Костяной Скульптор. Часть 7

— Человек, ты слишком много на себя берёшь! — проскрежетала Ярана, при этом её вопль не прерывался ни на секунду.

— Уверена, старая?

Волна чёрного пламени высотой в полсотни метров рванула к банши и я отчётливо ощутил сотрясшую её дрожь. Чистая энергия являлась естественным врагом призраков, не имевших тела, чтобы выдержать его напор. А мой огонь, пропитанный четырьмя запретными силами, дополнявшими и подпитывавшими друг друга, для бестелесных сущностей и вовсе должен был походить на страшнейшее из проклятий. К моему сожалению, бестелесность давала банши не только уязвимости, но и преимущества. Вместо того чтобы пытаться защититься или сбежать от моря пламени она просто опустилась в землю. Вопль стал глуше и не таким губительным, но так как основная атака шла не от звука, а от энергии смерти, большой потери мощи не произошло. А после того, как посланная мной волна прошла мимо, Ярана вынырнула обратно на поверхность. Да уж, призраки определённо были одними из самых сложных противников среди всех, с кем я когда-либо сражался. И было огромной удачей, что мне удалось нанести критичный урон Лиорату до начала нашего боя, потому что в противном случае, стань он бестелесным, достать его стало бы практически нереально.

Я убивал призраков раньше, так что в принципе я вполне мог использовать Похищение, чтобы создать себе такое тело. Вот только к сожалению в этом случае силам жизни и крови было бы не за что зацепиться и моё чёрное пламя потеряло бы стабильность. Так что я был вынужден использовать физическую форму и бой с банши обещал стать крайне неприятным. Успокаивало одно: пока мы сражались она не могла никак помочь своим союзникам и у моего отряда не было риска получить непоправимую травму души.

У них, кстати, всё было более-менее неплохо. Не без сложностей, но на лёгкую победу я и не рассчитывал. Сиора и вскочивший ей на спину Буль, после долгих мук я решил махнуть на новое имя для зомби-дворецкого рукой и оставить всё как есть, сражались против орлиного скелета. Байцзе, не открывшая свой третий глаз пока что не обладала никакими магическими способностями, как и Буль, а также им нужно было отделять часть энергии для противостояния губительной силе вопля банши, но к счастью против птичьего Правителя энергия и не была нужна. Как и рогатая львица и зомби-дворецкий, он не обладал никакими магическими способностями и полагался исключительно на физическую мощь, действуя ровно так как и ожидалось от птицы: взлетал, а потом резко пикировал на врага, стараясь вцепиться когтями и клювом в морду и особенно в глаза байцзе. Судя по нескольким кровоточащим ранам на носу Сиоры ему это уже пару раз удалось и, похоже, именно поэтому Буль решил переключиться с основного противостояния и помочь рогатой львице.

Теперь, стоило орлиному скелету приблизиться к морде байцзе, зомби-дворецкий бесстрашно бросался в атаку и даже если он находился на ранней стадии Правителя, тогда как птица — на средней, недооценивать силу кулаков Буля было нельзя. Тем более что у птиц кости в принципе были тонкими и полыми внутри, а значит довольно хрупкими. Я смог заметить что на левой лапа орла уже отсутствовал один из пальцев, а на киле виднелись отчётливые трещины. Свои обязанности Буль исполнял на отлично, позволяя Сиоре больше сосредоточиться на нападении. Байцзе была в разы больше птичьего Правителя и тем более во много раз тяжелее, когда она вставала на задние лапы, чтобы попытаться достать юркий скелет в воздухе, а потом опускалась обратно на четвереньки, несмотря на природную кошачью грацию вся земля вздрагивала как при землетрясении. Если удары зомби-дворецкого для орлиного скелета были просто опасны, то любая атака львиной лапы могла стать по-настоящему фатальной. К сожалению, как я и думал, скорость птицы была просто ненормально высока и пока что Сиора ни разу не попала, тогда как на её боках уже появилось несколько новых ран. Успевать реагировать на все атаки орлиного скелета, бегая по почти стометровой спине байцзе Буль был не в силах, предпочтя сосредоточиться на защите морды.

Однако их бой всё-таки был не главным, как и мой, в кои то веки. Основное сражение происходило между Саргасом, лучницей-драугром и скелетом-магом с одной стороны и Рагоком, Лаэной, Агнес, Астом и Карадором с другой. Против банши драголич был мне не слишком полезен, так что я решил оставить его в качестве дополнительной ударной силы, чтобы уравнять разницу в рангах. Всё-таки драугр поздней стадии Правителя, хоть и не обладал уникальными умениями наподобие банши, оставался крайне грозным противником. Его физическая сила превосходила даже демонического герцога, а кажущаяся ржавой и готовой развалиться в любую секунду броня была достаточно крепка, чтобы выдержать прямые атаки молотов Агнес. При этом у него также была мощная поддержка в виде могучего мага средней стадии и мастера-лучника.

Надо было помнить, что, хотя луки среди Воителей, Живых Крепостей и тем более Правителей были не популярны, это было связано в основном с тем, что создать подходящее их силе оружие было в разы труднее, чем меч или булаву. Материал для плеч лука должен был быть очень упругим и достаточно прочным, чтобы выдержать тысячи и десятки тысяч деформаций, а про тетиву и говорить нечего. Подходили лишь связки мощной нечисти вроде драконидов или кровавых львов, но добыть такие материалы можно было лишь в самом мире крови, либо в звериных пещерах. У нежити к подобным источникам, считай, не было доступа. Тем не менее, если лучник получал подходящее оружие, с физической силой Живой Крепости и тем более Правителя он становился настоящим богом смерти на поле боя. Стрелы, что преодолевали звуковой барьер и имели пробивную силу в десятки и сотни раз превосходящую стенобитные тараны, ливнем сыплющиеся на врага — это ли не апокалипсис? Если бы Гуйар мог трансформироваться в лук, вернее если бы мог имитировать подходящей мощи стрелы, я бы с удовольствием пользовался таким оружием даже несмотря на то, что куда больше предпочитал ближний бой.

