Костанътинъ

– Что ты... – начала было спрашивать девочка, но парень резко оборвал ее: – Потом.

Все уселись на свои места. Перед ними на равных промежутках были кольца для квоффолов и табло – на уровне глаз. Места действительно удобные.

Константин обратил свое внимание на домового эльфа, который сидел по левую руку от них, через семь мест. Видимо, он занял место кому-то из магов. Эльф (или эльфийка) мелко дрожал и пыталася прятать лицо в ладонях. Бедный явно боялся высоты...

В ложе рядом с ним то и дело подходили самые разные, но и важные по виду импозантные волшебники. Появился министр магии Корнелиус Фадж.

Константин снова заметил крестного. Тот кивнул ему и уселся рядом с министром.

И тут он снова заметил знакомого и замахал ему:

– Драко!

Через минуту они оба уже обменивались рукопожатиями. Рон смотрел на них с едва видной ненавистью в глазах. Константин также поздоровался и с родителями Драко Малфоя, Люциусом и Нарциссой Малфой.

Через несколько минут прозвучал звук гонга, и всем пришлось замолчать и окончательно усесться по своим местам.

Министр сказал вводную приветственную речь.

– Сейчас будет парад талисманов команд! Болгары первые! – шепнула Гермиона. – Интересно, что же они привезли? – пробормотал мистер Уизли, наклоняясь вперед. – А-а-а-а! – Он спешно сдернул с себя очки и принялся протирать их. – Вейлы! – Кто? – переспросил Рон, а Константин заткнул уши пальцами. Про совращающую красоту вейл он знал не понаслышке...

В итоге им с Гермионой пришлось оттаскивать Рона от барьера.

– А сейчас! Позвольте представить! Талисманы Ирландии! – Лепреконы! – постарался перекричать мистер Уизли, когда на них стали сыпаться с небес золотые монеты.

Все рыскали под креслами, собирая золото.

Один Константин лениво проигрывал в воздухе единственной у него только что пойманной золотой монетой – он прекрасно знал, что это колдовство временное и монеты исчезнут без следа.

Начали представлять игроков команд:

– ... И-и-и-и Кра-а-а-а-а-м!

Мальчик быстро взглянул сквозь омнинокль. Ну точно, Виктор.

Интересное же у него вышло знакомство!

– На-а-а-ачинаем! – взвыл Бэгмен. – Это Маллет! Трой! Моран! Димитров! Снова Маллет! Трой! Левски! Моран!

Квиддич был такой быстрый, что захватывало дух даже у не просвещенных, таких, как Константин. Странный бинокль-видеокамера врезался в переносицу: так он следил за игроками.

Игра была жаркой, но превосходство Ирландии было очевидно. Они вырвались вперед уже... на десять голов – вели со счетом сто тридцать – десять.

Игра Виктора Крама была на высоте. Он и завершил матч поимкой снитча, но...

– ИРЛАНДИЯ ПОБЕДИЛА! – надрывался Бэгмен, который, как и ирландцы, был захвачен врасплох неожиданным окончанием матча. – КРАМ ЛОВИТ СНИТЧ, НО ПОБЕЖДАЕТ ИРЛАНДИЯ! Бог ты мой, кто мог такое ожидать?! – Потрясающе, – тихо произнес Константин, хлопая, но его и так не было слышно среди криков болельщиков.

====== Глава 5. Метка. ======

Тяжелый кашель сдавливает грудь. Иван просто задыхается, сжимая простынь, но до самых последних своих сил пытается сдерживать себя, чтобы не начать снова дышать в опротивевшую ему кислородную маску.

Конечно, развитие человеческих изобретений сделало жизнь воплощений гораздо более легким (например, мобильный телефон для связи и лекарства), можно было не слишком сейчас беспокоиться. Но боль от происходящих событий на его земле скрыть не удавалось.

В былые времена, он просто жадно пил много воды или глушил спирт, чтобы боль немного притупилась.

Но сейчас у него была комфортная койка в палате, в тайной больнице в Подмосковье для всех воплощений, капельница с лекарствами, снижающими боль и скоростной интернет на ноутбуке и кондиционер. Кнопка вызова медсестры лежала на одеяле.

