей злобой и сомкнутся вокруг, движимые волей вечно несытого искаженного существа...

Теплая лапка подгорной принцессы легла на мою повисшую в пустоте ладонь, отгоняя все страхи и убеждая в реальности, которой не повредят вымышленные опасности, сложенные из памяти о худшем, что угрожало моей жизни и душе.

Все хорошо. Вот только открыть глаза я был абсолютно не готов.

– - Слушай, -- я сжал протянутую руку так цепко, что Тнирг пискнула, и едва заставил себя ослабить хватку.

– - Тебе придется перевести меня... на ту сторону.

Отчего-то это не вызвало вопросов у гноми, обычно неугомонной в своем любопытстве. Судя по движению, передавшемуся через ладонь, она кивнула, а сообразив, что я не могу этого увидеть, коротко бросила «Ага».

На счастье, за это время я так и не выпустил фонарника из другой руки. А то все пошло бы по новой -- бешеные вспышки и провалы во тьму. Искать же колбочку с неразумным жуком, не открывая глаз, было попросту неисполнимым делом. Тнирг с ее запретом на магию уж никак не стоило хвататься за десятикратно усиленный заклятием источник света, а без хоть какого света самый что ни на есть распрогном не проберется сквозь лабиринт острых шпилей-колонн, усаженных кристаллами,. Не Приснодень сегодня, чтобы радовать парадным освещением зала.

Так вот и получилось, что большую часть пути по самому богато украшенному помещению, которое я видел в жизни, мне пришлось проделать, крепко зажмурившись и столь же крепко ухватившись за руку наследной владелицы всей этой роскоши. Да еще изо всех сил стараясь не зацепить ее другой рукой с зажатым в ней магическим светильником. Прямо нравоучительная картинка, хоть сейчас в книжку для храмовой школы – «Слепец освещает поводырю дорогу во мраке». Куда убийственнее классического варианта со слепым, несущим безногого проводника на закорках, и трактуйте ее, как хотите…

Хорошо, Тнирг вовремя сообразила, что для появления света мне не требуется колдовать, и магия не на мне самом, а только на вещи, которую я держу. Иначе пришлось бы опять идти в связке, на тросике, однажды уже сослужившем нам добрую службу, как списанный по износу линкор, держащийся в воздухе на одном заклятии лишения веса, за вполне исправным буксировочным тендером, искрящим от натуги подвесом несущих дисков.

То, что наше путешествие за ручку подошло к концу, я понял по тому, что шаги перестали четким стуком отдаваться от гладкого пола. Под ногами заскрипел мелкий щебень, и спустя несколько шагов мы оба остановились. Поняв, что все кончилось, я разжал пальцы, отпуская спасительницу, и потихоньку осторожно приоткрыл глаза.

Передо мной оказалась привычная полутьма каменного хода, подсвеченная фонарником. Зал Миллиона Бликов, отличавшийся от Светлой Дудки лишь порядком прореженными шпилями на дне, замкнутым потолком и не ободранными от сокровищ стенами, остался позади -- и это не могло не радовать. Целых пару минут, покуда кронфройляйн не соизволила открыть рот.

– - Здоров ты держаться... Не отрубился, не упал, даже тащить не пришлось!
– - морщась, Тнирг растирала руку, которую я ей все-таки изрядно придавил.
– - Ваши редко держат удар так хорошо.

Это что же? Она знала, что на тех, кто не принадлежит к числу ее соплеменников, зал оказывает столь сногсшибательное действие?! Кстати, сногсшибательное в буквальном смысле слова -- колени у меня ослабели и норовили согнуться сами собой. Чтобы не допустить позора, я быстренько подыскал подходящий выступ стены и плюхнулся не него, едва одолев еще пару шагов. И лишь малость отдышавшись, нашел силы спросить у пушистой негодяйки, как ни в чем не бывало отряхивающей полы пончо:

– - Чего ж ты раньше не сказала?