Костры Фламандии

– Извините, сеньор, я не к вам, – вежливо объяснил лейтенант, отбивая клинок все еще ничего не понимающего, пьяного идальго. – Я всего лишь ошибся номером, – добавил он после очередного неуклюжего выпада испанца.

– Вам нужна помощь? – услышал позади себя голос де Мореля.

– Берегите себя для дуэли, – вежливо посоветовал ему лейтенант мушкетеров. – Да не будьте же вы столь агрессивны, – добил он уже раненого в грудь посетителя-испанца. – Вы, миледи, тоже успокойтесь. Это ненадолго, – он проткнул брошенную в него подушку.

Каковым же было удивление мушкетера, когда какой-то юркий приземистый матросик в мгновение ока поднырнул под его рапирой, набросился на приподнявшуюся на коленях девушку и в мгновение ока подмял ее под себя.

– Однако! – столь же восхищенно, сколь и обиженно, воскликнул лейтенант. И, зацепив подушкой суетящегося на девице матроса, освободил от нее свой клинок. – Эти матросы неисправимы, мадам. Впрочем, вы знаете это лучше меня. – И, откланявшись, вышел в коридор.

Прямо к ногам его скатился по лестнице какой-то человек, судя по одежде, испанец. Он попытался ударить мушкетера ножом, но тот отбил его руку ногой, пронзил рапирой, да к тому же умудрился прижать дверью голову выглядывавшего из номера еще одного, уже почти седовласого сладострастца.

Ударив его во второй раз, д’Артаньян устремился наверх. Там, ловко фехтуя, какой-то довольно прилично одетый пиренеец оттеснял к ступеням двух казаков, не привыкших сражаться с человеком, вооруженным длинной шпагой.

– Не буду мешать, господа, – проскользнул мимо них лейтенант, считая постыдным для себя становиться третьим противником идальго. – Ищу знакомых.

У соседней двери упал сраженный ударом де Мореля не в меру располневший сонный господин. И двое казаков сразу же ворвались в номер, который он яростно защищал.

– Но сегодня я больше не принимаю! – донесся оттуда истошный вопль дамы. – Вы слышите: на сегодня – все!

Тем временем Морель перебежал к следующему номеру, из открытой двери которого тоже доносились шум и возня.

– Как, сразу трое?! – послышался оттуда деловитый, слегка сипловатый женский голос. – Уже ин-те-ресно! Для меня это вновинку.

– Не задерживаться, не задерживаться, Морель! – предупредил его д’Артаньян. – Нам нужно спешить к стенам крепости. Главное сражение все-таки будет разворачиваться там. Казаки уже штурмуют ее.

– Чего ты разорался, мушкетер?! – высунулся из двери французский матрос в сиреневом берете. – Вон их, женщин, сколько в номерах! Штурмуй любую!

* * *

Пока д’Артаньян с отрядом французских моряков и казаков очищали от испанцев предместье, Сирко и Гяур уже готовились к штурму крепости. Доставив на повозке фальконеты, казаки из сотни Гурана залпом ударили по воротам. Потом подкатили бочонок с порохом и, расстреляв его, буквально раскрошили часть ворот, через которые, прикрываясь захваченными у испанцев во время абордажа щитами, ринулось в крепость несколько десятков волонтеров.

Разбуженные стрельбой испанцы выскакивали из стоящих неподалеку от ворот казарм и бросались к крепостным валам и стенам. Однако на стенах то тут, то там уже появлялись какие-то странные, одетые в шаровары воины. Кто они, как оказались у крепости и какому владыке служат – этого испанцы постичь не могли. Да и не было у них времени разбираться в мундирах и знаменах.

На валу колдовали у орудия несколько испанских артиллеристов. Старший бомбардир поднес фитиль к стволу, готовясь произвести выстрел, но возникший на стене казак, жертвуя собой, выстрелил из пистолета в один из бочонков с порохом. В мощном взрыве, разметавшем до двух десятков испанцев и приведшем в негодность их орудие, тело храбреца исчезло, словно в преисподней.