У этой женщины-драугра такой лук был. Более того, был магический колчан, стрелы в котором, похоже, материализовывались сами по себе. И надо было признать, её навыки стрельбы были превосходны. Едва ли не половина внимания «моей» пятёрки бойцов была отведена на то, чтобы не получить стрелу в глаз, горло, спину или ещё одно из множества уязвимых точек, что находились на теле. На самом деле в серой шкуре Рагока, слишком большого для того, чтобы уклоняться от всех попаданий или вовремя отбивать снаряды своим молотом, уже торчало с полдюжины охвостий, постепенно сгоравших в адском пламени. Даже в твёрдую как камень плоть демонического герцога эти стрелы по метру каждая входили практически целиком. К счастью, габариты бывшего паладина были не только проклятьем, но и спасением, так как при росте в полтора десятка метров эти стрелы, попадая в плечи, бёдра и бока не могли нанести серьёзного урона. Это сто процентов было очень болезненно и из ран Рагока обильно текла густая чёрно-алая кровь, но остановить демона подобное точно было не способно.

А вот с силой скелета-мага всё было уже сложнее. Он, как и я, использовал чёрное пламя, и из пяти моих типов энергий у него, грубо говоря, было три: силы смерти, тьмы и огня. На самом деле это было далеко от истины, так как по-настоящему он владел лишь энергией смерти и только с помощью заклинаний, как и все маги, он призывал себе на службу силы иных стихий. По сравнению с истинными энергиями тьмы и ада это было всё равно что сравнить мечи, созданные кузнецом-мастером и новичком-подмастерьем. Но всё-таки клинок есть клинок, даже дерьмовый, и в его магии наряду с силой забвения энергии смерти присутствовала буйная мощь пламени и пожирающая сила магии тьмы. Тем более что по сравнению с Рагоком он был на стадию выше. Так что, встречаясь с адским пламенем демонического герцога чёрный огонь скелета-мага не только не проигрывал, но даже подавлял силу преисподней, не давая бывшему паладину установить власть над полем боя в его обычной доминирующей манере. Параллельно чёрное пламя ещё и материализовывалось во множество самых разных форм от копий до огненных монстров, нападавших на окруживших Рагока бойцов.

Впрочем, ощущения, что «мои» проигрывали, не было и в помине. Несмотря на то, что Рагоку приходилось сталкиваться с врагом на две стадии выше себя, кровь демонической аристократии нельзя было недооценивать. Преисподнюю, мир демонов, населяли два основных вида существ. Непосредственно сами демоны и огненные сущности вроде ифритов, элементалей, лавовых червей и прочих тварей, рождённых из пламени и магмы. При этом, пока они находились в своём мире, демоны во многом напоминали людей и нечисть: они росли, старели и умирали, а также, естественно, у них рождаться дети.

Но жизнь демонов была даже дольше чем у эльфов и, соответственно, рост их силы также был крайне медленным. С учётом того, что пламенные сущности рождались буквально из чистой силы огня и с самого появления уже имели полную мощь, можно было задаться вопросом: «Почему в преисподней, где больше всего иного почиталась сила, до сих пор властвовали именно демоны, а не огненные монстры?» Для последних по идее не должно было быть большой проблемой просто задавить дьявольский народ числом. Однако ответ на этот вопрос для знающего человека был совершенно очевиден: демоны продолжали властвовать в преисподней, потому что их власть над пламенем ада была выше, чем у огненных тварей. Вернее, не у всех демонов, а только у элитной прослойки их общества — демонической аристократии. Благодаря мистическим законам преисподней существа из плоти и крови имели с огнём большее родство, чем порождённые этим самым огнём существа.

Звучало абсурдно, но это была непреложная истина. В крови демонических баронов, герцогов, принцев и королей находилось пламя более могучее чем всё, что могли произвести любые элементали и ифриты. И может быть огонь, что Рагок создавал вокруг себя из-за недостаточной концентрации и подавлялся чёрным огнём скелета-мага, но кипящее у него внутри пламя было в разы разрушительнее, продолжая подпитывать бывшего паладина мощью. Его молот и топор драугра столкнулись уже около полусотни раз и каждый раз Рагок уступал, несмотря на свои габариты и вес. Сила, заключённая в иссохшем теле Саргаса была поистине огромна. Но при этом казалось, что с каждым ударом мощь и ярость Рагока только росла. Несмотря на то, что тело бывшего паладина продожало покрываться ранами отстрел и ожогами от чёрного огня, а кости его рук после стольких жёстких столкновений наверняка были покрыты вязью трещин, ощущения, что он слабеет, не было.

И ведь он сражался не один. Лаэна, вооружившись своими саблями, на головокружительной скорости атаковала драугра в те моменты, когда он был наиболее уязвим после столкновения с Рагоком, а также не забывала и про огненного мага. При этом она не раз и не два пропускала атаки топора и чёрного пламени буквально в сантиметрах от своего тела, но всё-таки умудрялась наносить врагу урон, а потом тут же отступала. Древняя броня Саргаса, уже была покрыта множеством довольно глубоких порезов от оружия немейской львицы, а скелет успел лишиться руки. Лучница, к сожалению, находилась слишком далеко и Лаэна не могла атаковать её, не рискуя подвергнуть бывшего паладина риску подвергнуться шквальному нападению драугра. Но благодаря своей непробиваемой шкуре львица могла почти не волноваться о стрелах, полностью погрузившись в свою самоубийственно-партизанскую войну.