Кот и крысы

Архаров задумался.

– Толку там от тебя… - буркнул он.

– А что?! Или я французского не знаю?! Николаша, все равно же Захарова просить! Так ты сразу за двоих проси! А, Николаша? Архаров, клянусь - не подведу! Слово гвардейского офицера! Оно что, уж для тебя более ничего не значит?

Смотреть на круглую рожицу, ставшую вдруг беспредельно жалобной, было смешно и невыносимо. Левушка рвался в бой, и левая рука уже придерживала эфес шпаги, облегчая задачу правой…

– Придется князя уломать, - сказал Архаров, имея в виду Волконского, - чтобы тебя с собой привез. Придумайте с ним, с чего у вас вдруг дружба такая горячая завелась.

– Тогда уж сразу меня и Демку пусть везет. Демка ловкий, всюду прошмыгнет и все углядит, - тут же на радостях обнаглев, потребовал Левушка.

– И ручонки у него ловкие. Не пришлось бы потом из его карманов серебряные ложечки вытряхать, - заметил Архаров, который прекрасно знал о прошлом своих архаровцев и по мере возможности старался не давать им повода к соблазну.

– Так на то нитки с иголками есть! Зашьем ему карманы потайным швом - и никаких забот!

– А как он табакерку или, скажем, платок из зашитого кармана доставать станет?

Архаров любил порой затевать такие умозрительные споры о вещах незначительных. И Левушка за ним это знал.

Они начали было поспешно обсуждать подробности вылазки, невольно увлеклись - и стали хором напоминать друг другу: несколько дней пройдет-де, прежде, чем шулера узнают о рулетке и пришлют лазутчиков. Стало быть, можно в первый вечер, когда Дунька предъявит эту затею веселому обществу, и не беспокоиться, однако беспокоиться хотелось!

Ведь наконец-то удалось наладить ту самую ловушку, о коей мечтал Архаров. Ловушки ставить Архаров любил, вот только не часто доводилось ему это проделывать. И он, понимая всю остроту положения, все же исподтишка наслаждался работой мысли и ее неожиданными поворотами.

Так его и осенило: ведь один из тех, кто будет приглашен на испытание игровых качеств рулетки, и станет источником сведений для шулеров, но - кто? Тоже ведь ниточка.

– Тучков, я придумал. Список знатных гостей вместе с их девками потом продиктует князь, а нам надобно иметь своего человека в прислуге. Прислуга тоже может не вовремя разболтаться. Особенно коли покажут серебряную полтину.

– Тогда следует этого человека уже сейчас в Дунькин вертеп разврата определить, - сказал Левушка.
– Можно Демку, он проворный, все углядит.

Архаров хотел было напомнить, что Демка на руку нечист, но пришло иное соображение.

– Дунькин хозяин не позволит, чтобы она молодого человека в дом приняла, все равно, лакея ли, кучера ли. Он-то не каждый день, поди, там ночует, а девка молодая, сплошной соблазн…

Тут он вовремя вспомнил про неожиданный Дунькин соблазн, однако промолчал.

– Так у нас же Марфа есть! Пускай посидит там вечерок-другой на кухне!
– вдруг сообразил Левушка.
– И нам польза, и ей веселее!

Архаров невольно засмеялся - Марфина скука становилась чем-то вроде притчи во языцех.

– Опять же, ей способно будет Дуньке от нас указания передавать. Хорошо, Тучков, ты придумал - тебе и исполнять. Бери мою карету, дуй за Марфой!

– Как же ты без кареты?

– Я до князя верхом доеду. Надо ж иногда размять старые кости.

– Да, оно тебе полезно.

Князь Волконский уже ждал новостей с Лубянки.

– Список гостей с их мартонками я тебе предоставлю, - пообещал.
– Только ты так явственно мне об этих делах дома не докладывай. Прознает супруга, куда я ездить повадился, - вздумает, будто и я метреску завел А мне оно уж не по годам, мне бы в картишки в приятном обществе. А что, верно ли, что в рулетку нельзя сжульничать?

– Мне из Главной полиции целый том объяснений прислали, так одно жульничество уже выявлено - кладут костяную фишку не на серединку черного или красного поля на цифирной карте, а совсем сбоку, и как шарик в лунке успокаиваться начнет, под шумок сдвигают. Особливо для тех удобно, кто ставит на «rouge et noir», - Архаров как можно точнее скопировал Клавароша, после знаменательной ночи, когда дворня в кабинете разыгрывала показательные рулеточные сражения, учившего архаровцев французским названиям игровых затей.

– Стало быть, тебе нужен человек, который будет заведовать той рулеткой и выкликать цифры, а также следить за фишками, - решил князь. Архаров хмыкнул - об этом-то он и не подумал. Ночью таким человеком, рулеточным главнокомандующим, был он сам, при подсказках Клавароша.

– Человек такой будет, - пообещал он.

И за полчаса до того, как к Дуньке съезжаться гостям, окончательно решено было, что рулеточным заправилой станет именно Клаварош.

К счастью, он вместе с Демкой, Тимофеем и обоими Ивановыми сидел в полицейской конторе, ожидая приказаний. Архаров взял его в карету и повез на Пречистенку - переодевать.

Клаварош возражал - в бытность свою гувернером он встречал немало знатных московских особ, и вряд ли все его запомнили, но, как назло, кому-то одному его личность непременно в память врезалась, и будет нехорошо, коли в галантном маркизе опознают домашнего учителя.

– Так я тебе свой кафтан дам, камзол, Никодимка причешет, напудрит, - уговаривал Левушка, Архаров же смотрел на подчиненного с неудовольствием, понимая его правоту, но не желая ее признавать.

Лицо Клавароша, живое и деятельное лицо, врать умело неплохо, однако ж надо бы ему подсобить.

– Тучков!
– прервал Левушкину речь Архаров.
– Помнишь, ты с Ильинки дрянь приволок? В рот вставлять?

– Приволок, точно.

– Куда ты ее сунул?

– Это у моего Спирьки спрашивать надо, он за порядком в баулах следит.

– Вели, чтобы приволок. Эта дрянь рожу меняет до полной неузнаваемости.

Левушка выглянул из кабинета и потребовал, чтобы сыскали денщика и передали ему поручение.

Вскоре ворвался Спирька, достал из кармана узелок. Это была пара пламперов. Архаров показал их Клаварошу.

– Сунешь за щеки, вмиг помолодеешь!

– Я на преклонные годы не жалуюсь!
– обиделся француз.

– Потом не забудь сдать Шварцу, пусть лежит у него в чуланчике, - додумался Левушка, и тут же стал по-французски командовать, как Клаварошу сесть и как встать, чтобы его удобно было причесать и обрядить в изумительный нарядный кафтан наимоднейшего пюсового цвета. Цвет этот, попросту «блошиный» имел превеликое множество оттенков - и в честь спинки, и в честь брюшка, и оттенок «мечтательной блохи», и даже «блохи в обмороке». Левушка, как человек молодой, мог одеваться в светлое и выбрал именно мечтательную блоху, а особенно гордился пуговицами - из розоватого перламутра в золотой оправке, а по перламутру рисуночки - крошечные букетики.