– Наверх, хлопцы, наверх! – подбадривал Сирко своим могучим голосом казаков, поднимающихся по лестницам по обе стороны от ворот. – Захватывайте башни! Ваша слава под небесами!

Пушкари-фальконетчики, которыми командовал десятник Солевар, дали еще один залп по воротам, затем подвезли на повозке два бочонка с порохом и, отбежав, пальнули по ним из ружей. Теперь уже целая сотня казаков устремилась в образовавшийся пролом в воротах, присоединяясь к тем, что сумели прорваться в крепость при первом взрыве или же пробились через стены.

Чуть поодаль от фальконетчиков, за подступавшими к крепости строениями, Гяур собрал еще две сотни всадников. На острие первой сотни он выставил десятку самых рослых казаков, вооруженных пиками и щитами.

Прошло несколько томительных минут. Гяур понимал, что сейчас там, в сражении за ворота, решается судьба штурма. Ему уже казалось, что он допустил ошибку, собрав эти две сотни за своей спиной, вместо того чтобы оставить лошадей с коноводами и повести воинов на штурмовые лестницы. Но вот разломанные ворота наконец распахнулись. Задумавшись, полковник еще несколько секунд онемело смотрел на них, словно грешник – на отворенные ворота ада.

– Не упусти момент, князь! – вывел его из оцепенения Хозар. – Врываемся в крепость!

«Да, не упустить!».

– В крепость! В крепость! – с трудом выводя себя из оцепенения, скомандовал Гяур.

– О-дар! – сразу же подхватили Хозар и Улич. – О-дар!

Оказавшись в крепости, конники Гяура кружили коней, копьями сбивая с ног и разгоняя отряд испанцев, пытавшихся вновь овладеть воротами и закрыть их. А потом, разбившись на группы, ринулись по узким улочкам города.

Однако сам Гяур на несколько минут задержался. Он видел, как, размахивая булавой, Гуран (он узнал его в предрассветной синеве именно по этой булаве) ворвался в круг испанских конников. Вылетела шпага из рук одного, словно смерчем вышибло из седла другого. Третий кавалерист выстрелил в сотника из пистолета, но, каким-то непостижимым образом избежав его пули, Гуран на миг уронил булаву, дотянулся до идальго руками, вырвал из седла и с невероятной силой швырнул прямо на направленную на него алебарду испанского стражника.

От верной смерти сотника спас Гяур. Метнувшись к людскому водовороту, в центре которого с такой безумной храбростью сражался Гуран, он пронзил копье-мечом испанского кавалериста как раз в тот момент, когда тот занес над казаком саблю. Пронзил, подарив сотнику те несколько мгновений, которые понадобились ему, чтобы поднять с земли свою булаву. Те несколько мгновений, цена которым – человеческая жизнь.

– Век не забуду! – громовым голосом отблагодарил его Гуран, взбираясь под прикрытием Гяура на коня испанца.

– Отходи к моим русичам!

– Это пусть они отходят, – возмутился сотник. И тотчас же, с разворота, врубился своим страшным оружием в плечо наскочившего на полковника испанского офицера.

– Я здесь, князь! – пробился к полковнику Хозар.

– Улич жив?

– Он бессмертен! – рассмеялся Хозар и, прикрывая князя своей могучей фигурой, ринулся на приближающегося испанца.

– Тогда – в бой, бессмертные русичи!

13

Ставка французского главнокомандующего, принца де Конде, располагалась в небольшой деревушке, в нескольких милях от передовой. Сейчас эта деревушка превратилась в один сплошной лагерь, на одном конце которого обучался отряд новобранцев, на другом вынашивали замыслы грядущих боев штабные офицеры, а на третьем, неподалеку от храма, залечивали раны и отпевали наиболее храбрых и достойных. Капитан саксонских рейтар, которые держали оборону на этом участке, едва-едва изъяснялся по-французски, однако его умения вполне хватило для того, чтобы расспросить д’Артаньяна, кто он и куда следует.