Его тревожило состояние Михаила. Тот был в искусственной коме. Черт бы побрал это чересчур жаркое лето!

Но, как он знал, и остальным воплощениям приходится не сладко.

В палату, тяжело шаркая ногами по полу, вошла кашляющая и частично в бинтах золотоволосая Москва. Ей помогал Санкт-Петербург, тоже кашляя с ней тандемом до хрипоты. Новгорода, привычного спутника их троицы, не было: он лежал прикованный к постели – слишком большими были полученные ожоги на теле. Врачи даже под дулом пистолета и со скандалами отказались его выпускать из палаты, хотя он рвался к Ивану.

– Привет, к-ха, к-ха, – едва смог сказать сквозь кашель Петр, посадив Москву на свободный стул, а сам оперся на высокую спинку этого стула. – Петр, как все? – Михаил так же. Пожары потихоньку тушат, но пока стоит такая жара, облегчения ждать не приходится. Страны страдают. Как и мы... К-ХА-А-А! – кашлянул Петр. Москву трясло. Он положил руку ей на плечи, и она просто застонала: обожженная кожа не чувствовала прохлады от кондиционера и ей было больно. – Прости. – Ничего, – Елизавета обессилено улыбнулась, – Главное, что это не так как в двенадцатом году... – Я за Константина волнуюсь, – честно признался Иван, садясь в постели. – Я боюсь, что перестройка его организма будет слишком тяжелой – ему ведь уже четырнадцать лет, а я ожидал ее у него еще в тринадцать! Его магия и кровь вот-вот определятся, и не будет больше серьезных, масштабных изменений в его магическом ядре... – Артуру сообщил? – деловито спросил Питер. – Угу, и написал мальчику письмо, с просьбой поберечь себя. Он передаст его, если уже этого не сделал. В конце-концов паспорт гражданина номер один ему выдали... Чему я несказанно рад. – Небольшая радость, ведь теперь ему подчиняться не только тебе, но и новым, особо дурацким правилам поведения, – Москва усмехнулась. – Да, – хохотнул Иван и сразу же прижал руку в груди, боль в легких обожгла с новой силой – не стоило ему смеяться, – я так смеялся, когда мне его перевыдавали...

Все покатались со смеху, а потом дружный смех также дружно превратился в кашель.

Но на душе Ивана все равно было тяжело: если пожары не потухнут, он может не успеть к своему сыну, а он, соответственно, может и не справиться с переходом-перестройкой во взрослый мир...

Они все шли обратно к палаткам. Оценив разгул веселья вокруг, мистер Уизли не стал просить их ложиться спать. Все с упоением заспорили о матче, кроме Константина – тот клевал носом и предпочел отправиться в свою постель. Из каждого уголка лагеря слышались удалые песни и подозрительные гулкие удары.

Постепенно все угомонились и разошлись где-то через два-три часа. В обеих палатках воцарилась тишина.

Константин так и не понял, задремал он или нет, но вдруг до него дошло, что он слышит крик мистера Уизли:

– Вставайте! Рон, Константин, подъем, скорее!

Мальчик махнул со второго яруса кровати прямо на пол и мигом натянул кроссовки. Хорошо, что он почти не разделся – было лень... Проверив паспорт, лежащий в кармане на молнии, он поднял глаза: мистер Уизли с палочкой в руках, стоял над Роном, пытающимся спешно натянуть брюки.

Ощущение, что что-то не так, стало сильнее: он услышал крики о помощи, шум беготни, и ночь прорезали огненные всполохи, видимые даже сквозь брезент.

– Некогда, Рон! Константин, бери куртку и бегом наружу – быстро!

Константин поступил, как ему было сказано, и выскочил из палатки, Рон последовал по пятам за ним. Гермиона встала рядом.

В свете немногих, все еще горевших алым пламенем костров, они увидели людей, убегающих в лес от чего-то, что двигалось к ним через все поле, выпуская странные огни и гремя чем-то наподобие выстрелов. До друзей донеслись громкий издевательский смех и хмельные выкрики, затем последовала мощная вспышка зеленого света, осветившая всю сцену.