Коварные боги

— Брат! — Джулиус взволнованно взревел, и я оглянулся как раз вовремя, чтобы он врезался в меня и повалил нас обоих обратно в грязь.

Я рассмеялся, яростно прижимаясь к нему, и наслаждаясь теплом своей кожи, поскольку впервые за несколько недель его кожа не обожгла меня. Он запечатлел влажный поцелуй на моем лбу, и я оттолкнул его, повалив на землю и снова поднявшись на ноги.

Я поднял свои мечи с земли и был удивлен, какими тяжелыми они казались в моей руке. У меня все еще были дары истребителей, но я явно привык к огромной силе, которую дало мне проклятие за время моего пребывания под его чарами.

Эрик обнимал своего брата и сестру, Кларисса плакала слезами облегчения и скорби по брату, который так и не почувствовал этой свободы.

Я повернулся обратно в сторону пещеры и побрел к ней, на ходу засовывая клинки за спину.

— Келли? — Я нетерпеливо позвал, удивляясь, почему она до сих пор не вернулась.

Проклятие было снято, и наша жизнь ждала нас впереди. Я намеревался поднять ее на руки и отнести прямо к алтарю, как только мы вернемся к какому-то подобию цивилизации.

Я быстрым шагом пересек поле боя, на ходу вытирая тыльной стороной руки кровь и грязь с лица.

Эрик выкрикнул имя Монтаны с таким же желанием, как и я, воссоединиться с ее сестрой, и побежал догонять меня.

Я обернулся, когда он приблизился, и его нога зацепилась за винтовку, брошенную на поле боя. Я поймал его за руку прежде, чем он успел упасть лицом на землю, и глубокий смех вырвался из моего горла, когда его губы приоткрылись от удивления.

— Клянусь богами, я не думаю, что мне приходилось так сильно концентрироваться на ходьбе за… ну, наверное, почти тринадцать сотен лет! — Он громко рассмеялся и хлопнул меня по спине в знак благодарности за то, что я спас его от падения.

Я не мог перестать улыбаться, приближаясь к пещере, ожидая, что Келли и Монтана выйдут оттуда в любой момент.

— Келли? — Я позвал снова, удивляясь, почему она до сих пор не появилась. Наверняка они так же отчаянно, как и мы, хотели жить дальше?

— Бунтарка? — Эрик закричал, и его голос эхом отразился от темного пространства под горой.

Ответа не последовало, и я нахмурился, собираясь переступить порог пещеры, но глубокая сила резонировала в воздухе, и я обнаружил, что не могу переступить через нее.

Эрик тоже попытался, и улыбка сползла с моего лица, поскольку ему тоже было отказано в доступе на гору богов.

— Где они? — Спросила Кларисса, когда остальные подошли ближе позади нас.

Я стиснул зубы и попытался снова силой проникнуть в пещеру, но воздух был подобен извивающемуся живому существу и не давал мне пройти.

В небесах раздался раскат грома, и звук его был таким громким, что я вздрогнул, и гора содрогнулась в ответ. Я обернулся, чтобы посмотреть, что послужило причиной этого, и небо над нами расступилось, пропуская самые яркие лучи света, которые не исходили ни от солнца, ни от луны.

Один выпрыгнул из расщелины в небе и приземлился с оглушительным грохотом в центре поля боя.

Я вытащил мечи из-за спины и повернулся лицом к эфирному существу. В последний раз, когда я столкнулся лицом к лицу с божеством, я убил ее и заслужил взамен собственную смерть. Я не собирался снова терять бдительность перед одним из богов.

— Итак, — прогрохотал Один, осматривая нас своим единственным ледяным голубым глазом. — Дело сделано.

Я взглянул на своего брата, и он переместил свой вес так, чтобы встать между Клариссой и царем богов.

— Где близняшки? — Спросил Эрик, и пристальный взгляд Одина обратился к нему.

— Они заплатили долг, — мрачно сказал он. — Ты должен радоваться тому, что они для вас сделали.

— Да, — выдохнул Эрик. — Но где…

— Тебя устраивает твоя смертность? — спросил бог. — Мир снова приведен в порядок. Стоило ли это того?

— Впусти нас в гору, — прорычал я, делая шаг к нему, когда мои внутренности скрутило от его слов.

— Открыть дверь между мирами — дело непростое, — прорычал Один. — Что вы предложите мне взамен?

— Разве мы не заплатили кровью в этой войне? — Спросил Фабиан. — Неужели смерти, окружающей нас, не достаточно, чтобы насытить тебя?

Один посмотрел на поле боя так, словно видел его впервые.

— Если вы войдете в Хельгафелл, вам может не понравиться то, что вы там найдете, — предупредил бог, опускаясь на одно колено и прижимая руку к крови, запятнавшей поле боя.

— Впусти нас, — потребовал я, в то время как мое сердце бешено колотилось от беспокойства за женщину, которую я любил. Она уже должна была вернуться к нам, и этот бог знал о ее судьбе больше, чем показывал.

— Как пожелаешь, — вздохнул Один, и дикий ветер пронесся вокруг нас, поднимая в воздух грязь и кровь. Тяжелое давление нахлынуло на меня, и когда его сила исчезла, и я открыл глаза, последние лучи солнечного света осветили вход в пещеру.

Один отступил навстречу ветру, и мы остались одни перед входом в гору между мирами.

Я обменялся взглядом с Эриком, и он озабоченно нахмурился, направляясь ко входу.

Глубоко вздохнув, я шагнул внутрь, держа мечи наготове. Это место пахло смертью и обещанием запредельного. Мы собирались перейти в царство самих богов, и я боялся того, что мы могли там найти.

М

ы двигались по темному коридору в бешеном темпе, и единственным звуком вокруг нас был грохот наших шагов. Я бежал, не останавливаясь, отчаянно желая найти Монтану. Чтобы заключить ее в свои объятия, увидеть жизнь в ее глазах и почувствовать, как ее сердце бьется рядом с моим.

Все, чего я когда-либо хотел, зависело от этих последних мгновений между настоящим моментом и воссоединением с ней. Как только она будет рядом со мной, я увезу ее далеко отсюда и никогда не оглянусь назад. Мы начнем нашу совместную жизнь. Настоящую жизнь. Ту, в которой мы состаримся, создадим семью, и будем счастливы.

Но все это было невозможно, пока я не верну ее обратно.

Мое сердце впервые за столько сотен лет забилось в панике. Я изо всех сил пытался привыкнуть ко всем новым ощущениям, охватившим меня. Холод лизнул мою кожу и поднял волоски на руках. Кровь после битвы пропитала мою одежду, уже подсыхая на теле, а футболка как липкая пленка прилипла к моей груди.

Мое дыхание становилось неровным по мере того, как мы неслись вперед, и я слышал, как все вокруг меня задыхались таким же образом, — наши смертные тела испытывали ограничения человечности. Но все это не имело значения; во всяком случае, я ценил то, как работали мои мышцы и как колотилось мое сердце. Я был настоящим мужчиной, и в этом теле я найду свою жену и никогда не отпущу ее.