Костанътинъ
Шрифт:
Записка была написана знакомыми иероглифами и Константин в который раз убедился – у Яо идеальный почерк, выработанный веками. Вот что писал Яо:
“Ару, здравствуй. Так как мы все все еще находимся в карантине, общаемся друг с другом либо по интернету, либо по звонкам, либо по письмам. Соответственно подарки у нас – более чем скромные в этом году, но я думаю, что настоящая красота в их простоте. Тем более, ты уже давно хотел мой флаг к себе в коллекцию...”
Это было так. Константин собирал флаги всех стран. Об этом многие знали, и иногда дарили ему их. Но пока, разумеется, собрал не все,
“... Поздравляю тебя со всеми праздниками и желаю самого главного – здоровья. Передаю тебе всяческие приветы и пожелания. ”
Внизу стояла его подпись и далее шел другой почерк, уже русский.
” Привет, мой любимый сын. Как Ван Яо и написал выше – красота в простоте. Этот свитер, наконец-то довязанный мной в свободное время, будет греть тебя холодными зимними вечерами. Мне будет приятно, если ты его наденешь на праздники... Которые пока еще, надеюсь, у тебя не прошли. Дела у нас не очень.
Недавно, еще в прошлом году, состоялся теракт “Невского экспресса”, унесший жизни моих граждан. Тут, до тебя, новости доходят медленно, и поэтому я сообщаю тебе об этом... Резонанс был огромный – меня дико лихорадило от самых разных общественных мнений, идей, боли... А еще тут этот поганый вирус!
Я уже начинаю бояться две тысячи десятого...
Кстати, одна приятная новость: вот-вот объявят город, куда ты поедешь на первый тур ТпЗ. Надеюсь, там мы точно встретимся.
С любовью, твой отец... Иван Иванович Брагинский.”
Константину стало тепло, словно он залпом выпил сливочного пива.
К нему со стола Когтеврана подошла Гермиона.
– Мне подарки пришли. От крестного и от моего папы.
– Прелесть, – Гермиона хихикнула, поглаживая свитер, – явно не покупной.
– Отец вяжет в свободное от работы время.
Константин хихикнул, вспоминая историю, связанную с этим хобби. Ему рассказал об этом Яо. Однажды у отца было очень скучное собрание, все опять занимались всем, кроме главной темы собрания. Кто-то увидел, как Иван что-то делает руками под столом... странное. Кто-то из стран, не умеющих держать себя в руках, заорал: “Что ты делаешь, а, Брагинский?” Иван же усмехнулся и вытащил почти готовый свитер на спицах.
Н-да... скука такая скука.
– Забавно... А это – флаг?
– Я вам не все показал, я флаги стран коллекционирую, они большие, в отдельной комнате стоят(а я как-то совсем забыл вам с Роном показать) – и крестный прислал наконец-таки свой. Совсем замотался и забыл.
– И много их у тебя?
– Где-то... Сотня-другая... Надо их пересчитать.
Константин, неделю спустя, по глупости(ну погулял один раз по школе позже отбоя), оказался пойманным и наказанным Филчем. Тот, взирая на русскоязычного ученика с презрением, выдал ему метлу и велел помести ступеньки ко входу и расчистить проход к школе от снега. Вручную. Без магии.
Ладно. Хоть на свежем воздухе.
Мальчик с огромным удовольствием скатился с крыльца и принялся за работу. Через некоторое время он скинул с плеч мешавшую ему мантию – стало жарко от работы. Как раз он был в свитере,
присланным отцом. Душа пела, и губы сами собой начали напевать знакомые мотивы группы Любэ:От Волги до Енисея леса, косогоры, да степи.
Рассея, моя ты Рассея от Волги и до Енисея.
Е-я, е-я, Рассея, е-я.
Взмах метлой – и куча снега летит прочь с пути и со ступенек. Голос постепенно крепчает...
По дороге ночной гармонь заливается,
Девки ходят гурьбой, милым улыбаются.
Ночь такая замечательная рядом с тобой,
Песня русская, мечтательная льется рекой.
От Волги до Енисея ногами не счесть километры.
Рассея, моя Рассея от Волги и до Енисе-е-е-я.
От Волги до Енисея ногами не счесть километры.
Рассея, моя Рассея от Волги и до Енисе-е-е-я.
Е-я, Рассея, е-я.
Пару учеников вышли с расчищенного Константином крыльца, и, смеясь над русским, пошагали на поле для квиддича. Мальчик продолжал напевать. Работа с песней повеселее пошла.
Ах, как искрится снег в лучах солнца! Как взлетает вверх снежная пыль! Красота-то какая!
Гармонист молодой от души старается,
Над речной волной здорово играется.
Сторона моя родная, Русь бревенчатая,
Песня звонкая, шальная, с грустью венчанная.
От Волги до Енисея ногами не счесть километры.
Рассея, моя Рассея от Волги и до Енисе-е-е-я.
От Волги до Енисея ногами не счесть километры.
Рассея, моя Рассея от Волги и до Енисе-е-е-я.
Е-я. Рассея. Е-я.
Ему немного взгрустнулось – он все-таки очень скучал по отцу. И голос запел “Березы”:
Отчего так в России березы шумят, отчего белоствольные все понимают?
У дорог, прислонившись по ветру, стоят и листву так печально кидают.
Я пойду по дороге – простору я рад, может это лишь все, что я в жизни узнаю.
Отчего так печальные листья летят, под рубахою душу лаская...
А на сердце опять горячо, горячо и опять, и опять без ответа.
А листочек с березки упал на плечо, он, как я, оторвался от веток...
– Хорошо поете, – раздался голос, и, Константин, прервав свое пение, обернулся.
Снейп видимо тоже вышел подышать свежим воздухом. Он взирал на то, как парень размахивает из стороны в сторону метлой, убирая снег с пути.
– Спасибо. Не холодно?
– Не-а, наоборот – жарко! Сэр. – Вспомнил правила приличия Константин.
Снейп фыркнул и прошел мимо него, направляясь к избушке Хагрида и периодически взмахивая волшебной палочкой, убираясь пути сугробы.
Паренек продолжил свое нехитрое дело – уборку и начал весело напевать гимн России. И остановился лишь только тогда, когда на кое-кого наткнулся... В упор. Он едва не выронил метлу из пальцев.
– Константин?
Он поднял голову и его темно-фиолетовые глаза встретились с глазами цвета охры. Лицо Яо, чуть-чуть покрасневшее от мороза, с улыбкой смотрело на мальчика. Да и забавная получается ситуация: мальчик, в свитере цветов российского флага, напевает во весь голос гимн России, размахивая метлой и убирая дорожки, на территории Англии.
И разумеется, замотавшийся Константин совсем забыл о родительском дне, проводимом сегодня, так как его наказали.
– Дядя Яо! Как я рад!