Костяной Дом

«Как прекрасна эта звездная империя», — размышлял он. Кто-то из поэтов обязательно должен был обратить на это внимание.

Звездные поля раскинулись над ним во все стороны, они были заполнены диковинными созвездиями, которых он никогда раньше не видел, с названиями, которых он не знал. Кое-где глаз улавливал знакомые сочетания звезд, но в общем небосвод представлял для Кита загадку, поскольку поверхностные знания астрономии, полученные в средней школе, давно выветрились из его памяти. А ведь в одиннадцать лет он посещал занятия астрономического клуба! Правда, звездным небом они занимались в основном зимой, на морозе. Зимой небо в Англии самое яркое, хотя ни в какое сравнение со здешним, конечно, не идет. Помнится, он перепрыгивал с одной ноги на другую, пытаясь согреться, дожидаясь своей очереди заглянуть в шестидюймовый телескоп мистера Хендерсона, а звезды… нет, забыл. Кит опять пожалел, что слишком мало внимания уделял занятиям.

Впрочем, подумал он, еще не поздно. Он научится. Найдет кого-нибудь, кто научит его. Ну, или сам справится. Почему-то это казалось Киту важным, причем настолько, словно от этого зависела его жизнь. Если хотя бы часть того, во что верили Козимо и сэр Генри, была правдой, от этого могло зависеть будущее всего мира.

Последнее, что он успел вспомнить, погружаясь в сон, были слова Козимо: вселенная куда более странное место, чем кто бы то ни было в состоянии себе представить.

ГЛАВА 6, в которой обсуждаются проблемы беременности

С одной стороны, Сяньли было ужасно неловко из-за того, что ее, словно императрицу Китая, несут в паланкине, но с другой она оценила внимание носильщиков и их старшего. После нескольких недель на борту корабля, довольно дурно пахнущего, кстати, качка в паланкине ничем не напоминала мерное переваливание корабля с боку на бок. Артур объяснял, что правитель здешней земли на итальянском полуострове некогда был его добрым другом.

— Но это было много лет назад, — говорил он. — Все могло измениться. На всякий случай сойду-ка я на берег один и оценю ситуацию. Если все будет хорошо, вернусь за тобой.

Таким образом, появление паланкина, хотя и неожиданное, следовало считать признаком того, что положение при королевском дворе стало не только не хуже, а даже лучше, чем опасался Артур. Она откинулась на подушки, набитые перьями, с удовольствием поглядывая по сторонам на пологие холмы над серебристой морской гладью. Внутри зрело ощущение, что она возвращается домой. Пока носильщики поднимались из гавани в город, она пребывала в состоянии покоя и умиротворения, того, чего ей не хватало на протяжении многих недель. После первого прыжка Артур настаивал на том, что лей-путешествия слишком опасны для ее состояния. Сяньли в этом сомневалась. Еще один или два прыжка казались ей гораздо более предпочтительными, чем путешествие, которое, как она стала думать, никогда не закончится.

К тому времени, когда носильщики и их низкорослый старший достигли длинной наклонной тропы, ведущей к королевскому дому на холме, Этрурия уже очаровала ее {Этрурия (лат. Etruria, Hetruria) — область на северо-западе древней Италии, на западе омывалась Тирренским, или Тусским, морем — названным, как и сама Этрурия, по наименованию проживавших в том регионе этрусков (древние греки звали их тирренами, а древние римляне — тусками)}. А встреча с королем, мягким и обаятельным, заставила ее забыть тяготы совсем не комфортного путешествия.

— Сяньли, любовь моя, — сказал Артур, представляя ее королю, — поприветствуй Турмса. Он господин и король Велатри и мой давний дорогой друг.

— Я ваша слуга, милорд, — ответила Сяньли, делая реверанс. Движение получилось неуклюжим, в основном из-за поздних сроков ее беременности, она потеряла равновесие и опасно покачнулась.

Король точно рассчитанным жестом протянул руку и поддержал женщину.

— Прошу вас забыть о церемониях на время пребывания у меня в гостях, — сказал он.

— Вы очень добры, — ответила Сяньли, дождавшись перевода Артура.

Турмс, все еще держа под руку, подвел ее к дивану.

— Думаю, здесь вам будет удобнее, — сказал он, помогая сесть. — Хвалю тебя за выбор жены, друг мой, — сказал он Артуру. — Она на редкость красива. Думаю, ты счастливый человек.

На вопросительный взгляд Сяньли Артур сказал:

— Король говорит, что ты очень красивая, а я счастливчик.

— Скажи королю, что я опасаюсь за его зрение. Сама себе я представляюсь этаким раздутым китом.

Турмс рассмеялся, когда услышал это.

— Хорошо бы все киты были такими на вид, — сказал он. — Предлагаю выпить вместе за радость общения у нас впереди. — Король приказал принести вина. — И, Паша, будь добр, принеси нам серебряные кубки.

— Сир? Эти кубки используются только в святые дни, — шепотом напомнил слуга.

— В самом деле! — воскликнул король. — Вот и прекрасно! Что есть на свете более святого, чем общение с давними и новыми друзьями? Это воистину радостное событие, так что будем пить вино и ужинать, пользуясь нашими самыми праздничными предметами. Я, Турмс Бессмертный, объявляю этот день святым праздником.

— Будет исполнено, о великий король. — Паша поклонился и поспешил прочь.

Турмс подмигнул Сяньли.

— Он очень способный домоправитель, но иногда забывает свое место, и ему приходится напоминать. — Он посмеялся. — Другой король давным-давно отправил бы его на кол, но он мне нравится.

Пока подавали вино, поговорили о родине Сяньли. Турмс слушал с большим интересом, особенно когда узнал, что торговцы начали заходить в китайские порты. Но доселе ему не приходилось встречаться ни с одним уроженцем этого далекого царства. Он хотел знать, как ведут себя правители ее страны, как управляют, что носят и едят. Он внимательно слушал перевод Артура, время от времени кивая, явно запоминая новые сведения.

Когда Артур объявил, что хотел бы прогуляться в окрестностях, они продолжили разговор в рощах и виноградниках королевского поместья. Постепенно их разговор перешел к причине визита гостей.

— Артурос сказал мне, что ваше путешествие связано с очень важным делом.

— А что еще сказал мой муж? — спросила Сяньли, с легким неодобрением взглянув на Артура, когда он передал ее слова королю.

— Только то, что время, которое должно было стать для вас временем радости и предвкушения, каким-то образом было испорчено. Он сказал, что пришел ко мне за советом. — Турмс остановился, повернулся к ней и улыбнулся. — Надеюсь, я смогу достойно отплатить ему за доверие.

Сяньли смотрела на Артура, пока тот переводил слова Турмса.

— Говори, — подбодрил ее Артур. — Здесь все свои.

— Все так, как сказал мой муж, — начала Сяньли, облизывая губы. — Действительно, у меня проблемы. Дважды я чудом предотвратила выкидыш. Но потом мне стало казаться, что все идет как надо. Я неплохо себя чувствовала…

— А сейчас? — мягко спросил Турмс.

— Первое движение ребенка я почувствовала около месяца назад, — ответила Сяньли, ее губы слегка подрагивали. — Сейчас я начинаю думать, что с ребенком не все в порядке.